Произведения Кира Булычёва
Цикл "Алиса"
Гай-до
знев, которому это щебетание уженадоело.
- А Алисочка? - воскликнула знакомая. - У нее же каникулы.
- Сомневаюсь. По-моему, она всерьез увлеклась космическими гонками, -
сказал отец.
- Почему же? - сказала Алиса. - Гонки еще только в августе. Я с
удовольствием слетаю на фестиваль.
А когда она сказала о фестивале Пашке Гераскину, тот заявил, что с детства
только и мечтал наслаждаться народными танцами.
Мать его отпустила на Гавайи. Только умоляла не сражаться с акулами.
На следующее утро мать застала его в тот момент, когда он опустошал
холодильник. Глядя честными голубыми глазами, Пашка сказал матери, что не
выносит гавайской пищи и потому вынужден тащить с собой на фестиваль целый
мешок копченой колбасы, сыра, масла и консервов.
Мать спросила:
- Может, у тебя живот болит?
- У меня железное здоровье, - ответил Пашка.
ДВА ЗАЙЦА
Конечно, экспедиция была подготовлена не очень тщательно. Но Алиса с
Пашкой рассчитывали, что она продлится недолго. Туда и обратно. Да и много
ли нужно двум космонавтам отроческого возраста?
С Аркашей в последние два дня перед отлетом они не виделись. Правда, Алиса
как-то заглянула в лабораторию и увидела, что Аркаша в одиночестве сидит
перед микроскопом. Они поговорили на разные темы, но основной и самой
болезненной не касались.
Стартовать решили днем. На виду у всех. Пашка где-то вычитал, что опытные
преступники так всегда и делали. Допустим, хочешь ты ограбить старушку
миллионершу. Тогда ты переодеваешься молочником или почтальоном и открыто
стучишь к ней в дверь. Никто не беспокоится, включая саму старушку.
Алиса попросила Пашку самому поговорить с Лукьянычем. Дело в том, что
Алиса ненавидит говорить неправду. Но в жизни детям время от времени
приходится говорить неправду, в первую очередь из-за того, что родители их
не понимают. В таких случаях Алиса предпочитала ничего не говорить вообще.
А так как Пашка не имел таких железных принципов, он спокойно рассказал
Лукьянычу, что они решили провести ходовые испытания Гай-до в атмосфере и
совместить их с полетом на фестиваль народных танцев.
Лукьяныч сам проверил, как работает пульт управления, похвалил ребят, что
они привели его в порядок, проверил прочность кораллитовой заплаты и дал
согласие на полет.
- Только выше пятисот над поверхностью не советую подниматься, - сказал
он. - И не гоняйте его на пределе скорости. Все-таки ему еще далеко до
готовности.
- Будет сделано, - сказал Пашка.
Алиса, стараясь остаться честным человеком, молчала и укладывала посуду в
ниши бортового шкафа, чтобы не побилась при маневрах.
Когда Лукьяныч вышел из корабля, Гай-до, который не проронил до этого ни
слова, произнес:
- Странно, говорят, что ваш Лукьяныч разбирается в кораблях, а мне не
доверяет.
- Ты не прав, братишка, - сказал Пашка. - Если бы у него были сомнения,
никуда бы он нас не отпустил.
В последние дни Пашка называл Гай-до братишкой, и корабль не обижался.
Чувство юмора у Гай-до было развито слабо, потому что оно было слабо
развито у его конструкторов, но смеяться он умеет.
Алиса села в кресло пилота, связалась с диспетчерской, получила "добро" на
вылет за пределы атмосферы.
- У тебя все готово? - спросила она Пашку.
- Готово, - сказал он, пристегиваясь к креслу.
И тут раздался леденящий душу крик. Он доносился снизу.
Алиса и Пашка замерли, словно примерзли к креслам.
Люк, что ведет в трюм корабля, распахнулся, и оттуда выскочил бледный как
смерть Аркаша Сапожков.
Он даже трясся.
Как только Алиса и Пашка сообразили, что это не привидение, а самый
обыкновенный Аркаша, они накинулись на него.
- Я могла умереть от страха, - заявила Алиса. - Ты об этом подумал?
- И вообще, что ты здесь делаешь? Шпионишь? - спросил Пашка.
- Я сам чуть не умер от страха, - сказал Аркаша, опускаясь в кресло. - Я
решил: полечу все-таки с вами. А вдруг будут опасности, и я смогу вам
помочь. Но мне не хотелось об этом раньше времени говорить... Я прошел в
корабль, забрался в трюм и стал ждать, пока Гай-до поднимется.
- Ты что, о перегрузках забыл? - удивилась Алиса.
- Он, может, и забыл, - послышался голос Гай-до, - но я о таких вещах, как
безопасность экипажа, никогда не забываю.
- А чего же нам не сказал? - удивилась Алиса.
- А вы не спрашивали, - сказал Гай-до. - Вы не спрашивали, а Аркадий
попросил меня хранить молчание. Вот я и хранил.
- Дурак, - сказал Пашка.
- Вот это лишнее, братишка, - обиженно ответил корабль.
- А чего же ты испугался? - спросила Алиса.
- Я испугался? - удивился Аркаша. - Я почти не испугался.
- Ты бы видел свое лицо, когда из люка лез, - засмеялся Пашка.
- Нет... так просто... Я там в пустой контейнер для образцов залез и
заснул. А потом мне показалось... наверное, мне показалось, что там что-то
живое меня коснулось. Как крыса. Там же темно... Я спросонья и закричал.
- Показалось? - спросила Алиса. - А может, там еще какой заяц есть? Может,
какой-нибудь первоклашка забрался? Гай-до, скажи, в трюме больше нет ни
одного человека?
- В трюме больше нет ни одного человека, - сказал Гай-до. - Я бы заметил,
если бы на борт поднялся еще один человек. В трюме есть органические
вещества, но это, очевидно, те продукты, которые загрузили мои новые
хозяева. Там есть десяток палок копченой колбасы, двадцать три батона,
головок сыра разного размера... четыре.
- Три головки сыра, - поправила корабль Алиса.
- Хватит, - сказал Пашка. - Так мы никогда не взлетим. Аркаша, ты не
раздумал с нами лететь?
- Не раздумал, - сказал Аркаша.
- Всем членам экипажа занять свои места! Даю старт.
Прошли пояс околоземных лабораторий и городков на орбите, потом миновали
громадный центральный космодром на полпути к Луне, где швартовались
грузовые громады со всей галактики, затем справа по борту прошла Луна. На
ней были видны многочисленные огоньки городов, заводов и рудников. Гай-до
постепенно набирал скорость, так, чтобы не было особых перегрузок. Он
щадил своих пассажиров.
Наконец орбита Луны была позади. Марс остался в стороне. Впереди плыл
величественный полосатый Сатурн.
- Скоро будем проходить то место, где меня подбили, - сказал Гай-до.
- Как странно, - сказала Алиса, - тут оживленно, будто на улице.
- Может, позавтракаем? - спросил Пашка. - Что-то я давно не ел.
- Мы же договорились как следует позавтракать дома! - возмутилась Алиса. -
Почему на тебя нельзя положиться? Пищу надо экономить. Теперь нас не двое,
а трое. С твоим аппетитом мы умрем с голоду раньше, чем долетим до
Пять-четыре.
- Я не рассчитывал на Аркашу, - сказал Пашка. - Мне бы хватило.
Алиса увидела, что Аркаша побледнел. Он был гордый человек и понимал, что
виноват, не подумал о еде.
- Я вообще могу не есть, - сказал Аркаша.
- Поздравляю, - съязвил Пашка.
- Замолчи, умник! - возмутилась Алиса. - Я буду делить свою норму с
Аркашей, а ты можешь о себе не беспокоиться.
Тут уж пришла Пашкина очередь возмущаться:
- Значит, я - холодный эгоист, я могу бросить друзей на произвол судьбы, а
вы хорошие? Как я жалею, что выбрал вас к себе в экипаж. Столько хороших
людей на свете, а мне достались неблагодарные эгоисты.
- Странно, - заметил Гай-до, - в рассуждениях моего братишки полностью
отсутствует логика. Насколько я понял, его товарищи добровольно решили не
ограничивать его питание, а он на них сердится.
- Что ты понимаешь в человеческих отношениях! - взревел Пашка.
- Боюсь, что ничего не понимаю, - грустно сказал Гай-до. - Я все время
ошибаюсь. Когда я думаю, что люди должны вести себя так, они тут же
начинают вести себя иначе.
- Извини, Гай-до, - сказала Алиса твердо. - Мы ведем себя как глупые дети,
которых нельзя пускать в космос. Я предлагаю забыть о спорах и для начала
выяснить, сколько у нас продуктов. Я пойду в трюм и все запишу.
- У меня с собой есть две пачки жевательной резинки, - сказал виновато
Аркаша.
- Ими ты будешь угощать туземцев, - не удержался Пашка, потому что он
всегда оставлял за собой последнее слово.
Алиса отстегнулась от кресла и открыла люк.
Гай-до включил в трюме яркий свет.
"Конечно, - подумала Алиса, - когда здесь было темно, Аркаша мог
напугаться". Сейчас маленький трюм, в котором хранились инструменты,
запасные части, продовольствие и снаряжение для экспедиции, фонари,
веревки, лестницы, сверла и бурильная установка, которые приволок на
корабль Пашка, казался обжитой мастерской. У стены стоял большой
холодильник. Рядом на полках - контейнеры.
Алиса сказала Гай-до:
- Я буду тебе диктовать, а ты записывай, хорошо?
- Зачем записывать? - удивился корабль. - Я и так все запомню.
- Мне потом надо будет разделить пищу на дни и едоков, - сказала Алиса.
Она открыла холодильник и начала вслух перечислять все продукты, что были
в нем. Потом перешла к продуктам, что лежали на полках. На нижней полке,
где недавно скрывался Аркаша, лежали сухие колбасы и головы сыра.
- Записывай дальше, - диктовала Алиса. - Колбаса. Десять штук.
- А какой вес? - спросил Гай-до.
- Примерно по полкило.
- Записал.
- Три головы сыра.
- Нет, - сказал Гай-до, - четыре.
- Но тут три. Можешь посмотреть.
- Нет, четыре, - упрямился Гай-до. - Четвертая закатилась в угол, протяни
руку.
Алиса протянула руку и, хоть она ничего не боялась, вскрикнула от
неожиданности, потому что голова сыра была мягкой, теплой и покрытой
слизью. Голова вздрогнула от Алисиного прикосновения, покатилась по полке,