Произведения Кира Булычёва
Цикл "Алиса"
Навигация по страницам: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Город без памяти
- сказала Алиса.
- Мы ничего не знаем, - сказал упрямо оборванец. - Куда мой топор дели?
Мне без топора нельзя.
- Он в воде у берега лежит, - показала Алиса.
Мужчина сразу поднялся и полез в реку. Нагнувшись, он шарил руками в воде
и громко ворчал.
Пока он был занят, девушка тихо сказала:
- Видела я твоих друзей. В лесу они.
- Где в лесу? - спросила Ирия.
- У помников, - сказала девушка.
- Сколько их было? - спросила Ирия. - Они здоровы? Кто такие помники? Они
не причинят вреда нашим друзьям?
- Я сразу на все ответить не смогу.
- Отвечай по порядку. - Пашка показал ей кулак.
- А ты прикажи своему мальчишке, чтобы он не дрался, - сказала девушка. -
А то ничего не скажу.
- Паша! - воскликнула Ирия. - Неужели ты не понимаешь, что в такой
момент...
- Понимаю, - ответил Пашка и сделал шаг в сторону.
- Я была в лесу, - сказала рыжая девушка, - и видела там помников.
- Молчи, Речка! - завопил тут оборванец. - Хватит того, что я уже пережил.
Он, мокрый по пояс, вылез из реки, держа в руке свой топор.
- Папаша, - девушка подошла к нему и отняла топор, - не вмешивайся. Ты не
все понимаешь.
Она обернулась к Ирии и объяснила:
- Мой отец здесь перевозчик. И все его обижают. Кто хочет, тот и обижает.
А он огрызается, как дикий кот.
- Чтобы слова такого я больше не слышал! - не сдавался отец девушки. -
Чтоб о помниках ни слова. А если какой поклон или вкушец услышит?
- Зря я к тебе вернулась, - сказала Речка. - Кричишь ты много!
- А ты, может, и не ко мне вернулась! Может, ты на подглядки вернулась.
Ирия улучила паузу в этом не очень понятном для посторонних споре и
вмешалась:
- Вы обещали рассказать о наших друзьях.
- А что еще рассказывать? Помники с ними были. Значит, в Убежище повели.
- Простите, - сказала Ирия, - мы здесь первый день. Мы не знаем, кто такие
помники, что такое Убежище, где все это находится. Помогите нам,
пожалуйста.
- Ни в коем случае! - разозлился перевозчик. - Я ее не пущу.
- Не надо пускать, - сказала Ирия. - Вы только скажите, куда нам идти, мы
сами.
- В лесу самим нельзя, - сказала девушка, - в лесу помереть можно.
- А ты за нас не беспокойся, - сказал Пашка. - Справимся. У нас бластеры.
- В лес нельзя, - сказал перевозчик. - В лесу смерть ходит. Где Ручеек?
Нет Ручейка!
- Он придет, - сказала девушка.
- Когда придет? Ты все говоришь, а он не идет.
- Когда надо будет, тогда и придет.
- Сейчас надо.
- Сейчас рано.
- Порченая ты, помниками порченая! - закричал перевозчик, глаза его
побелели, он стал водить руками по траве, словно искал свой топор.
- Я вас проведу, - сказала девушка. - Я вас до беспамятной ямы проведу, до
каменной дороги.
- Никуда ты, Речка, не пойдешь, - повторил перевозчик.
- Только не сейчас, - сказала девушка. - Когда все проплывут, тогда и
пойдем.
- Кто проплывет? - спросил Пашка.
- Я думаю, два остались, - сказала девушка, - но кто знает? Может, еще
кого позвали.
Алиса кивнула, будто поняла.
- Должны вот-вот появиться, - продолжала девушка. - Только вам тогда по
берегу лучше не гулять. Вдруг стрельнут?
Перевозчик насторожился. У него был отменный слух.
- Едут, - сказал он.
Девушка выглянула из-за угла хижины. Пашка хотел бежать на берег, но
перевозчик остановил его:
- Куда собрался? Ты же одет по-чужому. Они тебя мигом схватят. А меня
задушат.
Из-за хижины Алиса увидела, что по реке плывет новый корабль. Больше всего
он был похож на огромное долбленое красное корыто, посреди которого
торчала толстая мачта с парусом. На парусе был грубо нарисован павлин. На
корме стоял шатер из синих и желтых полос ткани.
- Сам, - сказал печально перевозчик. - Сам поклон Таракан.
Тут "корыто" начало поворачивать к берегу. Матросы убирали парус, рулевые
повисли на рулевом весле, заставляя неповоротливое судно двигаться, куда
надо.
На корме перед шатром можно было разглядеть человека в полосатой, цвета
шатра, одежде. Он махал руками, суетился, грозил кулачком матросам.
- Прятаться надо, - сказала Речка. - Ты чего, отец, молчишь?
- Идите, - согласился перевозчик. - А я дань заплачу!
Девушка вывела путешественников из-за хижины, и, пригибаясь, чтобы их не
увидели из "корыта", они побежали к кустам. Там они и затаились.
И вовремя. Еще через три минуты "корыто" приблизилось к берегу и ткнулось
носом в песок. Матросы, голые, если не считать коротких полосатых юбочек,
сбросили с борта мостики, и по ним быстро сбежал невысокого роста горбун,
что командовал "корытом". За ним спустились стражники в полосатых, синих с
желтым, таких же, как у господина, костюмах с копьями в руках.
Вся эта компания остановилась на берегу, и один из стражников закричал.
- Синий Нос! Синий Нос, предстань пред грозные очи!
Перевозчик мелкими шажками подбежал к горбуну, упал на колени и принялся
биться головой о песок.
- О славный, грозный Таракан! - кричал он. - О великое хвостатое крылатое
существо, поклон ты наш!
- Почему его зовут тараканом? - спросила Алиса шепотом у Речки.
- Потому что это его герб, - ответила девушка. - Видишь, на парусе
нарисован?
- Но это же павлин, - сказала Алиса.
- Таракан не такой, - вмешался Пашка. - Он маленький, черный или рыжий, он
с усами, он бегает. Он - насекомое!
- Я-то знаю, - загадочно ответила девушка, - а другие не знают.
Между тем перевозчик по знаку поклона Таракана протянул ему мешочек.
Горбун вытряхнул из него на ладонь несколько монеток.
- Мало, - сказал он.
- Знаю, что мало, поклон Таракан, - печально ответил перевозчик. - Да
никто не платит. Времена такие, что никто не платит.
- Врешь! - закричал Таракан высоким голосом. - Все таишь! Поклоном
норовишь стать! Сапоги тебе целовать будут?
По знаку горбуна стражники вытащили из-за поясов плети и принялись стегать
рыжего перевозчика, который валялся в ногах у горбуна и клялся, клялся,
клялся, что ни монетки не спрятал, что с голоду опух, дочку не может замуж
выдать, потому что нечего за ней дать.
- Чего же мы ждем! - возмущенно прошептал Пашка. - Можно, я их проучу?
- Не смей! - испугалась Речка. - Ты все погубишь. Так надо, чтобы бить.
Так всегда делают. Иначе рабы слушаться не будут.
- Ты мне и без того уже столько монет недодал, сколько дней в году, -
сказал горбун. - Как расплачиваться будешь?
- Вы же меня на место определили, поклон Таракан! - взмолился Синий Нос. -
Сколько дают, столько отдаю. Может, помру скоро на этой работе.
- Что же делать? - Горбун пересыпал с руки на руку монетки. Стражники
перестали лупить перевозчика, уморились. - А ну, показывай дочку. Может, и
в самом деле осчастливлю тебя, за долги возьму, в хорошем доме будет жить,
кушать из серебряной миски.
- Нету дочки, - ответил Синий Нос.
- Как так нету?
- В лесу она. Грибы собирает. Грибов не соберешь, что зимой жевать будем?
- Врешь! - сказал горбун. - Врешь, гладиолус вонючий! А ну, всыпьте ему,
пока не сознается, где прячет свою дочь.
Стражники принялись снова хлестать перевозчика. - Ну зачем он обо мне
сказал? - расстраивалась Речка. - Совсем старый стал, не понимает.
- А почему такое странное ругательство? - спросил Пашка. - Разве у вас
гладиолусы вонючие?
- Не все ли равно, - отмахнулась девушка. - Если человек бедный, подлый,
ничтожный, то и имя у него некрасивое. А если благородный, богатый, то
мудрецы придумают ему красивое имя.
- Значит, гладиолус хуже таракана?
- Значит, хуже, - сказала девушка.
На реке показался еще один корабль.
Это было совсем удивительное сооружение: большой плот из толстых бревен,
на котором возвышался дощатый помост, устланный шкурами и коврами. По
бокам плота медленно вращались, ударяя ступицами о воду, большие колеса,
как на старинных колесных пароходах. На помосте стоял громоздкий резной
шкаф. Вокруг шкафа выстроились люди в лиловых рясах, круглых шляпах,
из-под которых свисали черные чадры с прорезями для глаз.
Стражники прервали экзекуцию и дружно повалились на колени. Матросы на
"корыте" тоже пали ниц. Только горбун остался стоять, глядя, как плот
поворачивает к берегу.
- Это еще кто? - спросила Алиса.
- Это сам повелитель грома и луны, верховный Клоп Небесный, первый вкушец
королевства.
- Ой, - сказал Пашка, - можно понятнее?
- Можно, - спокойно ответила девушка. - Первый вкушец - это верховный жрец
нашей земли. Вы знаете, что такое жрец?
- Конечно, - ответил Пашка, - это первобытный священник.
- Вот именно. У нас их называют вкушецами. Это приличнее.
- Почему приличнее?
- Потому что жрец жрет. А наши не жрут, а вкушают. Им кажется, что вкушец
- более красивое слово.
- Любопытно, - сказала Алиса. - Странный пароход. Колеса крутятся, а трубы
нет. Где же у него котел?
- Какой котел? - не поняла девушка.
- А колеса крутятся?
- А ты присмотрись, - сказала Речка.
Плот уже подошел поближе, и тут Алиса поняла, что она ошибалась. Колеса
вращали люди, человек по десять каждое. Как белки в колесе, они работали
ногами, потные, голые, несчастные.
- Это рабы? - спросил Пашка.
- Это грешники, - сказала Речка. - Бедные грешники.
- А в чем же они согрешили?
- Кто в чем, - сказала девушка. - Может, помник попался, может, вкушецу не
заплатил, или украл что-нибудь, или высморкался в храме. Много бывает
разных грехов.
- Их надо всех освободить! - сказал Пашка.
- Смотри, какой смелый! - улыбнулась Речка.
Когда плот подошел к берегу, лю