Произведения Кира Булычёва
Цикл "Институт экспертизы"
Детективная история
обнимал ее - она всей шкурой помнилаощущение его ладони на спине, а никогда не видела, как это выглядит со
стороны. Его рука на ее спине...
Выполняя просьбу Ивана, Олег тогда проводил Леру до дома. Олег был на
нее обижен. Из излишней гордыни. Никак не мог забрать в голову, что все
его научные и умственные преимущества, все его светлые перспективы и даже
квартира ничего не стоят. Что ж будешь делать, если есть на свете Иван. Не
убивать же его. Конечно, Олег хороший человек, милый друг, послушный
поклонник - все что угодно. Но ведь есть Иван.
- Грустно Ивану, - сказал тогда Олег.
Была холодная весна пятого курса, Олег дрожал в модной кожаной куртке.
- Почему? - спросила Лера, думая о чем-то совершенно постороннем.
Может, даже об экзаменах.
- Настроение плохое.
- А, знаю. У него мама разболелась. Я завтра к ней зайду.
- Не заходи, - сказал Олег. - Не нужно этого делать.
- Ты о чем?
- Не в матери дело.
- Что еще за загадки?
- Он просил меня об этом не говорить.
- Мне?
- Тебе в том числе. И я не могу изменить своему слову.
- Ты с ума сошел. Чтобы Иван...
- Я бы на твоем месте тоже не стал спрашивать.
Вот таких указаний Лера не терпела.
- Слушай, кто тебе дал право...
- Погоди. Бывают такие ситуации, которыми мужчина может поделиться с
мужчиной, а женщине, даже близкой, ничего не может сказать.
- Не бывают.
- Это связано с одной девушкой. Ты ее не знаешь...
- Как так не знаю?
- Не беспокой его. Он сам отыщет какой-нибудь предлог, чтобы не
видеться с тобой. Не сердись... постарайся его понять...
Лера смахнула с себя слова Олега, как щенок отряхивает воду, вылезая из
речки. Это теперь, с высоты жизненного опыта, Лера убедилась в том, что
даже самая горячая любовь не обязательно длится десятилетиями. А любовь
школьная, да еще с шестилетним стажем, чаще всего оказывается непрочной и
даже смешной, когда партнеры подрастут и опомнятся.
Она пришла домой, сразу позвонила Ивану. Не потому, что трепетала перед
соперницами, - надо было спросить, как мама.
- Маме лучше. Слушай, Калерия, неожиданно получилось, что я сегодня
ночью уезжаю в Ленинград. Дня на три-четыре. Звонил Витебский, меня ставят
на игру. Что же не поздравляешь?
- Мог раньше сказать.
- Хотел тебе сделать сюрприз. Понимаешь, до последнего момента все было
фифти-фифти. Могли взять, могли оставить. Похвастался бы, остался дома,
куда денешься от твоих насмешек?
- А Олегу говорил, что уезжаешь?
- Он проболтался?
- Он о многом проболтался. Не понимаю, почему ты избрал его
исповедником. Меня тебе мало?
- Не со всеми проблемами обратишься к женщине. Тебе этого не понять.
- Раньше понимала.
И тут она на него жутко разозлилась. Она все еще не верила Олегу,
конечно, не верила. Но совпадение налицо - не успела прийти домой, а он
уже избегает с ней встреч. Наверно, она бы вела себя иначе, не будь все у
них так хорошо установлено, утрясено, согласовано. Словно плыли по
течению. И первый же камень мог пустить эту лодочку ко дну.
Никакого иммунитета против неожиданностей.
- Ты придешь меня проводить? - спросил Иван.
- Еще чего не хватало!
Она бросила трубку. Он позвонил снова, она сказала, не дожидаясь, пока
он откроет рот: "Я спать хочу", - и снова повесила. Все. Вот и ссора. Что
там Олег бормотал о другой девушке? Чепуха какая-то. У кого угодно, только
не у Ивана. Как будто Иван был застрахован. Два метра росту да метр в
плечах - и застрахован?!
А потом на следующий же день - лавины всегда срываются неожиданно и
потом ревут, несутся, набирая скорость, пока не погребут под собой жалкую
деревушку со спящими жителями - Олег передал ей письмо от Ивана.
- Он попросил меня заехать к нему перед отъездом и отдал вот это. Я не
распечатывал.
- Еще чего не хватало, - сказала Лера и выхватила конверт.
В нем наверняка три страницы раскаяний, плохое стихотворение о том, что
Ване не спится, и надежды на лучшее будущее. Ведь бывали же ссоры. И
всегда кончались вот так. И что еще за манера доверять свои чувства
машинке? Иван считал, что этим проявляет уважение к адресатам, которым не
приходится расшифровывать его каракули.
Джульетта померла бы на месте, получив машинописное послание от своего
Ромео.
Лера отошла в сторону и разорвала конверт. Она не собиралась сразу
читать это письмо. Тем более, что Олег ошивался по соседству. Но уж очень
зла она была на Ивана, и его раскаяние требовалось для внутреннего
успокоения.
"Лерка, дорогая!
Я хотел тебе все сказать по телефону, но не решился. Я тебя давно знаю
и люблю, ты мне ближе и дороже сестры. И то, что случилось между мной и
Верой, - ты ее не знаешь, и это неважно, - наверное, объясняется страстью,
которая нас охватила..."
Это шло на целую страницу, и у Леры не затуманивались глаза, не падало
сердце, она читала это письмо спокойно, словно оно не имело к ней никакого
отношения. Ах, у них будет ребенок! Это очень трогательно. Надо будет
обязательно послать им на свадьбу подарочек... И эти идиотские слова в
конце - типичные для современного мужчины:
"Я не уверен, что смогу совладать с собой. Я сделаю все, чтобы
расстаться с Верой. Клянусь тебе, все! Я вернусь к тебе. Как только я
приеду из Ленинграда, я позвоню. Если бы ты поняла и простила меня..."
Ах, подлец!
Господи, как трудно было потом, когда, опомнившись, раскаявшись, Иван
штурмовал ее, словно крепость Баязет, слал письма, звонил, подсылал
друзей, ждал под окнами! Пришлось обо всем рассказать маме, мама -
каменная глухая стена. Она принимала удары стенобитных орудий...
Лера поймала себя на том, что думает о прошлом слишком легкомысленно.
Какие там стенобитные орудия... Удивительно, что она защитила диплом. Все
люди собственники - женщины вдвойне.
Она вдруг сообразила, что оркестр играет уже совсем иной танец и она
скачет отдельно от Махонькова, который плавно поводит ручками и делает
ногами дрыгающие движения, как насмотрелся в своем Сенегале.
- Я устала, - сказала она Махонькову, остановившись.
- Ну что ты, давай плясать через такт, - джентльменски предложил тот.
Лера уже повернулась и шла обратно, к столу. За столом поредело.
Кто-то убежал домой, другие танцевали. Перед ее стулом стыла киевская
котлета. Сразу возникла трезвая и не относящаяся к торжеству мысль: не
забыли ли ее мужики достать котлеты из холодильника? А там со среды
осталась половина торта. Они сожрут торт, а она хотела его вообще
выбросить - три дня, хоть и в холодильнике, может, крем уже испортился.
Войтинский пытался запеть песню, которую они любили в десятом классе и
которая, как им тогда казалось, останется в любимых навсегда.
Кроме кругленькой Риммы, никто его не поддержал. Нет, вот и Махоньков
начал послушно раскрывать рот.
- Ты не будешь танцевать? - спросил Иван, останавливаясь за спиной.
Словно она рухнула в холодную пропасть. Ну, казалось бы, соученик,
милый человек, пригласил ее танцевать. Не обманывай себя, Лерочка, никуда
тебе от этого не деться. Ты же шла сюда и знала, что это случится. Тебя
тянуло, как убийцу на место преступления.
Она поднялась медленно, словно в стуле был магнит, послушно повернулась
к Ивану и протянула ему руки, собираясь начать танец прямо здесь, у стола.
Танцевать у стола было негде, и Иван повел ее к оркестру. Все эти тридцать
или сорок шагов она боролась с собой, как пустынник с бесом. И тут же
новое счастье. Или несчастье:
оркестр грянул последний аккорд именно в тот момент, когда Иван положил
ей руку на плечо.
- Ну вот, - сказал Иван. - Опять не повезло.
- Не повезло, - согласилась Лера.
- Подождем?
- Подождем.
Краем глаза Лера видела, что оркестранты поднимаются, складывают
инструменты. Сейчас будет перерыв. Она не стала говорить об этом Ивану.
Пусть сам обернется и поймет.
- Как живешь? - спросил Иван.
- Хорошо.
- Работой довольна?
- Довольна. А ты?
- Не всегда. Я на тренерской работе.
- Ты не кончил института?
- Кончил. Но потом меня затянуло... Ты замужем?
- Да.
- Впрочем, я знаю.
- Наверно, знаешь. Я давно замужем.
- У тебя сын?
- Сын. Во втором классе. А у тебя есть дети?
- Нет, я разошелся.
- С Верой?
- С какой Верой? Мою жену Ириной звали.
Иван посмотрел на эстраду.
- Придется возвращаться, - сказал он. - Раньше чем через полчаса они не
придут.
- Конечно.
- А про какую Веру ты спросила?
- Про ту, из-за которой все получилось.
- Не понимаю. В жизни не знал никакой Веры.
- Разве не все равно?
- Честно говоря, нет. Для меня все осталось загадкой.
- Для меня - нет.
- Ты не представляешь, что я пережил. Может, хоть теперь расскажешь?
Это из-за Олега? Но ты могла бы мне все тогда рассказать. Ей-богу,
легче все знать, чем воевать с ветряными мельницами.
"Сейчас сорвусь и врежу ему в физиономию, - подумала Лера. - Человек
разрушает другому жизнь и через много лет устраивает сцену у фонтана".
Этого сделать не пришлось. Возник Махоньков.
- Я ревную, - сообщил он. - Ребята, вас все ждут! Надо выпить за
Розалию Ильиничну. Не зря она нас терзала столько лет.
Лера с облегчением схватила Махонькова за руку, больно ударившись
пальцем о золотой массивный перстень.
А еще через полчаса Лера незаметно выскользнула из-за стола.
Настроение было паршивое, вся эта затея с рестораном оказалась пустой и
нелепой, а мысль о том, что Иван будет ждать ее внизу, чтобы продолжить
разговор, была невыно