Произведения Кира Булычёва
Цикл "Гусляр"
Возвышение Удалова
таком состоянии, что уже ничем неинтересовался. И Ксения не знала, у кого требовать, чтобы с Удалова снова
сняли штаны.
- Развяжите его, - сказал товарищ Батыев громовым голосом.
Эти слова дошли до задумавшегося Удалова не сразу. Только когда один из
незнакомцев стал распутывать веревку на его онемевших руках, он понял, что
пришло освобождение.
Сам товарищ Батыев лично помогал разматывать Удалова, а Семен Карась
дрожащей от переживаний рукой налил воды в хрустальный стакан из графина и
поднес стакан Удалову, тому самому Удалову, которого только что за
человека не держал. И тогда Удалов понял, что его все-таки решено считать
американским гражданином.
Товарищ Батыев сказал:
- Надеюсь, вы не обиделись на наших сотрудников, которые проявили
бдительность, и я думаю, когда ваши товарищи встретят впервые наших
посланцев, они тоже проявят бдительность. Разве в этом есть что-нибудь
удивительное?
- Нет, ничего удивительного нет.
- Представьте себе... - Товарищ Батыев был руководителем современного
склада, с университетским значком в петлице и в хороших очках, привезенных
из командировки на конгресс энтомологов в Испанию. Там он выступал в роли
большого специалиста по сосновому точильщику и видел много интересного из
архитектурных памятников и тяжелой жизни местного населения. - Представьте
себе, что вы выходите в ваш лес и тут падает наш корабль. Без
опознавательных знаков. Вы ведь тоже можете решить, что корабль подослан с
определенной целью...
Тут товарищ Батыев осторожно подмигнул, потому что ему надо было улаживать
отношения с этим чертовым пришельцем, которые так преступно испортили
слишком ретивые подчиненные.
Удалов не знал, - откуда ему, связанному, было знать, - что после сигнала
товарища Матвея в сером пиджаке, в области началась паника, которая
докатилась по проводам до самой Москвы. Оттуда тут же пришло сообщение,
что, по всем данным, корабль, приземлившийся под Великим Гусляром, не был
ни американским, ни китайским, ни каким другим, а самым настоящим
межзвездным кораблем, вестником далеких звездных миров, на которые
указывал Циолковский и контакта с которыми давно ждали в соответствующих
кругах. Больше того, высказывалось мнение, что инопланетные пришельцы
могут первоначально с целью контакта приземлиться в какой-нибудь
буржуазной, империалистической или, на худой конец, неприсоединившейся
стране. На это компетентные люди резко возражали, так как инопланетные
пришельцы, будучи передовыми в области идеологии, никогда не позволят себе
идти на контакт с отсталыми в общественном отношении формациями, хотя
могут быть введены в заблуждение. И поэтому, когда из Москвы позвонили
товарищу Батыеву и сказали, что реактивный самолет вылетает в ближайшие
десять минут, имея на борту ответственных товарищей, а последующие
самолеты полетят следом, Батыев понял - или пришелец, прилетевший в
вверенный ему район, будет приемом доволен, или он сам будет недоволен
жизнью в целом.
И тут же обнаружилось, что, пока Батыев получал накачку из Москвы, за
пришельца взялся майор из городского управления и уже привязал его к стулу
веревкой. Но самое тревожное, что по его приказу из корабля выломаны все
ценные приборы и отправлены в горисполком на предмет выяснения их
шпионской сути.
С минуты на минуту могли прилететь академики, генералы и руководители
правительственных органов. И пришелец, очень похожий на директора
стройконторы Удалова, сидит привязанный к креслу и подвергается
непристойному допросу.
И хоть пришелец, растирая поврежденные веревкой руки и стряхивая с себя
штукатурную пыль, упавшую на него после столь неудачной стрельбы в
кабинете Карася, делал вид, что не обижается, Батыев с каждой секундой все
более проникался справедливым гневом на этого идиота Карася, не говоря уже
о КГБ в целом. Но с КГБ взятки гладки. Они всегда при исполнении. А вот с
Карася мы спросим. Без снисхождения.
- Ты чего ему подсовываешь! Ты чего подсовываешь нашему дорогому
инопланетному гостю! - воскликнул Батыев, отводя в сторону толстую руку
Карася со стаканом воды.
- Она кипяченая, - только и мог сказать Карась.
- У тебя что, представительской нет? У тебя, хочешь сказать, в нижнем
ящике стола нет бутылки коньяка "Двин"?
- "Двина" нет, - бормотал Карась, потому что наступил его последний час. -
Есть "Мартель", на областной конференции давали.
- А ну!
Карась изогнулся и извлек из нижнего ящика стола бутылку французского
коньяка большой выдержки и начал зубами скусывать пробку. Один из
незнакомцев элегантным, привычным движением вынул бутылку изо рта у
Карася, свинтил пробку, второй незнакомец поднес стакан, и тот тут же был
наполнен коньяком.
Товарищ Батыев лично поднес стакан Удалову.
- Примите, - сказал он. - С дороги никогда не мешает.
- Ну что вы, - сказал Удалов. - Днем, в рабочее время...
Карась, которому никто ничего не объяснил, все еще держал Удалова за
американско-китайского космического шпиона и полагал, что поведение
товарища Батыева объясняется в первую очередь тем, что к врагам угодил
какой-то наш космонавт и его нужно срочно выменять, пока не наговорил там
лишнего. А может быть, думал он, произошло какое-нибудь потепление в
международном климате и этого шпиона вовсе решено сделать общим
международным героем. А вот мысли о том, что есть жизнь на других мирах,
Сеня Карась не допускал, потому что не мог смириться с тем, что Земля
круглая. Он про все знал, читал газеты и так далее, отмечал вместе со всем
народом День космонавтики, но в душе считал Землю плоской, а остальное -
требованиями текущей политики.
- Не отказывайтесь, - настаивал товарищ Батыев, поднося стакан к самым
губам Удалова. За стеклами импортных очков его глаза сверкали строго, как
на квартальном совещании по сельскому хозяйству.
- Только если за компанию, - сказал Удалов наконец. - Только если с вами.
Громкий вздох облегчения вырвался из груди Батыева. Пришелец не сердился!
Батыев сделал пальцами знак, и незнакомец тут же налил во второй стакан и
ему.
Карась пытался из бутылки слить себе в третий стакан, но незнакомец ему не
позволил. Он знал, кто тут прав, кто виноват.
- Закуску, - приказал Батыев.
Карась засуетился, позвонил Марии Пахомовне, и та принесла из холодильника
на тарелочке чуть подсохшие бутерброды с семгой. Сделала она это
моментально, потому что обрадовалась облегчению в судьбе Корнелия
Ивановича, которого по необразованности хотели посчитать за американского
шпиона. Когда она выдала тарелочку и вернулась к себе в приемную, то
сказала Ксении, ожидавшей на кожаном диване:
- Сердце мне подсказывает, что все образуется. Твоего Сам из стакана поит.
- Лучше бы отпустил. Я сама ему поднесу дома, - сказала Ксения. - Где ты
видела, чтобы главгор простого директора стройконторы из рук поил? Не
кончится это добром.
Не могло быть более ошибочного мнения.
Батыев выпил с Удаловым. От французского коньяка перехватило дух, и,
прежде чем приняться за бутербродики, пришлось им похватать с минуту
воздух ртами, как рыбам на суше. Но ничего, обошлось. Оба они были
привычные.
Батыев искательно поднял взор к ополовиненной бутылке. Карась сказал: "С
легким паром", дверь распахнулась от удара, так что все подскочили, а
незнакомцы схватились за бедра - хотели достать табельное оружие, да не
успели, и ворвалась на этот раз Ксения, которая поняла, что с переменой
начальства есть надежда отспорить мужа.
- Снимай штаны! - закричала она, тяжело дыша, отчего ее полная упругая
грудь бешено вздымалась. - Я покажу.
Батыев стоял, двигал ртом, но произнести ничего не смог. Удалов хотел было
сказать, объяснить, но от принятого коньяка произошла временная местная
анестезия языка. Карась зажмурился. Незнакомцы все еще рассуждали,
стрелять или не стрелять, как Ксения завопила снова:
- Снимай штаны, говорят тебе!
Тут Батыев в полной тишине начал быстро рассупонивать ремень, не отрывая
взгляда от грудей Ксении, а Удалов испугался, что он может, пользуясь
служебным положением, соблазнить Ксюшу, и двинулся к нему, чтобы
воспрепятствовать. Батыев отталкивал его локтем, повторяя почти беззвучно:
- Какая баба! Какая баба! Жанна д'Арк!
Штаны его упали на пол, обнаружив длинные серые трусы, а Удалов постарался
подхватить их, только Ксения не потеряла присутствия духа. Она поглядела
на мужские прелести Батыева и приказала ему:
- Одевайсь! Не про тебя спрос. Я хочу родинку у Удалова показать.
Вспомнила я, на другой ягодице и поближе к серединке! Давай, Корнюша,
покажи этому козлу свой зад.
Батыев стоял, придерживал едва державшиеся штаны, а Карась, который уже
сообразил, что к чему, стал давиться от непочтительного смеха и объяснять,
что Ксения - жена Корнелия Удалова из стройконторы и приняла космического
путешественника за своего мужа, что и пытается доказать с помощью родинки,
с которой произошел конфуз в присутствии товарища майора.
Ксюша тоже пришла в себя, смутилась, отвернулась от Батыева, и Корнелий,
успокоив ее как мог, вывел из кабинета. Ксения принюхивалась на ходу и уже
подозревала мужа, что он придумал эту инсценировку, чтобы напиться с
новыми приятелями. Но Корнелию удалось уговорить жену подождать немного в
приемной у Марии Пахомовны.
Когда Удалов вернулся в кабинет, Батыев уже привел себя в порядок и,
смущенно улыбаясь, протянул Удалову второй стакан коньяку. Карась стоял
рядом и судорожно облизывался.
- Б