Произведения Кира Булычёва
Цикл "Гусляр"
Возвышение Удалова
ович оправдывался.- Я, - стенал он шепотом, - раньше не имел опыта написания выступлений для
столь отличающихся от нас товарищей. Но показания товарища из местного
горкома и общее впечатление убедили меня, что прилетевший к нам с
отдаленных звезд товарищ проникнут нашим, прогрессивным образом мыслей. Я
думаю, что нужно по возможности записать его речь, может, ее возьмут на
московское телевидение, на первую программу.
А Удалову снился сон, связанный с его дальнейшим повышением. Во сне он уже
подлетал к Москве, и самолет, несущий его на борту, медленно приземлялся в
аэропорту Шереметьево. К самолету раскатали красную ковровую дорожку, а из
здания, украшенного красными флагами, вышли руководители партии и
правительства и солидно направились навстречу первому гостю из иной
звездной системы, который прибыл сюда, чтобы поделиться знаниями, опытом
строительства и вообще проявить дружбу и сотрудничество. И вот все
встречающие отстали на один шаг от первого Встречающего, и тот раскрыл
объятия...
Тут Удалов очнулся и удивился. Как же это он во сне считал себя не
советским человеком! Ему стало немного страшно и стыдно, но тут же он
подумал, что, вернее всего, он уже не Удалов, а самый настоящий звездный
пришелец. Ведь не зря же даже близкий человек, жена, не нашла приметной
родинки. И поэтому, когда Чингисов протянул ему бумажку с речью для
произнесения на торжественном обеде, Удалов блеснул глазками на накрытый
стол и понял, что обязан отработать надвигающуюся выпивку и сказать
приготовленные слова.
В кабинете уже стояла кинокамера, горел свет и суетились операторы.
Незнакомая женщина в белом подошла к Удалову, причесала его немного и
подмазала ему щеки розовой пудрой. Удалова провели за стол, и по обе
стороны его встали Чингисов и Батыев.
Подняли первый тост за дружбу и процветание. Подняли второй тост за
приезд. Потом Удалову подмигнули, и он развернул бумажку, написанную
товарищем Рабиновичем с помарками других товарищей.
- Дорогие товарищи! - прочел Удалов. - Дамы и господа!
Удалов окинул взглядом стол, но ни дам, ни господ не заметил. Потом
сообразил, что передача будет рассчитана на весь мир и потому нужно
мыслить широко. И он продолжил чтение, несколько задерживаясь на сложных
словах и читая их по складам.
- Разрешите мне приветствовать вас на советской земле в канун большого
праздника - завершения очередного пятилетнего плана...
За дверью послышались шум и суетня. Кто-то кого-то в дверь не пускал.
Незнакомцы, удивленные и возмущенные попыткой вторжения, бросились к двери
и, к сожалению, опрокинули кинокамеру.
- Эх, - вздохнул Рабинович, - придется вам всю речь снова читать.
- Вижу, - сказал Удалов.
Незнакомцы старались сдержать страшный натиск с той стороны, грудью
держали дверь, но странная, неземная сила оттолкнула их, и вместе с
сорвавшейся с петель дверью они были вброшены в кабинет.
"Да, - подумал Удалов снова, - есть еще враги нашей дружбы".
В дверном проеме обнаружились три странных существа совершенно
фантастического вида, в одежде, которая прикрывала их почему-то только
выше пояса, хотя ниже пояса у них ничего неприличного не было. Существа
стояли на трех ногах каждый и махали множеством рук, чтобы навести
порядок. Сначала их никто не хотел слушать и раздавались лишь отдельные
крики: "Хулиганство!", но потом все трое так громко рявкнули на
присутствующих, что пришлось их выслушать, потому что тот, кому не
положено, так рявкать не будет.
- Это что же есть получается? - воскликнул один из трехногих монстров с
явным неземным акцентом. - Не успеешь отвернуться, а тебя уже грабят? Мы
есть будем жаловаться в ООН, да!
- Что такое? - спросил строго Чингисов у Батыева. - Здесь твое хозяйство,
ты и разбирайся, что за претензии у товарищей.
- Да-да, - сказал Батыев. - Давайте выйдем, товарищи, поговорим, все
выясним. А еще лучше заходите завтра ко мне часиков в одиннадцать на
прием. Там все и провентилируем. А то, видите, у нас сейчас мероприятие по
встрече с инопланетным гостем. - И Батыев указал на Удалова. Скандала он
не хотел, неизвестно еще, что за стиляги и хиппи приперлись.
Трехногие взглянули на Удалова, и один из них закричал:
- Так вот кто спер мою любимую форменную фуражку!
А второй увидел, что на груди у Удалова все еще висит бинокль, и закричал:
- Ясно, кто есть похититель мой бинокль!
- Да не хотел я красть, - возразил Удалов. - Только примерил, тут меня и
скрутили.
Удалов тут же снял с себя каскетку и протянул одному из трехногих. Снял с
груди бинокль и протянул второму трехногому.
- Это еще ладно, - смягчился трехногий. - А куда стащили наши приборы? Что
же получается за местность у вас? Такого мы еще не встречали ни на одной
планете. Не успели отойти в лес по случаю несварения желудка, как нас
полностью обокрали, а потом еще в наш родной корабль пускать не хотели.
- Приборы? - спросил Удалов. - Приборы вон там, на тумбочке стоят, в ящике.
Трехногие подобрали и приборы. И при том качали головами, находя приборы в
плачевном состоянии.
- Больше мы к вам ни ногой, - сказали трехногие хором. - Никогда. Через
двадцать минут улетим на нашу родную Альфу Центавра, только вы нас и
видели, недостойные гуслярцы!
- А жаль, - сказал Удалов вслед настоящим иноземным пришельцам.
Пришельцы ушли, захватив ящик с деталями. Будто их и не было.
А в кабинете еще несколько секунд стояло подавленное молчание, до тех пор
стояло, пока оставшиеся не поставили общими усилиями на место дверь.
Товарищ Чингисов перевел дух, словно долго бежал. Потом повернулся к
Батыеву и спросил его:
- Что за психи к тебе в кабинет врываются? Как ты так всех распустил?
- Не мой кабинет, - ответил Батыев. - Карася кабинет. Это он всех
распустил. Только мы его сегодня уже лишили народного доверия, сняли,
будет библиотекой заведовать.
- Вот это правильно. Ты потом проверь, что за люди, зачем шумели.
- Обязательно, - сказал Батыев. - Вот завтра придут они ко мне на прием к
одиннадцати, там я с ними серьезно поговорю. Они у меня разучатся без
вызова в кабинет заходить.
А раз все уладилось, то товарищ Чингисов обернулся к Удалову, который
собирался, пока они заняты, вырваться из кабинета, соединиться с женой и
пойти потихоньку домой.
- Вы куда, товарищ пришелец? - спросил Чингисов строго.
- Домой, - сказал Корнелий Иванович. - Какой я пришелец? Вот они,
настоящие, уже улетели.
- Давайте, товарищ, без штучек, - обиделся Чингисов. - У нас пока другого
пришельца нет, а мы уже в Москву рапортовали. Эй, операторы-моператоры,
как вас там, включайте машину, будем приветственную речь продолжать.
Загудела камера. Удалов вернулся на место, развернул бумагу и начал читать
с самого начала.
Занавес
(с) , 1974, 1996.
(с) "Хронос", 1996.
(с) Дизайн Дмитрий Ватолин, Михаил Манаков, 1998.
(с) Набор текста, верстка, подготовка Михаил Манаков, 1998, 1999.
(с) Корректор Сергей Рабин, 1999.
Тексты произведений, статей, интервью, библиографии, рисунки и другие
материалы НЕ МОГУТ БЫТЬ ИСПОЛЬЗОВАНЫ без согласия авторов и издателей.