Произведения Кира Булычёва
Цикл "Гусляр"
Ответное чувство
РассказНаписан - 27-29.03.1970
Мише Стендалю было стыдно таиться под окнами Алены Вишняк, но он ничего не
мог с собой поделать. Уже взошла луна и беззвучно кралась над Великим
Гусляром, ныряя в полупрозрачные облака, отбрасывая их назад, словно
шлейф, и представая перед миром в серебряной наготе. Перекликались собаки.
Рядом, по другую сторону забора, мерно дышала Антарктида, злобная сука,
принадлежащая Алениной тетке. Антарктида не лаяла. Она пыталась просунуть
морду в штакетник и откусить Мише руку.
Окно отбрасывало на кусты тревожный оранжевый свет. Причиной тому был
абажур, висевший низко над столом. Тетка сидела спиной к окну и пила чай.
Алена читала. Когда она переворачивала страницу, то поправляла упавшую на
лоб прядь волос, и Миша любовался движением руки и цветом пряди. Один раз
Алена задумчиво обернулась к окну, и Мише показалось, что глаза их
встретились. Он сразу ослаб и ухватился за забор. Но успел отдернуть руку
- Антарктида лишь щелкнула зубами.
Тетка зашевелила головой. Видно, сказала что-то Алене, Алена провела
ладонью по книге, чтобы не закрылась, поднялась и пошла к двери. Миша
отступил на шаг. Хлопнула дверь, Алена вышла на крыльцо и звякнула ручкой
ведра, Антарктида взвыла и в три прыжка очутилась у крыльца. В собачьем
подвывании Миша различал сплетню и жалобу. Но Алена не поняла. Она сказала:
- Пойдешь со мной до колонки?
Глядя на силуэт Алены, Миша связывал себя с ней крепкими нитями горячего
чувства. Он понял даже, что в настроении его наступил настолько
критический момент, что он готов подойти и объясниться. Мешала злая
собака, от которой трудно избавиться.
И пока Миша размышлял таким образом, Алена подошла к калитке, отодвинула
щеколду, и тень ее обозначилась в прямоугольнике оранжевого света.
Антарктида, не дожидаясь, пока калитка растворится, выскочила на улицу, в
прыжок достигла Стендаля и, схватив за рукав, подтащила к Алене. Собака
урчала сквозь тесно сдвинутые зубы. Миша сопротивлялся. Алена сказала,
рассмотрев, кого привела Антарктида:
- Это вы, Миша? Я чуть было не испугалась. Что вы делаете здесь в такое
позднее время?
Миша счел неудобным открыто бороться с собакой. Он ответил, подергивая
рукой так, чтобы не разорвать пиджак:
- Я проходил мимо.
Собака заурчала громче, обличая Мишу во лжи.
- Куда же вы ходили? - спросила Алена.
- Тут, в соседний дом. Я просто гулял.
- Отпусти его, Анка, - сказала Алена собаке. - Он просто гулял.
Алена пошла к колонке. Собака не отпускала Мишу, а повела за хозяйкой.
Тогда Миша решил продолжить разговор.
- Я хотел вас увидеть, - сказал он. - Я остановился под вашими окнами.
- Вы же ведете себя неприлично, - заявила Алена. - Вы и вчера днем меня
смущали своими взглядами.
- Извините, - сказал Миша. - Я не нарочно. Я не мог глаза отвести.
- Я не давала вам никакого повода, - сказал Алена. Она повесила ведро на
крюк колонки и принялась качать воду.
- Разрешите, я помогу вам, - сказал Миша, забыв про собаку.
- Как хотите, - сказала Алена и выпрямилась, уступая Мише место. Миша
качал воду, и собака мешала ему, повисая на руке, так что приходилось
качать и воду, и собаку. Алена смотрела на луну.
- Вы хотели бы попасть туда? - спросила она.
- Скажите, пожалуйста, собаке, чтобы она меня отпустила.
- Ой как смешно, - сказала Алена. - Анка, сколько раз тебе надо повторять
одно и то же? Видите, она меня не слушается. Придется мне закончить за вас.
- Ведро уже давно полное, - сказал Миша. - Я качаю, чтобы вы не уходили
домой.
- Чудак, - сказала Алена. - Спокойной ночи. И, пожалуйста, ко мне не
приставайте. Если тетя узнает, она добьется, чтобы вас сняли с работы.
- Пустяки, - сказал Миша. - Я думаю не об этом.
Они шли обратно к калитке. В одной руке Миша нес ведро, на другой висела
собака.
- Еще раз спокойной ночи, - сказала Алена. - И запомните, что хоть Анка и
дворняга, у нее мертвая хватка. В следующий раз она может схватить вас за
горло.
- Мне грустно без вас, - сказал Стендаль.
Собака отпустила Мишу и юркнула в калитку.
Миша подождал, пока Алена не скрылась в двери, и пошел домой. Он решил,
что немедленно пойдет к Глумушке.
Глумушка жила за лесопилкой, на краю старой вырубки, в доме, который
когда-то, до революции, принадлежал леснику. С годами лесник вслед за
лесом переехал километров на десять от города, и в доме менялись случайные
хозяева, пока не бросили его на произвол судьбы. И тогда в нем поселилась
Глумушка.
Откуда она пришла, что делала раньше, никто не знал. Жила она в развалюхе
второй год, питалась скудно, в церковь, на кладбище не ходила, подбирала
бутылки, оставленные в лесочке после субботних пикников, и сдавала их в
пункт на базаре. Вначале на Глумушку никто не обращал внимания. Как-то
зашла женщина из собеса узнать о пенсии, но оснований для пенсии у
Глумушки не было, и Глумушка сказала, что ежемесячно получает переводы из
Вологды, от племянницы, что было неправдой. Глумушка любила бродить по
лесу, забиралась далеко, за Конопатовку и даже за Сидоровские болота.
Собирала травы и грибы. Однажды вылечила Миловидовым корову, от которой
уже отступился ветеринар. Потом был такой случай, что она пришла в контору
лесопилки и сказала сторожу, что ночью будет сделана попытка вывезти на
грузовике доски. Сторож не поверил, но все-таки немного взволновался, не
спал и полуторку с досками задержал. За это он получил благодарность, а
про Глумушку рассказал жене, и та как-то, встретив Глумушку на дороге,
спросила ее, кто родится у дочери - сын или дочь. Глумушка попросила два
дня сроку для ответа и сказала, что сын. Сына назвали Юрой, а жена сторожа
отнесла Глумушке десяток яиц.
Так росла слава. Слава была неровной и ненадежной, ибо с поклонниками
Глумушкиного таланта умножались и враги, завистники и скептики. Особенно
усилились противоречия, когда Глумушка, по слухам, склонила к браку со
Столыпиным приезжую женщину, имевшую в Архангельске жениха. Столыпин,
шофер с лесопилки, отрицал, что получил от Глумушки приворотное зелье, и
чем более он отрицал, тем менее ему верили. А молодая жена была от него
без ума.
К Глумушке бегали девчата из универмага, школьники десятого класса,
отдельные старухи и домашние хозяйки. Под покровом ночи в окошко к ней
стучались мужчины. Глумушка понемногу опутала город Великий Гусляр своим
тайным колдовством, но поймать ее с поличным не удалось никому. Когда к
старухе пришли два активиста из атеистического кружка и потребовали, чтобы
Глумушка приготовила им за вознаграждение средство избавиться от местного
священника, она ответила им так:
- Зря стараетесь. Я не волшебница и тем более не знахарка. Даже стыдно
слышать такие предложения от внешне культурных людей. Идите, а то я сообщу
о вас по месту работы.
Активистам пришлось уйти.
Миша Стендаль, естественно, относился к рассказам о способностях старухи
скептически. Он даже как-то обратился к редактору городской газеты с
предложением сделать разоблачительный материал о шарлатанке, но редактор
поднял над столом красивую массивную голову и отсоветовал. Объяснил, что
социальной опасности старуха не несет, а газета не может опускаться до
разбора бабьих сплетен. Влекомый любознательностью, Миша опросил
по-дружески знакомых и даже встретился с одной женщиной средних лет,
которая уверяла, что Глумушка помирила ее с мужем. Женщина работала
библиотекарем в речном техникуме, и ее нельзя было заподозрить в излишних
суевериях.
Глумушка забылась. Отошла в глубь сознания. И может быть, Миша Стендаль,
литсотрудник газеты, нескоро бы вспомнил снова о ней, если бы в гости к
своей тетке не приехала Алена Вишняк, мастер спорта по теннису, финалистка
первенства Союза в женском парном разряде, блондинка с карими глазами, в
которую Стендаль быстро и безнадежно влюбился. Стендаль был неспортивным
мужчиной и даже не любил ходить на пляж, потому что стеснялся своей белой
кожи и мягкого белого живота. Кроме того, он носил очки и был похож на
молодого Грибоедова.
Миша сделал несколько попыток приблизиться к Алене Вишняк, даже прочел
книгу о теннисе и подписался на журнал "Теннис". Миша взял у Алены
интервью, которое в газете не прошло, потому что надвигались прополка и
косовица, а также первенство мира по футболу. Миша преследовал Алену на
улицах и в общественных местах, плохо ел и путал очевидные факты в своих
корреспонденциях.
Миша, человек интеллигентный, выпускник Ленинградского университета,
лишенный всяких потусторонних мыслей, исписал толстую тетрадь плохими
стихами, исхудал, пришел в отчаяние и решил, наконец, пойти к Глумушке,
понимая, насколько это стыдно и нелогично. Но в жизни наступает такой
момент, когда соображения разума отступают. У Миши они отступили.
В последний раз обернувшись на оранжевое окно, Миша снял очки, протер их
платком, нервно оглянулся и пошел к лесопилке, делая вид, что гуляет, и
подогревая себя воспоминанием о лице Алены, озаренном серебряным светом
луны. По лицу пробегали тени облаков, глаза казались черными и бездонными,
а зубы светились, будто были сделаны из лунного света.
У самой лесопилки кончился асфальт, и далее дорога была неровной, с
глубокими, еще весной, в дожди, пробитыми колеями. В глубине их застыла
вода, и в каждой луже поблескивала луна. Крайние домики города уже спали и
слепо таращились темными окнами на путника. Фонари были далеко расставлены
один от другого, и тень Миши вырастала до