Кир Булычёв: Электронная Библиотека

Произведения Кира Булычёва

Цикл "Гусляр"

Навигация по страницам: 1 2

Плоды внушения

br />телевизору и убедить народ, что он не любит сахара и совсем не выносит
мяса.
Психолог возмутился, стал возражать. А ему - гонорар! Он от гонорара
отказался, тогда его арестовали и посадили в отделение за нарушение
общественного порядка.
- Хорошо, что не на нашей планете, - сказал Грубин. - А то бы мы тебе,
Удалов, не поверили.
- Я и говорю, что не на нашей, - сказал Удалов и продолжал: - Трое суток
сопротивлялся психолог. Сломили его в конце концов. Выступил. И такая у
него была сила гипноза, что на следующий день перестали жители того города
покупать сахар и мясо. И сразу прекратился дефицит.
- Безобразие! - сказал Ложкин. - За такие вещи следует судить!
- А надо сказать, - продолжал Удалов, - что первый начальник сразу
хватился, что его психолог пропал. Подняли на ноги милицию, подсуетились и
обнаружили, что в соседнем городе не только пить водку перестали, но люди
сахара и мяса не покупают. Тут первый начальник начал на себе волосы
рвать, что сам не догадался и потребовал от соседа: "Верни психолога!".
Тот психолога не вернул, только смеялся. Он готовил своего пленника к
следующей акции - к отказу от масла.
Но не успел. Первый начальник уже добрался до области и поднял там
страшный бум. Пробился к областному начальнику и выложил ему всю правду -
себя не пожалел, но уж своего соседа разоблачил.
Вызывает область по вертушке второго городского начальника. И приходится
тому везти психолога в область.
- Его домой не вернули? - спросил Грубин.
- Нет, в область перевезли. В области тоже проблемы. И областной начальник
там новый, энергичный, с идеями.
Как ни крутился психолог, как ни просил отпустить его к научной и лечебной
деятельности, пришлось ему по областному телевизору выступать, отучать
людей от пьянства в масштабе области. А потом... - тут Удалов сделал
долгую паузу, а его друзья терпели, потому что им не терпелось узнать, чем
же кончилась та история.
- Уже на следующий день психолог выступил по телевизору и убедил жителей
области выйти на субботник по уборке города, а в воскресенье уехать
добровольно в пригородные хозяйства на прополку.
- Ну это ты хватил! - возмутился Ложкин. - Откуда на далекой планете
субботники?
- Ну может это четверговиками называлось? Разве так важно? - сказал
Удалов. - Главное, что пропололи. С энтузиазмом. И область отрапортовала.
И это был последний день работы психолога в той области.
- Возмутился? - спросил Грубин.
Удалов отрицательно покачал головой.
- А что ему возмущаться? - спросил Ложкин. - Он делал хорошее дело. Разве
по доброй воле народ на прополку поднимешь? Я помню, в сорок седьмом, на
заем подписывал. В размере двухмесячного заработка. Ох, как
сопротивлялись. До принятия мер.
- Ложкин, - сказал Грубин. - Ты нам когда-нибудь о своей общественной
деятельности в эпоху культа личности отдельно расскажешь.
- А я что? - Ложкин уловил опасное в голосе Грубина. - Я был рядовым
бухгалтером. В профкоме. Как все, так и я.
- Нет, - продолжил Удалов. - Не возмутился психолог. А если возмутился, но
не показал виду. Оробел. После отсидки в ихнем отделении. Но случилось
так, что в ту же ночь его отвезли в столицу.
- Правильно, - сказал Ложкин. - Если бороться с пьянством, то в масштабе
всей планеты. Одним ударом.
- Вряд ли, - сказал задумчиво профессор Минц, - на центральном телевидении
разговор шел о пьянстве.
- Почему? - вскинулся Ложкин.
- Бороться с ним нужно, но если совсем прекратить, то встанут серьезные
финансовые проблемы. Это закон Галактики.
- Правильно, - сказал Удалов. - О пьянстве речи не было. Были среди
столичных начальников такие, что ставили интересы ведомства выше народных
и хотели выполнить свои планы и задумки одним ударом. Первым психолога
схватил министр текстильной и обувной промышленности, фабрики которого
совершенно не справлялись со своими обязательствами. Психолог по его
приказу внушил населению полное презрение к одежде. Тогда, помню, стояло
лето и все пошли по улицам в купальниках или трусиках, а то и вовсе
обнаженные.
- А ты сам? - спросил Грубин. - Разделся?
- Я не разделся, потому что ихнего языка не знал.
- Продолжай, - сказал Ложкин. - Ври дальше.
- На следующий день до психолога добрался министр транспорта, который
никак не мог решить проблему топлива. Пришлось психологу внушать народу,
что ходить пешком куда приятнее, чем ездить на автомобилях и в автобусах.
От этого, конечно, разладилась работа на заводах и в учреждениях, так как
многие стали опаздывать. Пришлось вмешаться в дело министру труда. Он
приказал психологу, чтобы тот внушил народу любовь к труду такого
масштаба, что многие вообще перестали уходить с рабочих мест, только бы не
отрываться от дела.
- Славно! - воскликнул Ложкин, но никто его не поддержал.
- Начались голодные обмороки и болезненные осложнения, - продолжал Удалов.
- И обеспокоились в первую очередь министр идеологии и министр культуры.
Один, потому что опустели все лектории и библиотеки, второй, потому что
люди перестали ходить в театры и в цирк. Обиженные министры посадили
психолога перед камерами, встали за его спиной, следили, как он внушал
народу любовь к изящному искусству и духовной пище. Но когда передача была
в разгаре, в студию ворвался министр торговли. Экономия - экономией, а
магазины прогорают. В студии начался кровавый бой между министрами и
психолог постарался ускользнуть. Он очень устал от выступлений.
У выхода с телевидения психолога поджидала черная бронированная машина. В
машине сидел почти голый министр обороны.
- Подожди, - сказал он, - съешь бутерброд, выпей чарку солдатской наливки.
Сейчас мои молодцы возьмут студию штурмом и тогда ты скажешь народу то,
что ему в самом деле пора услышать.
- А что? - спросил психолог упавшим голосом.
- Наш народ, - сказал министр обороны, - никак не проникнется чувством
справедливой ненависти к пултянам, которые двести лет назад предательски
оттяпали кусок нашего исконного болота. Ты должен внушить народу единое
желание взять в руки винтовки и показать презренным врагам, где раки
зимуют.
Психолог с грустью смотрел, как пробегают по улицам дрожащие, голодные,
охваченные трудовым энтузиазмом жители столицы и представил себе как
завтра они будут корчиться и умирать под пулями. И тогда он сказал:
- Я согласен сотрудничать с вами, но при одном условии. Я должен быть
уверен, что мою последнюю передачу будут слышать все жители государства
без исключения.
- Разумеется, - сказал министр обороны.
- Но для того, чтобы я был в этом уверен, вы должны будете приставить
людей даже к министрам и прочим высоким чинам государства.
- Я не хочу, чтобы кто-нибудь из них хоть на мгновение отвернулся от
экрана.
- Справедливое требование, - согласился министр. - Мне тоже не нужна
оппозиция. Боевым энтузиазмом надо охватить всех.
И он отдал соответствующие приказания.
Психолог вошел в студию, подождал, пока включатся камеры и сказал, глядя
пронзительным взором на зрителей:
- Уважаемые зрители... - тут Удалов прервал рассказ и поглядел на замерших
соседей. - Что он сказал?
- Не тяни! - воскликнул Ложкин. - Хоть и врешь, но захватывает.
- Позвал всех на фронт? - спросил Грубин.
- Погодите, - Лев Христофорович почесал лысину. - Все не так просто. Этот
психолог по натуре был наверняка интеллигентом, а по призванию -
гуманистом. Значит он... призвал к миру!
- И его тут же пристрелили, - сказал Грубин.
- Может и нет, - возразил Минц. - Если он внушил им всем, включая министра
обороны, крайнее миролюбие, то солдаты не стали бы в него стрелять. Но
тогда бы он не решил остальных проблем.
- Вот именно! - сказал Уделов. - А он хотел с ними покончить. Ведь
надвигалась осень. И раздетые, усталые, голодные жители наверняка бы
погибли. Вот что он сказал: "Господа министры и заместители министров,
господа высокие бюрократы и столоначальники! Господа, думающие о
сохранении своего места, а не о собственном народе - сейчас вас всех
охватило страстное желание немедленно уйти в отставку! И никогда не
возвращаться к руководящей деятельности. А прочие жители государства -
живите, как жили до моих гипнотических сеансов, но пожалуйста, поумнейте!"
- И удалось? - спросил с надеждой Грубин.
- Начальники тут же написали заявления об отставке. Они так спешили, что
той же ночью собрали вещички из кабинетов и потом даже удивлялись - что
это их тянуло командовать человечеством? А психолог вернулся в свой город.
- И квартиру сохранил? - спросил Ложкин.
- Квартиру он получил законно. Так что сохранил, - сказал Удалов. И
добавил: - Надеюсь, что сохранил...
- Не было этого, - сказал Ложкин, складывая костяшки домино в коробку. - И
быть не могло. Даже на отдаленной планете.
Удалов пожал плечами и пошел к себе, мириться с женой.
Так они и не сыграли в домино.
(с) , 1988, 1992.
(с) "Варяг", 1992.
(с) Дизайн Дмитрий Ватолин, Михаил Манаков, 1998.
(с) Набор текста, верстка, подготовка Михаил Манаков, 1998, 1999.
(с) Корректор Алексей Козырев, 1999.
Тексты произведений, статей, интервью, библиографии, рисунки и другие
материалы НЕ МОГУТ БЫТЬ ИСПОЛЬЗОВАНЫ без согласия авторов и издателей.

Навигация по страницам: 1 2
Все представленные материалы выложены лишь для ознакомления. Для использования их в коммерческих целях свяжитесь с правообладателями.
Яндекс.Метрика