Произведения Кира Булычёва
Цикл "Гусляр"
Поступили в продажу золотые рыбки
ванные люди, перебрасывались удивленнымисловами и восхищались золотой красавицей в банке.
- Принес чего? - спросила супруга Ложкина из кухни, не замечая, как светло
стало в комнате у нее за спиной. - Небось пол-литра принес?
- Пол-литра чистой воды, - согласился старик, - Пол-литра в банке и вам
того же желаю.
- Нет, - сказала старуха, не оборачиваясь. - Там, на улице, и принял.
- Почему это?
- Чушь несешь.
Старик спорить не стал, раздвинул кактусы на подоконнике, подмигнул
канарейкам, которые защебетали ошеломленно, увидев банку, достал запасной
аквариум и понес его к крану, на кухню.
- Подвинься, - сказал он супруге. - Дай воды набрать.
Тут супруга поняла, что муж ее не пьяный, и, вытерев руки передником,
заглянула в комнату.
- Батюшки, - воскликнула она. - Нам еще золотой рыбки не хватало!
Супруга нагнулась над банкой, и рыбка высунула ей навстречу острое рыльце,
приоткрыла рот, будто задыхалась, и сказала негромко:
- Отпустили бы вы меня, товарищи, в речку.
- Чего? - спросила супруга.
- Воздействуйте на мужа, - объяснила рыбка почти шепотом. - Он меня без
вашего влияния никогда не отпустит.
- Чего-чего? - спросила супруга.
- Ты с кем это? - удивился старик, возвращаясь в комнату с полным
аквариумом.
- И не знаю, - сказала жена. - Не знаю.
- Красивая? - спросил Ложкин.
- Даже и не знаю, - повторила жена. Подумала чуть-чуть и добавила: -
Отпустил бы ты ее в речку. Беды не оберешься.
- Ты чего, с ума сошла? Ей же цена два рубля сорок копеек в
государственном магазине.
- В государственном? - спросила жена. - Уже дают?
- Дают, да никто не берет. Не понимают. Цена велика. Да разве два сорок
для такого сказочного чуда большая цена?
- Коля, - сказала супруга, - я тебе три рубля дам. Четыре и закуски куплю.
Ты только отпусти ее. Боюсь я.
- Сумасшедшая баба, - уверился старик. - Сейчас мы ее в аквариум пересадим.
- Отпусти.
- И не подумаю. Я, может быть, ее всю жизнь жду. С Москвой переписывался.
Два сорок уплатил.
- Ну как хочешь. - Старуха заплакала. И пошла на кухню.
В этот момент нервы у рыбки не выдержали.
- Не уходи! - крикнула она пронзительно. - Еще не все аргументы исчерпаны.
Если отпустите, три желания выполню.
Старик был человек крепкий, сухой, но аквариум при этих словах уронил,
разбил и стоял по щиколотку в воде.
- Не надо нам ничего! - ответила старуха из кухни. - Ничего не надо.
Убирайся в свою реку! От тебя одни неприятности.
- Неет, - сказал старик медленно. - Нееет. Это что же получается,
разговоры?
- Это я говорю, - ответила рыбка. - И мое слово твердое.
- А как же это может быть? - спросил старик, поджимая промокшую ногу. -
Рыбы не говорят.
- Я гибридная, - сообщила рыбка. - Долго рассказывать.
- Изотопы?
- И изотопы тоже.
- Выкинь ее, - настаивала старуха.
- Погоди. Мы сейчас испытаем. Ну-ка, восстанови аквариум в прежнем виде, и
чтобы на окне стоял, а в комнате сухо.
- А отпустишь, не обманешь?
- Честное слово, отпущу. Тебя на три желания хватает?
- На три.
- Тогда ты мне аквариум восстанови; если получится, сбегаю в магазин, еще
десяток таких куплю. Или, может, ты одна говорящая?
- Нет, все, - призналась рыбка.
- Тогда ставь аквариум.
В комнате произошло мгновенное помутнение воздуха, шум, будто от
пролетевшей мимо большой птицы, и тут же на окне возник целый, небитый,
полный воды аквариум.
- Идет, - сказал старик. - Нормально.
- Два желания осталось, - напомнила рыбка.
- Тогда мне этот аквариум мал. Приказать, что ли, новый изобразить?
Столитровый, с водорослями, а?
Старуха подошла между тем к старику, все еще находясь в состоянии
смятения. Теперь же к смятению прибавился новый страх - старик
легкомысленный, истратит все желания рыбки, а что если врет она? Если она
такая единственная?
- Стой! - сказала она старику. - Ты сначала других испытай. Других рыбок.
Они и в малом аквариуме проживут. Ей же аквариумы строить плевое дело. Нам
новый дом с палисадником куда нужнее.
- Ага, - согласился старик. - Это дело, доставай деньги из шкафа, ведро
неси. Пока я буду в отлучке, глаз с нее не спускай.
- Так большой аквариум делать или как? - спросила рыбка без особой надежды.
- И не мечтай! - озлился старик. - Хитра больно. В коллективе работать
будешь. У меня желаний много - не смотри, что пожилой человек.
Ксения Удалова, соседка сверху, зашла за пять минут до этих слов к
Ложкиным за солью. Соль вышла вся. Дверь открыта, соседи - свои люди, чего
ж не зайти. И незамеченная весь тот разговор услышала. Старики к ней
спиной стояли, а рыбка если ее и заметила, то виду не подала. Ксения
Удалова, мать двоих детей, жена начальника стройконторы, отличалась живым
умом и ничему не удивлялась. Как тихо вошла, так тихо и ушла, подсчитала,
что Ложкиным время понадобится, чтобы ведро с водой взять, деньги достать,
выбежала на двор, где Корнелий Удалов, ее муж, по случаю субботы в домино
играл под опадающей липой, и крикнула ему командирским голосом:
- Корнелий, ко мне!
- Прости, - сказал Корнелий напарнику. - Отзывают.
- Это конечно, - ответил напарник. - Ты побыстрей только.
- Я сейчас!
Ксения Удалова протянула мужу плохо отмытую банку с наклейкой "Баклажаны",
пятерку денег и сказала громким шепотом:
- Беги со всех ног в зоомагазин, покупай двух золотых рыбок!
- Кого покупать? - переспросил Корнелий, послушно беря банку.
- Золотых рыбок. И бери покрупнее.
- Зачем?
- Не спрашивать! Бегом - одна нога здесь, другая там, никому ни слова.
Воду не расплескай. Ну! А я их задержу.
- Кого?
- Ложкиных.
- Ксаночка, я ровным счетом ничего не понимаю, - сказал Корнелий, и его
носик-пуговка сразу вспотел.
- Потом поймешь!
Ксения услышала шаги внутри дома и метнулась туда.
- Куда это тебя? - спросил Саша Грубин, сосед. - Проводить, дружище?
- Проводи, - ответил Удалов все еще в смятении. - Проводи до зоомагазина.
Золотых рыбок пойду покупать.
- Быть того не может, - сказал Погосян, партнер по домино. - Твоя Ксения в
жизни ничего подобного не совершала. Если только пожарить.
- А ведь и вправду, может, пожарить, - несколько успокоился Удалов. -
Пошли.
Они покинули с Грубиным двор, а игроки весело рассмеялись, потому что
хорошо знали и Ксению, и мужа ее Корнелия.
Не успели шаги друзей затихнуть в переулке, как в дверях дома вновь
показалась Ксения Удалова. Выходила она из них спиной вперед, объемистая
спина колыхалась, выдерживала большой напор. И уже видно было, что напор
этот производят супруги Ложкины. Ложкин тащил ведро с водой, а старуха
помогала ему толкать Ксению.
- И куда это вы так спешите, соседи дорогие? - распевала, ворковала Ксения.
- Пусти, - настаивал старик. - По воду иду.
- По какую же по воду, когда дома водопровод провели?
- Пусти, - кричал старик. - За квасом иду.
- С полным-то ведром? А я хотела у вас соли одолжить.
- И одалживай, меня только пропусти.
- А уж не в зоомагазин ли спешите? - спросила ехидно Ксения.
- Хоть и в зоомагазин, - ответила старуха. - Только нет у тебя права нас
задерживать.
- Откуда знаешь? - возмутился старик. - Откуда знаешь? Подслушивала?
- А что подслушивала? Чего подслушивать?
Старик извернулся, чуть не сшиб Ксению и бросился к воротам. Старуха
повисла на Удаловой, чтобы остановить ее, метнувшуюся было вслед.
- Ой-ой, - произнес Погосян. - Он тоже за золотой рыбкой побежал. Зачем
побежал?
- Жили без золотых рыбок, - ответил ему Кац, - и проживем, мешай кости.
- Ой-ой, - сказал Погосян. - Ксения Удалова настолько хитрая баба, что
ужас иногда берет. Смотри-ка, тоже побежала. И старуха Ложкина за ней.
Играйте без меня. Я, пожалуй, понимаешь, пойду по городу погуляю.
- Валентин, - крикнула Кацу жена со второго этажа. Она услышала шум на
дворе и внимательно к нему прислушивалась. - Валентин, у тебя есть деньги?
Дойди до зоомагазина и посмотри, что дают. Может, нам уже не достанется.
Через полторы минуты весь дом, в составе тридцати-сорока человек бежал по
Пушкинской улице к зоомагазину, кто с банками, кто с бутылками, кто с
пластиковыми пакетами, кто просто так, полюбопытствовать.
Когда первые из них подбежали к зоомагазину, перед дверью с надписью
"Поступили в продажу золотые рыбки" стояла толпа.
Город Великий Гусляр невелик, и жизнь в нем движется по привычным и
установившимся путям. Люди ходят в кино, на работу, в техникум, в
библиотеку, и в том нет ничего удивительного. Но стоит случиться чему-то
необычайному, как по городу прокатывается волна тревоги и возбуждения.
Совсем как в муравейнике, где вести проносятся по всем ходам за долю
секунды, потому что у муравьев есть на этот счет шестое чувство. Так вот,
Великий Гусляр тоже пронизан шестым чувством. Шестое чувство привело
многочисленных любопытных поглядеть на золотых рыбок. Шестое же чувство
разрешило их сомнения - покупать или не покупать. Покупать - поняли
граждане Гусляра в тот момент, когда в магазин влетели, не совсем еще
понимая, зачем они это делают, Удалов с Грубиным, и Удалов, запыхавшись,
сунул Зиночке пять рублей и сказал:
- Две рыбки, золотые, заверните, пожалуйста.
- Это вы, Корнелий Иванович? - удивилась Зиночка, которая жила на той же
улице, что и Удалов. - Вам Ложкин посоветовал? Вам самца с самочкой?
- Зиночка, не продавай им рыбок, - сказал из-за аквариума инвалид Эрик,
который все никак не мог собраться с силами, чтобы покинуть магазин.
- Молодой человек, - пре