Произведения Кира Булычёва
Цикл "Гусляр"
Роковая свадьба
часто дышала...Миша позволил себя увести. Минц пытался было окликнуть его, но Удалов
сказал:
- Пускай идет. Его счастье или его беда... Он взрослый. Вышел из
комсомольского возраста.
Торговка громко хохотала вслед возлюбленным. К ней подошел страж и
предупредил о правилах поведения на общественных рынках. Торговка
замолчала.
- Она свое дома возьмет, - сказал Удалов.
Местный люд лениво бродил от столика к столику; кое-что брали. Стражи,
которые сначала проверяли товары, теперь уже переоделись. Ходили как
покупатели, как бы направляя действие, помогая вести обмен.
Удалов выменял зонтик, который в собранном виде становился меньше грецкого
ореха, у Минца хорошо ушел однотомник Белинского, издания начала века с
золотым тиснением по переплету. Стендаль не возвращался, интересно, куда
его потащила страстная надувная кукла?
Минц упорно заговаривал с покупателями и просто зеваками из будущего, но
люди отвечали ему односложно. Но даже скупые ответы представляли для
"лазутчика" интерес.
- Скажите, пожалуйста, какой у вас общественный строй? - слышал Удалов
голос профессора.
- Свободный, - отвечал один покупатель.
- Демократический, - отвечал второй.
- Меня он устраивает, - говорил третий. - Другого нам не предлагают.
- Сколько было мировых войн? - спрашивал Минц.
- Не помню, - с туманной улыбкой отвечал страж в штатском.
Бритый молодой продавец долго выбирал себе подругу, наконец ему
понравилась губастая, глазастая, рыжая, курчавая. Он не стал сбывать
остатки товара, а поспешил с купленной подругой в гостиницу.
Без пяти два на площади появился начальник местных стражей. За ним
двигалась машина, нагруженная разного цвета и размера мячиками и шариками.
К повозке была прибита вывеска "Ликвидационная комиссия".
За повозкой вереницей шествовали стражи, переодетые покупателями.
Начальник загребал с повозки несколько мячиков, вываливал их на стол
продавцу, в обмен решительно забирая привезенный товар. Все молчали.
Во-первых, с милицией не спорят, это закон шоп-туриста, во-вторых, каждый
понимал, что обмен получается в пользу гостей. Десять мячиков - это десять
солидных предметов из далекого будущего. Каждый можно толкнуть дома
долларов за тридцать, как минимум. Поездка окупилась. А если отвезти товар
в Москву...
Вываливая на столик мячики, начальник говорил каждому:
- Благодарим за визит. Попрошу в гостиницу, где вас ждет вкусный обед с
прохладительными напитками.
Туристы потянулись к автобусу. Они оживленно беседовали и сговаривались в
гостинице обменяться товарами, если кому чего не подходит.
Чикита уже ждала в автобусе.
- После обеда полчаса личного времени, - сообщила она, - затем экскурсия
на кладбище. Для всех желающих.
- Зачем? - не понял Минц.
- Ознакомиться со своим захоронением и могилами ближайших родственников и
соседей.
Удалов закручинился. Ему не хотелось смотреть на свою могилу, но и
отказаться от визита он не посмел.
- У нас не хватает двух молодых людей, - сказал Минц. - Вернее всего, они
ушли в гостиницу.
- Ничего с ними не случится, - равнодушно ответила Чикита. - Здесь
практически нет преступности.
Обед оказался сытным, но скучным, даже недосоленным и совершенно не
перченным. Прохладительные напитки были чуть теплыми, чай просто теплым.
Потом они поднялись в двойной номер. Удалов вывалил мячики и шарики на
кровать.
- Может, не стоит их сейчас надувать? - спросил Минц. - Если тебе достался
слон, то получится трагедия. Потолки здесь непрочные.
- Но на зонтик я могу полюбоваться? - спросил Удалов.
- Любуйся, - согласился Минц.
Удалов стал рассматривать шарики в надежде угадать, какой из них содержит
в сложенном виде зонтик. Даже легонько мял шарики руками. Шарики были
тяжелыми, словно сделанными из каучука.
Под дверь комнаты въехал листочек бумаги.
- Смотри, - сказал Корнелий. - Выходят на связь. Может, это Миша Стендаль
просит помощи.
- Осторожнее, - предупредил Минц. - Мы в чужой стране.
- В своей, - возразил Удалов. - Но изменившейся со временем. - Надо взять
записку.
- Бери, - согласился Минц. - И читай вслух.
Сам он отошел к окну и стал выглядывать наружу. Но что увидишь с шестого
этажа, кроме рано облетевшего парка и пролетающих над землей
индивидуальных средств передвижения?
Удалов подобрал листок.
"За умеренное вознаграждение, - прочел он вслух, - могу выдать важные
тайны. Если согласны, то на кладбище у могилы Корнелия Удалова буду стоять
за деревом. Доброжелатель".
- Ох, не нравится мне это, - сказал Удалов, в сердцах отбрасывая листок,
который полетел над кроватью и приземлился в руки Минцу. - И на кладбище я
идти не хотел. Зачем мне смотреть на свою могилу? Ну кто в наши дни
смотрит на свои могилы?
- А я пойду, - сказал Минц. - Я думал убежать от них, пройти по улицам,
заглянуть тайком в библиотеку. Для этого и шляпу выменял. Чтобы от них не
отличаться. Но боюсь, что моя акция была обречена на провал, так как мы
окружены их агентами и переодетыми милиционерами. Теперь же у меня
появилась надежда. Что у тебя осталось из ценных вещей?
- Янтарное ожерелье, - сказал Удалов. - Я его припрятал.
- А у меня... - Минц залез двумя пальцами в верхний карман пиджака, - где
же мамино колечко? Ага, здесь! И царская десятка! Думаю, что этого хватит,
чтобы узнать все, что нужно.
- Иди без меня, - упрямился Удалов. - Мне еще пожить хочется.
Но, конечно же, Минц его уговорил. Да и есть в каждом человеке любопытство
перед лицом собственной смерти. Скажите мне: хочешь ли узнать, какого
числа и какого года ты умрешь, и я закричу: ни в коем случае! Подарите мне
неизвестность! А скажут: подглядеть хочешь? Я ничего не отвечу, но,
внутренне содрогаясь, пойду и стану подглядывать в замочную скважину.
Удалов сказал себе, что только дойдет до кладбища, погуляет там, посмотрит
на могилы соседей, может, даже им поклонится... хоть это и не очень
красиво. Живут твои соседи, зла против тебя не таят, а ты цветок несешь к
ним на могилу...
Вошел кавказский человек Георгий и велел начинать спецэкскурсию. Удалов
положил в карман мячик с зонтиком и спустился вниз.
Остальные уже стояли у автобуса и были настроены мрачно, бледны и смущены
неправильностью своего поведения перед лицом вечности. А когда подошла
Чикита и стала раздавать букетики из искусственных цветов, все брали их со
смущением.
- А где Стендаль? - спросил Удалов. - С ним все в порядке?
- А что может быть не в порядке с молодым человеком, который купается в
море любви? - искренне удивилась Чикита.
- А когда выкупается? - спросил Минц.
- Присоединится к группе в установленный срок.
Залезли в автобус.
Минц велел внимательно смотреть по сторонам в пользу Академии наук, но
Удалов смотреть забывал, потому что мысли возвращались к скорой встрече с
собственной кончиной.
Дорога на кладбище вела через городские окраины. Кое-где сохранились
старые гуслярские дома - ведь сто лет для хорошего дома не срок. Кое-где
поднимались дома новые, но странно, они производили впечатление
заброшенных. И народу было немного, и дети не шалили на улицах. "Может
быть, - подумал Удалов, - эти люди отвезли с утра малышей по детским
садикам, а сами углубились в созидательный труд?"
Минц впился глазами в окно автобуса и непрестанно шептал что-то верхнему
карману пиджака, в котором прятал мини-диктофон японской работы.
- По моим наблюдениям, - сказал Лев Христофорович Удалову, - наш с тобой
родной городок значительно вырос за последние сто лет, но затем пришел в
упадок.
- Вы тоже так думаете?
- Посмотри на дорожки. Лишайники между плит. Взгляни на стены домов. Когда
их красили в последний раз? Обрати внимание на детскую площадку - она
заросла крапивой. Сомнений нет - эта цивилизация переживает упадок.
- Но как же тогда их достижения? - спросил Удалов.
- Достижения... а ты уверен, что это достижения современные, а не успехи
вчерашнего дня?
Удалов не был уверен.
Автобус остановился у ворот кладбища. Ворота были приоткрыты. Туристам
велели слезать и расписываться в книжечке кавказца. Каждый должен будет
возместить агентству "Голден гууз" десять долларов в рублевом эквиваленте
за посещение кладбища и ознакомление с родными могилами.
Расписывались без споров, и каждый думал: черта с два я тебе отдам эти
деньги, грабитель проклятый!
У ворот стоял сторож в черном фраке и конической шляпе.
- Из какого года прибыли, граждане? - спросил он, блеснув глазом из-под
шляпы.
- Разве не видишь? - озлобилась Чикита и задергала красными губами. -
Плановая группа.
- В списке нету, - сказал сторож.
- А разве не всем сюда можно ходить? - спросил Удалов.
- Туристы из прошлого - только в организованном порядке в составе групп с
сопровождающими, - ответил сторож. Он отыскал в своей черной потрепанной
книге группу из Великого Гусляра, осень, 1996 год. Но что удивило Удалова,
отыскал ее не в конце, а где-то в недрах книги, и до, и после списка шли
другие фамилии, другие группы. Можно подумать, что гуслярцев записали
заранее. Минц тоже обратил на это внимание.
- Возможно, все предопределено, - сказал он тихо, - только мы с тобой
остаемся лопухами.
Столь крепкое словцо для Минца - исключение. Но он тоже оказался
взволнован и если бы...
- Если бы не встреча с информантом, - произнес он грустно, - никогда бы на
кладбище не поперся.
Эти слова примирили Удалова.
Первой шла Чикита