Произведения Кира Булычёва
Цикл "Гусляр"
Сапожная мастерская
РассказАвт. назв.: "Судьба сапожной мастерской"
Написан - 06.1984; Черноголовка
"Если ловить рыбу, осушив поток, улов будет богатым, но на следующий
год рыба исчезнет. Если охотиться, выжигая леса, добыча будет обильной, но
на следующий год дичи не станет.
"ВЕСНА И ОСЕНЬ ЛЮЯ"
Китай III в. до н.э.
Долгие годы в городе Великий Гусляр был только один ресторан - при
гостинице. Он пользовался сомнительной славой, потому что туда, как бывает
в небольших провинциальных городах, никто не ходил питаться, а ходили -
гулять. Правда порой белыми воронами возникали в нем гостиничные
постояльцы. Они хотели кефира и яичницы. Они получали бифштекс и сто
граммов коньяка.
Два года назад положение изменилось, потому что открылся новый
ресторан, ресторан-баржа, при общежитии для туристов. У ресторана было
игривое название "Гусь лапчатый" и он был оформлен в русском стиле. На
стенах трюма висели прялки, грабли и чеканенные по меди домашние животные.
Здесь туристов кормили комплексными обедами, в днище баржи стучала вода и
если поднимался ветер, баржу слегка покачивало. За рекой начинались
дремучие леса - место было романтическое и там можно было проводить время,
а не только - гулять.
Сюда директор кожевенного завода пригласил милого, еще молодого,
склонного к полноте и романтике Мирона Ивановича, городского архитектора,
на обед.
Обед должен быть приятным, но деловым, а дело было деликатным. Завод
строил корпус заводоуправления, рядом положено быть проходной и стоянке
для машин.
На месте стоянки и проходной торчала и всем мешала старая
развалюха-часовня, которую занимала сапожная мастерская. Часовню надо было
снести, но мешала общественность во главе с Еленой Сергеевной, директоршей
городского музея. Сейчас директорша уехала в отпуск и надо было снести
развалюху, пока она не вернулась.
- Я же не против, - Мирон Иванович и не скрывал своей позиции. -
Часовня вылезает на мостовую, мешает движению.
- Не только мешает, а нарушает, - говорил директор завода, сводя к
переносице схожие с черными мохнатыми гусеницами брови. - Нарушает общий
вид твоего проекта. Ну представь себе, ты же творческий человек, что
останется от вида, если она будет высовываться? Ты кушай рыбку, Мирон,
хорошая рыбка. Ничего, что я к тебе попросту?
Завод был намерен построить два типовых дома, Мирон Иванович их
привязывал к местности и рассчитывал на квартиру в одном из них. Житейская
история. И часовня была обречена, ничто ее уже не могло спасти. Есть
маленький город, в нем относительно крупный завод, городу завод нужен. К
тому же эстетический момент тоже играл роль - городу хотелось иметь новое
здание из стекла и сборного железобетона.
- Спасибо, рыбка вкусная, - отвечал Мирон Иванович. - Архитектурной
ценности часовня не представляет. Я осматривал.
- Видишь, даже осмотрел, - сказал заместитель директора, при первом же
взгляде на которого было ясно, что он шалун и страстный рыбак. - Значит
проявил ответственность. А что ты завтра делаешь, в субботу?
- Не планировал, - ответил Мирон Иванович.
- Завтра нас Степанцев на рыбалку зовет. Присоединишься?
Мирону Ивановичу, человеку в городе сравнительно новому, было приятно
общаться с городской элитой.
- Я, честно говоря, совсем не имею опыта, - сказал Мирон Иванович.
- А мы рыбку с собой возьмем, - засмеялся директор густым голосом. -
Степанцев свиными шашлыками обеспечит.
Степанцев был заведующим свинофермой.
Мирон Иванович глядел на своих собеседников и ему было приятно. И от
несильного опьянения, и от забавных мыслей, которые неожиданно посещали
его. Например, мысль о том, что Степанцев, директор свинофермы, который
пригласил их на рыбалку, совсем непохож на заведующего свинофермой. А
похож на писателя Гоголя и даже пишет стихи. А директора завода зовут в
область, на новый пост, а он всем говорит: "Лучше первым парнем на
деревне, понимаешь?"
Они выпили еще, за прогресс. Заместитель директора сказал, что будь он
архитектор, он бы половину города снес. Эти подслеповатые хибары, в
которых жили купцы, только портят пейзаж. Директор не дал Мирону Ивановичу
возразить, он сам ответил.
- Ты что же думаешь, Сергей, - сказал он. - Туристы едут с разных
концов нашей родины только чтобы твоим заводом полюбоваться? Им дорога
история.
- Правильно, - поддержал директора Мирон Иванович. - Вы в самую точку
попали. Я потому и согласился поехать в Великий Гусляр, что здесь
удивительное сочетание старины и новизны. Мы должны сохранять память о
культуре. Это живая нить.
- Живая нить на живую нитку, - пошутил заместитель.
Мирон Иванович заметил краем глаза, что за соседним столиком сидит
девушка в голубом платье, одна и прислушивается к его словам. Незаметно
для себя он повысил голос.
- Отсюда уходили на восток землепроходцы, которые несли память о
Великом Гусляре к берегам Камчатки и Ледовитого океана.
Директор не смог более терпеть - ему тоже хотелось сказать. Он
остановил Мирона Ивановича мягким, но властным движением ладони и
подытожил:
- Туристы едут с разных сторон нашей родины не только чтобы нашим
заводом полюбоваться. Им дорога и история.
Тут заместитель директора догадался, что можно уточнить. И он сказал,
тоже подняв ладонь, мягко, но решительно, чтобы Мирон Иванович не вмешался:
- Но им дорог и наш завод. Потому что это - завтрашний день Великого
Гусляра. Им будет чем любоваться.
Мирон Иванович взглянул на девушку в голубом. Она смотрела на него.
- С другой стороны! - решительно произнес он.
Но тут директор снова остановил его движением ладони, которого Мирон
Иванович не мог ослушаться и добавил:
- Но это не исключает.
После этого Мирону Ивановичу нечего было добавить.
В голове приятно шумело и захотелось покурить. Но курить в трюме баржи
нельзя, а спутники его были некурящими, так что он извинился и пошел
наверх, на палубу, где был прибит железный лист и стояло ведро для окурков.
Мирон Иванович стал глядеть вниз по реке. Вечерело, оттуда тянуло
сырым, еловым воздухом и он представил себе, как завтра рано утром они
поплывут на катере к Веселому омуту. По реке будет плыть утренний туман, а
потом они будут есть шашлыки и весело беседовать.
И тут он уловил движение у поручней. Он быстро поглядел в ту сторону и
увидел, что девушка, та самая, взгляд которой он перехватил в ресторане,
стоит совсем близко. И в этом не было ничего удивительного, потому что
бывают счастливые вечера, когда все в жизни получается, когда судьба идет
тебе навстречу, даря славных собеседников и неожиданную щемящую встречу.
- Вы курите? - спросил Мирон Иванович, обычно крайне стеснительный с
девушками. Но сейчас в нем жило глубокое убеждение, что девушка вышла на
палубу именно из-за него, что она ждет, когда он осмелится к ней
обратиться и не возмутится такой прямоте.
- Нет, спасибо, - сказала девушка, - я не курю.
- Душно стало? - спросил Мирон Иванович, смело разглядывая девушку и
удивляясь ее тонкости, изяществу, хрупкой и угловатой линии плеч и рук,
светящейся в полутьме голубизне платья, а главное, естественной
воздушности небрежно парящих над плечами русых волос.
- Нет, - ответила девушка, поглядев на него в упор, и Мирон Иванович
осознал ее глаза - они раскрылись навстречу ему, голубые, а может серые,
но впитавшие в себя отблески бесцветного сумеречного неба, большие и
доверчивые.
- А почему? - вдруг защекотало в груди. Она должна сейчас ответить, и
от этого ответа в его жизни все может перемениться - то был момент
сладкого страха, вызвавшего такую слабость в ногах, что Мирон Иванович
быстро выкинул сигарету за борт и вцепился в поручень.
- Я вышла вслед за вами.
- А, - сказал Мирон Иванович. Стеснение и щекотание в груди не прошло,
а усилилось, но никакого ответа он придумать не смог.
- Мне надо с вами поговорить, - сказала девушка и чуть приблизилась к
нему, можно было протянуть руку и дотронуться до ее тонких пальцев. Но
конечно Мирон Иванович не посмел этого сделать.
Мирон Иванович молчал. Девушка заговорила тихо, как будто они были на
свидании, когда близко злые любопытствующие уши и нельзя им открыться.
- О чем... поговорить?
- О вас, Мирон Иванович.
- А вы откуда знаете, как меня зовут?
- Я вас увидела еще вчера, - сказала она, - и узнала ваше имя.
Трап, ведущий на палубу, заскрипел, кто-то поднимался. Девушка еще
тише, настойчивее чем прежде, сказала: - Я вас буду ждать на берегу. Не
спешите, я дождусь.
На палубу поднялся заместитель директора.
- Ты здесь, - сказал он, - а я уж решил, что утонул. - Он подошел к
Мирону Ивановичу, обняв его за плечо мягкой несильной рукой. - Пошли вниз.
Директор хочет тост сказать.
Девушки на палубе не было.
Мирон Иванович вырвался из дружеской компании только через полтора часа.
Мирон не мог сказать старшим товарищам, что у него свидание с девушкой,
имени которой он не знает. Впрочем для себя он не называл встречу с
девушкой свиданием - это было не свидание, а нечто высшее - как юношеская
мечта.
Он извелся за последний час, потому что официантка не спешила со
счетом, а директор желал, чтобы к кофе принесли ликер, которого в
ресторане не было.
После каждой досадной задержки Мирон Иванович представлял себе как
девушка смотрит на часы и уходит, растворяется в синей тьме, навсегда. Она
же не местная! Мирон Иванович работает здесь второй год, но никогда ее не
ви