Произведения Кира Булычёва
Цикл "Гусляр"
Технология рассказа
РассказНаписан - 1986 (?)
Я не знаю еще, о чем будет рассказ. И тем более не подозреваю, как он
будет называться.
Я намерен написать его, не скрывая от читателя, как это будет делаться.
Тому есть причины.
Мне приходилось выслушивать упреки, что я не настоящий фантаст, потому что
не отражаю последних научно-технологических достижений, а ограничиваюсь,
подобно презренным реалистам, прописными морально-этическими истинами.
Я принимаю вызов и объявляю о намерении написать подлинно
научно-фантастический рассказ, в основе которого будет лежать частный факт
научного прогресса. Я попытаюсь умилостивить членов клубов научной
фантастики, которые совершенно не реагируют на художественную литературу,
но готовы восхвалить любую окололитературную подделку, буде она сдобрена
наукообразностью. Я намерен проникнуть в содружество истинных фантастов.
Теперь следует отыскать в море прогресса зацепку для сюжета.
Написав последнюю строку, я отошел от пишущей машинки и занялся поисками.
... Следующую строку я пишу через четыре часа после предыдущей. За это
время я проглядел несколько научно-популярных журналов, в которых наука
излагается настолько примитивно, что суть дела может уяснить даже доктор
исторических наук. К сожалению, пока мне не удалось извлечь из статей и
заметок литературного позыва. Хотя я значительно расширил свой горизонт. Я
узнал, что глицин, простейшая аминокислота, был обнаружен в 1969 году в
Мерчисоновском метеорите, и с той поры найти его не удавалось, даже с
помощью радиотелескопа ФИАН РТ-22. Но что мне глицин, если за последние
годы я без всякого телескопа отыскал в космосе кучу цивилизаций!
Я узнал, что, изучая спектры гамма-квантов сверхвысоких энергий, можно
сделать вывод о том, какая из космологических гипотез справедлива. Так как
этого еще никто не сделал, то любая из предложенных мною тоже годится.
Я познакомился с умозаключением, согласно которому становление гения есть
проблема биосоциальная. Великолепны открытия, о которых можно сказать: я и
сам так думал!
Наконец, мне удалось обнаружить, что вирусы некоторых бородавок способны
передаваться половым путем. Последнее, конечно, может быть использовано в
художественной литературе, но не в нашей.
Не найдя счастья в периодике, я собрался было обратить взор к глобальным
проблемам - к угрозе атомной войны, экологическому бедствию или
достижениям кибернетики. Но это путь наименьшего сопротивления. Что бы я
ни сказал, уже сказано другими. Поэтому оставляю лист в машинке и
отправляюсь к полке с научно-популярными брошюрами.
... По-моему, мне удалось отыскать нечто перспективное!
Года три назад я купил книгу Мишеля Сифра "В безднах Земли", потому что
завидую Мишелю и его единомышленникам. Они забираются в глубокие пещеры и
сидят там безвылазно по нескольку месяцев, а их преданные жены и друзья
все это время мучаются в палатках на поверхности, мерзнут, простужаются,
порой голодают, зато ежедневно получают снизу, из темной глубины, бутылки
с мочой спелеологов. За исключением регулярной сдачи анализов, испытуемые
обязанностей не имеют. Они могут рассуждать о смысле жизни, читать книги и
рисовать картинки. Телефон у них не звонит, гости к ним не ходят, и никто
не требует от них выполнения плана.
Сколько раз я мечтал о том, что заберусь в пещеру и там, вне волнений и
суеты, напишу что-нибудь стоящее.
Ничего, кроме зависти, книга Сифра во мне в свое время не вызвала, и я не
почерпнул из нее никакой идеи для рассказа. Но ведь я и не искал идей!
А сейчас ищу.
Посмотрим, не может ли пригодиться абзац со стр. 111:
"Тони и Жози, не располагая никакими ориентирами времени, жили, повинуясь
природному инстинкту. Их ритм смены бодрствования и сна постоянно менялся
и день за днем сдвигался. 3 января 1965 года Тони праздновал рождество! И
Жози встретила Новый год лишь 13 января. Под землей длительность одной
минуты казались иной, чем на поверхности".
В дальнейшем Сифр уделяет немало места описанию этого феномена.
Оказывается, он характерен для всех спелеонавтов. Через определенное время
жизни под землей каждый из них неизбежно переходил к иному, чем на
поверхности, внутреннему календарю. Как ни пытались организаторы
экспериментов сбить, запутать спелеонавтов, через несколько недель
одиночества у них устанавливался одинаковый, единый для всех ритм - 48
часов, причем 12 часов они спали, а 36 часов без особых усилий
бодрствовали.
Особенно интересна в этом смысле история, приключившаяся с первой
женщиной-спелеонавтом, двадцатипятилетней Жози Лорес. Она провела в пещере
три месяца. Так же, как все мужчины до и после нее, она постепенно перешла
на 48-часовой ритм, будучи уверена, что за это время проходит 24 часа. Но
в отличие от мужчин у нее были внутренние часы, которые этому ритму не
подчинились. Месячные вводили Жози в растерянность. По здравому
размышлению она предположила, что организм более надежный источник
информации, нежели ощущения, и потому старалась корректировать чувства
физиологией. В результате она совсем запуталась в календаре.
Сведения, приведенные Сифром и подтвержденные многими другими авторами, не
вызывают сомнений, но остаются на уровне констатации. Я же в поисках идеи
понял, что этот факт многозначителен. Однако существование научного факта,
вызывающего интерес, еще не делает рассказа: в рассказе должны
фигурировать люди.
В настоящем рассказе люди нужны для того, чтобы мы могли еще раз заглянуть
внутрь человеческой души. В рассказе научно-фантастическом это, к
сожалению, совсем не обязательно. Люди там разговаривают между собой для
того, чтобы как можно популярнее изложить концепции. Для удобства
концепция делится на фразы, и они последовательно вкладываются в уста
персонажей. Редактор научно-популярного журнала, специалист в той или иной
области знания, редко бывает притом специалистом в художественной
литературе, и его можно убедить, что это и есть художественная литература.
Так и поступим.
Чтобы этот еще не написанный рассказ занял почетное место на страницах
журнала, проще всего сделать его персонажей учеными. Желательно, чтобы
один из них был седовласым профессором, который все знает, а второй -
молодым ученым, который знает пока не все и потому задает нужные нам
вопросы...
- Вас никогда не удивлял, коллега, странный феномен, с которым столкнулись
в последние годы спелеологи? - спросил профессор Сыромятников у младшего
научного сотрудника Института физиологии высшей нервной деятельности
Махмуда Магометова, который уже третий месяц стажировался в институте.
Стояла ранняя осень, желтые листья плавали в лужах институтского парка.
Небо с утра было серым и холодным.
Махмуд кутался в демисезонное пальто: московская осень его удручала.
- Как же, - произнес он хрипло. - Меня тоже удивляло, что все спелеонавты
обязательно переходят на 48-часовой цикл, в котором тридцать шесть часов
занимает бодрствование, а двенадцать часов - сон.
Написав эти строки, я порадовался тому, как экономно и энергично ввел
читателя в суть дела.
- Учтите, - продолжал профессор, глядя на стройные ножки пробежавшей мимо
аспирантки Ниночки Дудкиной, - что в пещере человек полностью оторван от
привычного образа жизни и организм его устанавливает те часы, к которым
его приспособила природа.
- Вы правы, - сказал Махмуд, глядя на стройные ножки аспирантки.
Ножки аспирантки придется убрать. В научно-фантастической литературе дети
могут быть выращены методом клонирования, созданы в пробирке, в крайнем
случае найдены в капусте, но намеки на возможность создания их
ортодоксальным путем считаются неэтичными.
- Не наводит ли это вас на некие мысли, коллега? - спросил седовласый
профессор, глядя как за оградой парка проезжает троллейбус.
- Я сегодня как раз всю ночь думал об этом, - горячо откликнулся Махмуд. -
Ведь до сих пор не найдено недостающее звено.
- Да, никто еще не доказал, что человек произошел от обезьяны, - покачал
головой профессор, глядя...
На что бы ему еще поглядеть, чтобы рассказ получался художественным?
... Глядя на то, как с дерева планирует желтый кленовый лист.
- Между кроманьонцами, физически не отличающимися от человека, и его
обезьяноподобными предками нет переходной формы, - сказал Махмуд и
кашлянул.
- У меня есть сухая фиалка, - сказал профессор, - заварите две столовых
ложки на стакан кипятка. Очень помогает как отхаркивающее средство.
Последний абзац надо снять, он отвлекает читателя. Лучше это сделаю я, чем
редактор.
- А что если мы с вами вернемся к проблеме панспермии? - рассуждал вслух
профессор. - Разумная жизнь каким-то образом - допустим, в виде спор -
была занесена на Землю. Я не имею в виду идеалистических концепций. Я был
и остаюсь материалистом.
Хорошо сказал профессор! Прямо и твердо!
- И на той планете, где зародились наши предки, - развил мысль профессора
Махмуд, - в сутках сорок восемь часов!
- Мне надо немедленно позвонить моему другу профессору Брауну в
Саскечеванскую обсерваторию, - взволнованно сказал профессор Сыромятников.
- Он как раз занимается изучением периодов обращения планет ближайших к
нам звездных систем. Если бы только найти такую планету...
- И наших братьев по разуму! - воскликнул Махмуд.
- Да, я бы сказал, - старших братьев, отцов, дедов...
Дальше рассказ можно писать, а можно и не писать. Потому что известно, о
чем писать. Профессор Сыромятников связывается со сво