Произведения Кира Булычёва
Цикл "Гусляр"
Чего душа желает
амойленко легкого поведения. - Давно пора.В доме номер два на площади Землепроходцев находилось несколько
учреждений. В том числе гуслярское отделение ансамбля "Березка",
Госприемизвозснаб, салон красоты "Галатея-2", фонд "Малютка и отчим", а
сбоку прямо к стене был приклеен лист картона, на котором неровно, но
внятно было написано фломастером: ТЕПЕРЬ У НАС ОДНО ЖЕЛАНЬЕ.
И никакого объяснения.
Когда Минц вошел в дверь, то увидел черную стрелу, которая указывала вверх
по лестнице. А там в коридоре стояли в ряд стулья, и на стульях сидели
смирные люди. И хоть освещение в коридоре было невнятным, горожане узнали
Льва Христофоровича, а кто-то в кепке удивился и спросил:
- Тебе-то, профессор, чего неймется?
- У профессора тоже проблемы бывают, - откликнулась Гаврилова, несчастная
мать неудачного сына.
- Здесь по очереди или по записи? - спросил Минц.
- Живая очередь, - сказал "кепка". - Я с семи часов записывался.
"Кепка" показал Минцу ладошку с номером "2".
Минц присел на свободный стул рядом с Гавриловой.
- Вы тоже? - спросил он.
- Нет, - сказала Гаврилова. - О сынишке хотела посоветоваться.
Сынишке было под тридцать. Он уже дважды развелся и собирался наняться в
какую-нибудь бездействующую армию, чтобы не ранили.
- А как вы узнали об этом?
- Разве вы в "Гуслярском знамени" не читали? Два слова: "Ваш шанс", и
адрес. Первым Косолапов пошел. Думал, что угостят. Вы Косолапова знаете?
- Не встречал.
- Бомж. По помойкам ходит и бутылки сдает.
- У нас в городе настоящий бомж есть?
- У нас, говорят, даже группировка есть, - прошептала Гаврилова.
Минц кивнул, но не понял, какая группировка. А Гаврилова продолжала:
- Он пришел, его никто не останавливает, никто не гонит, но и не угощает.
Ольга Казимировна спрашивает: на что жалуетесь? Смешно, правда?
- А кто такая Ольга Казимировна?
- Зайдете и увидите.
Человек в кепке нервничал - то вскакивал, старался заглянуть в щелку белой
стандартной двери с бумажкой "Без вызова не входить", то бегал по
коридору, наступая людям на ноги. А когда дверь открылась, оттуда
выдвинулась бородатая физиономия и рявкнула:
- Следующий!
"Кепка" кинулся бежать.
- Кто хочет или никто? - спросила физиономия.
Гражданка Гаврилова широко, как верующий парашютист, перекрестилась и
ринулась к двери.
Наступила тишина.
Возвратился человек в кепке и скромно сел на стул.
Открылась другая дверь, напротив, оттуда выглянула очаровательная женщина
средних лет и произнесла:
- Лев Христофорович, вас ждет завотделением.
- Мы первые стояли! - закричал было "кепка".
- Вам к другому доктору, - сказала очаровательная женщина.
В кабинете было скромно, тесновато, за белой занавеской стояла койка.
Очаровательная женщина средних лет уселась за ученический стол. Ее темные
волосы были забраны назад в тяжелый узел. Одна прядь нарочно или случайно
падала на лоб.
- А я все думала, - сказала очаровательная женщина, - неужели вы
сознательно игнорируете?
- Я газет не читаю, - ответил Минц. - Только Интернет... а как ваше
имя-отчество, простите?
- Называйте меня просто Ольгой.
- Польщен, - ответил Минц. - И чем же вы здесь занимаетесь?
- Во-первых, должна вам сказать, что мы не шарлатаны, не волшебники, не
колдуны и даже не космические пришельцы.
- Последнее меня очень радует, - улыбнулся Минц, сделав вид, будто о
пришельцах и не думал (что было неправдой).
- Более того, - продолжала Ольга, - мы не агенты ЦРУ и даже Моссада.
- Что делать в нашем городке агентам ЦРУ?!
- Не лукавьте, - возразила Ольга. - Они рады бы протянуть свои щупальца в
каждую российскую деревню. Мы же являемся опытной лабораторией
министерства здравоохранения, которая развернула в Великом Гусляре свой
полигон.
- Чем же вы занимаетесь? - спросил Минц.
- Проблема проста. Чаще всего человек ошибается. Потому что у него нет
возможности выбрать тот путь в жизни, ради которого он появился на Земле.
Условия, воспитание, материальное положение, случай - все объединяется для
того, чтобы отрезать человека от его настоящей судьбы. Только единицам
суждено соответствовать предначертанию. Может быть, вам, Лев Христофорович?
- Мама хотела, чтобы я играл на скрипке, - признался Минц.
- А вы?
- Я хотел стоять в воротах нашей городской футбольной команды, но был
толстым мальчиком, и меня не брали.
- Представьте себе, что биология добилась того, чтобы соединить, казалось
бы, несоединимое - человека и его призвание.
- А если поздно?
- Никогда не поздно, - сказала Ольга.
- Если вы выполняете желания...
- Не совсем так. Лев Христофорович. Мы не можем исполнять желания. Мы
можем доказать человеку, к чему лежит его душевная склонность. Ведь каждый
из нас рожден осуществить какую-то функцию в муравейнике, именуемом
человечеством. И когда он ее реализует, то бывает счастлив. Или почти
счастлив. Но знает ли человек об этом? И я вам должна сказать, что
величайшее изобретение Гургена Симоновича - проведение черты между тем,
что человеку кажется, и тем, к чему он на самом деле предназначен. Вот вы
мне сказали, профессор, что хотели стать вратарем. Но разве вы знаете,
ради чего родились на свет?
- Значит, - догадался Минц, - если я приду к вам и скажу, что чувствую в
себе извечное стремление стать вратарем, вы не обязательно со мной
согласитесь?
- В подавляющем большинстве случаев мы с вами не согласимся... Но не будем
спорить.
Величие и простота идеи поразили Минца.
- Итак, вы даете человеку возможность проявить себя не в том, что он
хочет, а в том, для чего он рожден!
- Гениально! - воскликнула Ольга.
Из-за стены донесся рев.
- А это что?
- Ошибка. В жизни всегда есть место ошибкам.
- Это человек?
- Почти... - Ольга отвернулась к окну. Ей не хотелось отвечать.
- Ну нет, голубушка! - вспыхнул Минц. - Извольте рассказать. Что случилось?
- Давайте посмотрим, - предложила Ольга. Она поднялась и открыла
незаметную дверцу за спиной, что вела в соседний кабинет. Половина
кабинета была отгорожена крепкой железной решеткой - как в полицейском
участке Лос-Анджелеса.
За решеткой метался почти обнаженный растрепанный гражданин, который
надрывно лаял и кидался на медбрата, пытавшегося угостить его бутербродом
с красной икрой, нанизанным на конец шампура.
- Он полагал, - шепотом сообщила Ольга, - что всю жизнь мечтал стать
дрессировщиком диких животных. А оказалось, что у него программа
сторожевой собаки. Теперь придется сложным путем превращать его обратно в
воспитателя детского садика.
Человек оскалился и зарычал.
- Но он счастлив? - спросил Минц.
- Счастлив, - подтвердила Ольга.
- Может, пускай останется...
- Вы с ума сошли! Он же полгорода перекусает!
Минц с Ольгой вернулись в кабинет.
- Ох, и устала я, - призналась женщина. - У нас уже капсул не хватает, мы
с ног валимся...
- Каких капсул?
- За ухо каждому пациенту мы вшиваем капсулу в шесть миллиметров длиной.
Она дает постоянное безвредное излучение и вскоре рассасывается в
организме. В ней освобождение от комплексов и заблуждений, а также
элементарный набор навыков и умений в выбранной области поведения.
- Как же вы способны заранее определить?..
- Если бы вы знали, сколь мало у людей вариантов поведения!
Больной за стеной жалобно тявкал.
- А бывали еще неожиданные превращения? - спросил Минц.
Вместо ответа Ольга бросила на Минца пронизывающий карий взгляд и спросила:
- А не желает ли профессор и почетный член-корреспондент проверить на себе
действие нашей капсулы?
- И окажется, что на самом деле я мечтаю разводить золотых рыбок?
- Может быть, имеет смысл попробовать?
- Никогда не соглашусь с вами! - резко возразил Минц. - Моя деятельность
приносит пользу миллионам людей. Мои изобретения занесены во все реестры.
Не исключено, что меня вот-вот выдвинут на Нобелевскую премию. А из-за
какого-то мелкого генетического дефекта вы лишите меня любимого дела, а
народ - моих изобретений?
- Вы не правы, - ответила Ольга, - потому что если открытия и изобретения
в мире биологии и есть ваше призвание - никуда оно от вас не уйдет.
- Нет, - сказал Минц, - а то еще начну мяукать.
Ольга улыбнулась. Скорее печально, чем жизнерадостно.
- Мне жаль, что вы отказываетесь с нами сотрудничать, - сказала она. - Но
по крайней мере обещайте мне, что будете заходить к нам, помогать добрым
советом и делиться опытом.
- С удовольствием, - сказал Минц и задумался.
Прошла минута, а он все не уходил.
Ольга вопросительно подняла брови.
- Хорошо, - сказал Минц. - Давайте свою капсулу. Будем пробовать.
Через два часа Минц вышел на улицу.
За ухом чесалось. Организм еще не растворил чужеродное тело.
Настроение было приподнятое.
Высоко в небе летел воздушный шар. Вдруг от него отделилась черная точка.
Затем над ней раскрылся парашют. Удалову надоело летать по небу, он
возвращался домой ужинать.
Навстречу шел новый председатель городской думы, человек властный и
нахальный. Он толкнул Минца. Он всегда и всех толкал на улицах.
Минц взял его за пуговицу, повернул к себе и тихо сказал:
- Попрошу ключик от кабинета.
- Разумеется, - оробел председатель. - Конечно, Лев Христофорович. Как
прикажете...
Минц пошел дальше, крутя на указательном пальце кольцо с ключами.
И тут он увидел провизора Савича, который уже достал где-то розовую
скатер