Произведения Кира Булычёва
Роман "Река Хронос"
Навигация по страницам: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Книга I
довалась Андрею. Они были знакомы - ее младший брат Ильяучился в одном классе с Андреем.
Она не спрашивала, что ему подать, - сразу принесла высокий бокал с
кофе и отдельно на блюдце наколотого льда.
- Только не глотайте помногу, - сказала она, - может быть ангина. Я
слышала, что вы уезжаете в Москву? Это так? Вы будете адвокатом? Мне
рассказывал Илья, что вы будете адвокатом, как жаль, что вы нас забудете,
но когда вы откроете свою практику, то я буду к вам ходить и жаловаться на
соседей.
Андрей смотрел на раскаленную улицу. Как быстро течет жизнь, думал
он, не прислушиваясь больше к милой болтовне Фиры, да та и не претендовала
на его внимание - был бы слушатель, а слушает он или нет, разве это так
важно? Через несколько дней он уже будет в Москве - предусмотрительная
тетя сговорилась о недорогой комнате с полным пансионом у своей бывшей
сослуживицы, это было правильно, но как бы продолжало тетину опеку даже на
расстоянии от нее. Бывают моменты, когда человек в восемнадцать лет
чувствует себя страшно старым, прожившим столь долго, что непонятно, зачем
жить дальше?
Это не значит, что такие настроения были свойственны характеру
Андрея, - еще вчера он находился в возбуждении от предстоящей свободы и
новых событий. Но то ли сегодняшняя жара, то ли нужда ехать в Ялту к
отчиму стерли завтрашнюю радость. Оказалось, что расставание с
Симферополем не столь радостно.
По улице проехал черный длинный открытый автомобиль с такими большими
фарами, будто произошел от стрекозы. В автомобиле сидели две немолодые
дамы в больших белых шляпах и оживленно разговаривали. Еще в прошлом году
в гимназии соревновались: надо было угадать, какой автомобиль или экипаж
кому из именитых людей принадлежит. Автомобили стали частыми гостями в
городе - их приобрели многие знатные семейства, имения и виллы которых
были в Ялте, Гурзуфе, Ливадии, но этот автомобиль был новым, его Андрей
раньше не видел. Правда, дама постарше показалась ему похожей на
императрицу Марию Федоровну - милое, доброе, домашнее, совсем еще не
старушечье лицо.
Андрей подошел к стойке и положил мелочь.
- Ну как вам не стыдно, Андрюша, - сказала Фира. - Завтра вы придете
к нам домой и станете давать мне на чай.
- Так вы разоритесь, - сказал Андрей. - Пол-Симферополя будут пить и
есть у вас бесплатно.
- Ах, оставьте, - сказала Фира жеманно и сделала ручками движение,
как в последней синефильме, которую показывали на той неделе в <Орионе>.
Шагая по Екатерининской, Андрей издали увидел купол гимназической
церкви, а затем белый фасад Александровской гимназии. Двухэтажное здание
было погружено в летнее оцепенение.
Андрей толкнул тяжелую дверь, и она заскрипела. Он подумал, что
никогда раньше не слышал, что дверь скрипит, - не было нужды подходить к
этому зданию в одиночестве и тишине.
Внутри было прохладно и пусто. Справа собранием трофеев охотника на
оленей тянулась пустая раздевалка, дверь в швейцарскую была открыта, но
комната пуста. Андрей поднялся на второй этаж, заглянул к себе в класс.
Его парта была второй в дальнем ряду. На черной доске почему-то написано
<Кроликъ опочилъ>. Может, пройти и сесть за свою парту? Глупо - а вдруг
кто-нибудь зайдет и увидит.
Андрей прошел дальше, заглянул в актовый зал. От пола до потолка
возвышался портрет Александра Благословенного, именем которого была
названа гимназия. Александр был в высоких ботфортах, белых лосинах и без
головного убора. Вид у него был глуповатый, о чем раньше Андрей никогда не
смел догадываться. Андрей непроизвольно взглянул вверх. Там висела
громадная тяжелая люстра. Именно с ней было связано его преступление в
третьем классе. Тогда в зале заседал учительский совет, решавший вопрос об
исключении Коли Беккера, друга Андрея, который учился классом старше и был
пойман на тяжкой гимназической провинности - он подделал подпись классного
наставника в дневнике, потому что трепетал перед своим отцом. Надо было
совет сорвать, и они с Колей не придумали ничего лучше, как забраться на
чердак, потому что знали, что один из болтов, крепивших люстру к
металлической пластине, выпал и сверху можно заглянуть в зал. С собой они
взяли пакет нюхательного табака и высыпали его в зал, полагая, что
расчихавшиеся педагоги сами прервут роковую встречу.
Именно в тот момент сам директор, толстый низенький Федор Федорович
Карабчинский, поднял, скучая, голову и увидел, как порошок тучей
опускается вниз. Злоумышленников поймали, а так как Коле Беккеру и без
того было достаточно неприятностей, Андрей взял всю вину на себя. Директор
отвез его на извозчике домой и, стоя в воротах дома и держа Андрея за
руку, кричал выбежавшей тете Мане:
- Больше он в мою гимназию ни ногой!
А отважная тетя отвечала, блестя пенсне:
- Простите, господин Карабчинский. Это не ваша гимназия, а казенная.
Я оставляю за собой право обращаться к попечителю.
Андрей вежливо поклонился лукавому императору и сказал:
- Боюсь, что больше нам с вами не встретиться.
Император не ответил. Да и будет ли император отвечать вчерашнему
гимназисту?
Андрей прошел в конец коридора и толкнул дверь в библиотеку.
Грудзинский был у себя. Его шаткий стол был придавлен двумя стопками
книг, в ущелье между которыми блестела его склоненная лысина. Андрей
поздоровался.
- Здравствуйте, Берестов. Я убежден, что ваша тетя заставила вас
принести книги. Иначе бы я вас так и не увидел.
Грудзинский поднял голову, отложил школьную ручку и рассмеялся.
Кончики длинных усов колыхались от смеха. Грудзинский был из ссыльных
поляков, он говорил с мягким польским акцентом и был так стар, что
гимназисты верили, будто он стоял когда-то во главе мятежа 1863 года.
Андрей положил книги на стол.
- Вы подали в университет? - спросил Грудзинский.
- В Московский.
- Похвально. На юриспруденцию?
- На исторический.
- Вдвойне похвально. История - мать всех наук, хотя философы
рассуждают иначе. Вы будете у Сергея Серафимовича?
- Я сегодня еду в Ялту.
- Тогда не откажите в любезности, передайте ему журналы, которые я
обещал, да все нет оказии.
Грудзинский поднялся из-за стола, захромал к полкам, скрылся из глаз,
принялся шуршать журналами.
- Я отношусь с почтением к Сергею Серафимовичу, - слышен был голос
Грудзинского. - С его умом и образованностью преступление заживо
похоронить себя в нашей глуши.
- Вы его давно знаете? - спросил Андрей.
- Мы учились вместе в Гейдельбергском университете. В отдаленные
времена.
<Странно, - подумал Андрей, - еще вчера Грудзинский был для меня
одним из Взрослых. Отныне мы просто знакомы. Отчим никогда не рассказывал,
что учился в Гейдельбергском университете>.
Грудзинский вынес стопку журналов. Журналы были на немецком языке. В
серых шершавых обложках.
- Я завидую вам, - сказал Грудзинский, - что вы имеете возможность
беседовать и пополнять свои знания путем общения с паном Берестовым.
- Я пойду, - сказал Андрей. - Ахмет Керимов отвезет нас в Ялту вместе
с Беккером.
- Коля Беккер здесь? Жаль, что он не зашел. Я всегда предсказывал ему
большое будущее.
Старик проводил Андрея до дверей, словно принимал его в родовом
замке.
- Кланяйтесь отчиму. Нижайший поклон.
* * *
Андрей вернулся домой, взял чемодан, собранный тетей. Тетка
перекрестила его, передала письмо для Сергея Серафимовича. И тут как раз
вошел Ахмет. Он был одет в костюм шофера, вернее, костюм, который должен
носить шофер в понимании Ахмета: кожаная черная куртка, фуражка с очками,
прикрепленными к тулье. Но брюки у него были, как у Андрея, -
гимназические, правда, заправленные в сапоги.
- Господа, - заявил он с порога, - мотор подан!
- Ахмет, - сказала тетя, - в этой компании я доверяю только вам.
Держите корзину. В ней продукты на дорогу. Андрей обязательно что-нибудь
разобьет.
- Я в этом уверен, Мария Павловна, - сказал Ахмет, показывая очень
белые зубы. Ахмет всегда кого-то играл. - Твоя моя мало-мало пожевать
давай, барыня! - Сегодня он был татарским извозчиком.
- Поезжайте с Богом, - сказала тетя. - А то на перевале ночевать
придется.
Пролетка стояла у ворот. Андрей дал Тигру кусочек сахара.
- Вы его балуете, милорд, - сказал Ахмет. Он забрался на облучок и
передал Андрею корзину. - Беречь пуще ока. Особое задание ея
императорского величества. Надеюсь, там нет свинины, которую не переносит
моя исламская честь?
- Трогай, - сказал Андрей. - Только не тряси. А то молоко свернется.
Сиденье было раскаленным. Ахмет забыл поднять верх. Андрей поднял
верх и стал укреплять его. Ахмет увидел, что он привстал, и стегнул Тигра.
Тот сразу взял с места, Андрей упал на сиденье, полотно ему на голову.
Ахмет расхохотался.
Коля Беккер стоял в тени акации у своего дома, держа в руке новенький
саквояж. Он был в форме института путей сообщения, полупогончики надраены
до блеска, белый китель излучал особое сияние.
- Господам кавалергардам наше почтение! - закричал Ахмет издали.
Коля поднял руку в белой перчатке, принимая парад.
За зиму он отрастил небольшие усики и баки. Андрей полагал, что в
Коле появилось нечто фатовское, он