Произведения Кира Булычёва
Роман "Река Хронос"
Навигация по страницам: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Книга I
. Но раньше, в полдень, появился Беккер.Он был бледен, веки распухли от слез, одет он был в поношенный
гимназический мундир, который был ему тесен.
Снова набежали сизые облака, грозили снегом. Коля долго вытирал ноги
в прихожей, он говорил тихо и вел себя приниженно, словно был князем,
давшим обет мыть ноги нищим.
- Мне некуда идти, - сказал он. - А дома нет сил оставаться. Не
прогонишь?
- Я поставлю самовар? - спросил Андрей.
- Нет. Я бы сейчас выпил рюмку водки.
- Прости, ты же знаешь отношение тети к спиртным напиткам.
- Знаю, знаю. - Коля вялым движением подтвердил свои слова.
Они прошли в комнату к Андрею. Коля закурил.
- Это жизненное крушение, - сказал он тихо, - которое ниспослано мне
в наказание за все...
Андрей молчал. Коле надо было выговориться.
- Я уже никогда не буду таким, как прежде, - сказал Коля. - Тебе не
приходилось видеть, как умирает человек: еще мгновение страданий... жизнь
не отпускает... и тут же наступает умиротворение. Ей сейчас хорошо,
правда?
- Наверное, хорошо. То есть наверняка.
- Всегда нужно помнить, чем завершается жизнь. - Коля поднялся со
стула, подошел к окошку. - Все наши терзания, спешка, гонка за счастьем,
за деньгами... как это мелко!
- Пока живем, куда денешься, - сказал Андрей, стараясь попасть в тон
приятелю. Собственные слова казались Андрею лицемерными и искусственными.
- Мама была единственным связующим звеном между мной и этим городом,
- сказал Коля. - Больше меня ничего не удерживает.
- А как же Нина с отцом?
- Раньше мы все жили на пенсию отца. Вдвоем им легче.
Коля не смотрел на Андрея. Он погасил папиросу в ящик с цветком и
долго вертел окурком в земле, будто стараясь утопить - с глаз долой.
- Коля, - произнес Андрей, надеясь, что Маргарита хочет, чтобы Беккер
узнал правду. - Коля, деньги для тебя достала Маргарита. Она здесь.
- Ты думаешь, я не догадался! - Коля сардонически усмехнулся и
произнес: - Ха-ха-ха.
- Она просила меня не говорить тебе.
- Лучше бы ты сдержал слово! Я не просил ее влезать в мои дела. Она
отлично знала, что от нее я не принял бы денег, даже если бы умирал от
голода. Но теперь поздно...
- За что ты на нее сердит? Она примчалась тебе помочь...
- Она хотела меня купить. Может, ты прикажешь мне теперь на ней
жениться?
- Это твое дело.
- Андрей, не сердись. Я пришел к тебе как к другу. - Коля, очевидно,
сделал над собой усилие, подавив гнев и вновь прибегнув к оружию смирения.
- Я хочу, чтобы ты понял психологию бедного благородного человека, который
может грешить и даже преступать закон, но который не может продаться!
Вспомни Достоевского, с какой гениальной силой он открыл наш русский
характер.
Андрей плохо вслушивался в монолог. В ушах шумело - видно, еще не до
конца прошла болезнь.
Андрей думал о том, что их с Лидой ничто теперь не разделяет. Можно
сесть в автобус и поехать в Ялту. Прийти по адресу Иваницких и сказать:
<Можно позвать Лиду? Я ее добрый знакомый из Москвы>. <К сожалению, -
ответит ее мать, - позвать Лиду я не смогу, потому что она уехала в
свадебное путешествие с поручиком Банкиным>. Ах, скажет молодой человек и
умрет от разрыва сердца!
Воображаемая картинка неожиданно удручила Андрея, и он понял, что
единственная возможность избавиться от опасений - ехать в Ялту. Но как
поедешь, если послезавтра похороны Елизаветы Юльевны, а на следующий день
он уезжает в Москву?
Остается единственная возможность - уехать завтра с утренним
автобусом, чтобы возвратиться вечером. Это означает - три часа в Ялте.
Более чем достаточно, чтобы увидеть человека и услышать от него, что он
тебя забыл и знать не желает...
Коля, словно почувствовав, что Андрей не слушает его, замолчал, потом
сказал, что ему надо на деловое свидание в город, и ушел. Андрей ощутил
облегчение. Он стоял у окна, глядел вслед Коле, который поежился на
пороге, кутаясь в шинель, и быстрыми шагами пошел к воротам.
Продолжая размышлять о том, как он поедет в Ялту, Андрей рассеянно
наблюдал за Колей и равнодушно отметил для себя, что, когда Беккер отворил
калитку, за ней кто-то стоял, поджидая Колю. Коля, видно, не ожидал
встречи и остановился, придерживая открытую калитку. Андрей узнал
человека, который заговорил с Колей, - это был кочегар Тихон, можно
сказать, собутыльник Андрея, - более невероятной встречи было не
придумать.
После первой секунды удивления Коля явно успокоился и мирно беседовал
с кочегаром. Потом опомнился, закрыл за собой калитку. Андрея подмывало
пойти следом, но он удержался - это было бы неблагородно.
Он заставил себя взять с полки книгу - попались <Записки охотника>,
невыносимые еще с гимназических лет. Нет, он не пойдет на улицу, а
заставит себя выздороветь, чтобы завтра в Ялте быть молодцом.
Отложив книгу, Андрей пошел на кухню, поставил чайник.
Время текло невероятно медленно.
Хотелось плюнуть на болезнь, выйти на мороз, отвлечься от бестолковых
мыслей... Андрей чувствовал, что готов уже сдаться, даже направился к
вешалке, но тут постучали, пришел опечаленный Ахмет.
Андрей, обрадованный отвлечению, поил Ахмета чаем, а тот пожаловался,
что Маргарита не явилась вчера вечером на свидание, а только что,
разыскивая ее, он заглянул на вокзал и там, в станционном буфете, увидел
Маргариту с Колей. Они пили кофе с пирожными и мирно беседовали.
- А ты там Тихона не видел? - спросил Андрей.
- Какого Тихона?.. А, с которым ты пил и гулял?
- Да.
- Нет... впрочем, постой! Я его видел! Я его видел у вокзала! Почему
ты спросил?
- Так просто, - сказал Андрей, и Ахмет обиделся, потому что понял,
что Андрей от него что-то скрывает.
Значит, Маргарита все же захотела увидеться с Колей, и вся история с
деньгами - не более чем притворство? Впрочем, скорее, Маргарита и в самом
деле не была уверена, примет ли ее возлюбленный такой дар. А он принял. И
очевидно, Коля, знавший Тихона, подрядил его отыскать Маргариту.
Впрочем, если Коля захочет, сам расскажет. И пускай он любит
Маргариту, Альбину, королеву французскую - кого угодно, только забудет о
Лидочке...
* * *
Вечером, когда они стояли службу в церкви, где было душно и тесно,
Андрей придумал предлог для поездки в Ялту, о чем сообщил тете, когда они
по ночному снежку возвращались домой. Андрей сказал, что должен навестить
отчима, что тот в письме просил его приехать по причине пошатнувшегося
здоровья. Тетя Маня расстроилась, в чем была доля ревности, так как
полагала, что о своем слабом здоровье Сергей Серафимович должен был в
первую очередь сообщить ей.
А как же похороны? Ведь нельзя не проститься с Елизаветой Юльевной?
Андрей поклялся, что обернется за сутки, - ему пришлось подчиниться
требованиям тети и закутаться так, словно он собирался с Амундсеном на
Южный полюс. Две фуфайки и фланелевая рубашка превратили его в существо,
склонное к полноте, а тужурка с трудом застегнулась на груди. К тому же
Андрей волочил кожаный саквояж с подарками дяде, от которых он отказаться
не смог, дабы не вызывать подозрений. Там было и черешневое варенье, и
целебный мед из Карасубазара, и фунта два особенных сладостей,
изготовленных какой-то бабушкой в Джанкое, которые отчим в свой последний
приезд в Симферополь изволил похвалить.
Андрей вытерпел все и за свои мучения получил у тети взаймы двадцать
пять рублей, которые та, лукаво улыбаясь, вытащила из привезенного Андреем
конверта.
- Я рада, что ты отказываешься от развлечений ради больного отчима, -
сказала она. - Ты молод и легкомыслен, но ты добрый мальчик.
Она встала на цыпочки, поцеловала Андрея в лоб, перекрестила его и
тут же вспомнила, что забыла положить в сумку пакет с припасами Андрею на
дорогу.
Был уже девятый час, автобус, если его не отменили из-за снега на
перевале, отходит в девять. Саквояж был тяжелым, на улице скользко и еще
толком не рассвело. Андрей быстро шел по улице Гоголя, моля Бога, чтобы
попался извозчик и довез его до вокзала. Но извозчиков, как назло, не было
- кто выходит ранним утром в первый день Рождества? Андрею вдруг
показалось, что он идет в гимназию. Именно это утреннее зябкое неуютное
чувство охватило его. Саквояж показался тяжелым портфелем, а сам себе
Андрей привиделся маленьким, беззащитным перед сегодняшней контрольной по
геометрии.
Извозчик попался у Пушкинской. Он, видно, сам не знал, зачем выехал в
такую рань, и страшно удивился пассажиру.
Автобус стоял на площади перед вокзалом, и увидеть его было радостно,
словно загадал и сбылось. Если бы автобус не поехал, добираться до Ялты
линейкой - потерять день.
Автобус был наполовину пуст, хоть и задержался на полчаса, так как
ждал, не подойдет ли кто еще из пассажиров. Внутри было страшно холодно -
за ночь мороз выспался в автобусе, и Андрей был благодарен
предусмотрительной тете Мане. Через час Андрей задремал, но вскоре
пришлось проснуться - подъем к перевалу был трудным, шофер все грозился
повернуть обратно и, может, повернул бы, если бы, на счастье Андрея, среди
немногочисленных пассажиров не оказался какой-то официального вида
господин в шубе с бобровым воротником, которого ждали в Гурзуфе неотложн