Произведения Кира Булычёва
Роман "Река Хронос"
Навигация по страницам: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Книга I
- Ничего страшного, - сказала она. - Ванная напротив моей двери. Ты
помнишь? Свет зажигается справа.
Андрей приоткрыл дверь. За дверью спальни Иваницких было тихо, но
Андрей понимал - там не спят, а прислушиваются к каждому его шагу и не
очень верят в версию об испуге, заставившем его прийти в гости в шестом
часу утра.
Андрей прошел в ванную. Вода в ней согревалась печкой, так что
придется потерпеть холод.
Он посмотрел на себя в большое зеркало - кровь прошла сквозь белье,
на теле были пятна, не говоря уж о руках. Холодная, страшно холодная,
невтерпеж, вода плохо смывала кровь и розовела. Андрей чувствовал запах
крови, неприятный и мертвый. Он скреб себя мочалкой, чтобы было не так
холодно, но, даже вымывшись, не был уверен, что стер с себя все следы
крови.
И оказался прав - когда он поглядел на полотенце, на нем обнаружились
розовые пятна.
Когда Андрей вернулся к Лидочке, она как раз сняла простыню с
кровати, завязала в нее вещи Андрея, туда же кинула полотенце. Она уже
принесла цивильные брюки Кирилла Федоровича - они были широки и
коротковаты.
Узел с вещественными уликами Лидочка засунула под кровать. Затем
взяла со столика баночку с кремом и сказала:
- Протяни руки, ты весь исцарапан, может воспалиться.
Движения ее тонких пальцев были нежными и летучими.
- Ты чего молчишь? - спросила Лидочка. - Ты рассказывай. Ведь
случилось что-то очень страшное, правда?
- Да, - сказал Андрей, - Сергей Серафимович умер.
- Как умер? Где умер?
- У себя в кабинете, у меня на глазах.
- Значит, он все-таки вырвался от них...
- Как вырвался? - не понял Андрей.
- Вырвался и вернулся домой?
И только тут Андрей понял, что ему не приходило ранее в голову - как
отчим оказался в кабинете?
- Странно, - сказал Андрей. - Он же должен был вернуться. И пройти
мимо полицейского. И подняться по лестнице...
- Это не важно, - сказала Лидочка. - Главное, он дошел. Наверное, он
не хотел привлекать к себе внимания?
- Конечно, это могло быть... нет, не могло! - сказал Андрей твердо. -
Ты не представляешь, в каком он был состоянии - он был весь израненный,
исколотый... он умирал. Нет, я не могу тебе все объяснить.
- Тише, мама услышит.
- Понимаешь, я услышал стон, хрип... он не мог двигаться. Он лежал на
полу и почти не двигался...
- Не думай сейчас об этом, это ужасно. Не думай...
- Подожди, - отмахнулся Андрей. - Я совсем запутался... Сергей
Серафимович исчез, причем следователь говорил, что было столько крови и
даже ковер был разрезан. А сегодня он вернулся...
- Андрюша, не надо!
- Я услышал его сверху - было так тихо, что я услышал движение в
кабинете. И ты хочешь сказать, что я не услышал, как он прошел по коридору
и по лестнице?
- Значит, сначала ему было лучше, а когда он попал в кабинет, ему
стало плохо...
Андрей согласился с ней, потому что ее устами говорил здравый смысл.
Единственный якорь в этой ситуации - здравый смысл. Но Андрей понимал, что
прав был он, а не Лидочка - она ведь не видела отчима. Она там не была!
- Ты правильно сделал, что пришел к нам. - Лидочка положила руку на
его колено.
- Я пришел, потому что не знал, где спрятаться. Я подумал, что они
увидят, что на мне кровь... они подумают, что я его убил.
- Не говори глупостей. Почему они подумают?
- Ты не представляешь, как они думают... а я разговаривал с Вревским.
Ему нужен преступник. Он всех подозревает. И я понял, что там в доме... -
Андрей замолчал. Он понял, что им руководили соображения более важные, чем
только попытка бегства. Документы отчима! - Послушай, - сказал Андрей, - я
тебе все расскажу, а ты скажешь, что думаешь.
И Андрей передал ей разговор с отчимом.
- Получаются два портсигара. Как в романе о шпионах, - сказала
Лидочка. - Если у тебя портсигар и у меня такой же портсигар, то мы друг
друга узнаем. Это условный знак. Пароль.
- Нет, - сказал Андрей. - Портсигары разные.
- Покажи.
Они положили портсигары рядом на кровать. Портсигары были совершенно
разные. Одно их объединяло - они не открывались.
Лидочка наклонилась, разглядывая портсигары, и ее распущенные волосы,
упав на плечо, скрыли лицо. И вдруг Андрей увидел свою невесту! Последние
полчаса он видел Лидочку - не плотскую земную Лидочку, а как бы образ
Лидочки, подруги... Ночная рубашка смялась и обнажила коленку. Коленка
была маленькая, узкая, и можно было ее погладить. Андрей протянул руку и
дотронулся до коленки. Лидочка свободной рукой легонько оттолкнула его
пальцы и поправила ночную рубашку.
- Наверное, про портсигары сказано в письме, - сказала она. И
добавила: - Мне бы очень не хотелось, чтобы Сергей Серафимович в самом
деле оказался немецким шпионом. А все идет к тому.
- А Вревский думает, что я из его банды, - сказал Андрей.
- Ты знаешь, что тебе придется сделать? - спросила Лидочка. - Ты
должен вернуться в дом отчима, лечь в постель и утром вести себя так,
словно ты ни о чем не подозреваешь.
- Вернуться туда?
- Любой другой твой поступок будет подозрительным.
- А если я скажу, что был у тебя?
- Глупости. Ты ночью был там, полицейский подтвердит, а под утро
убежал ко мне. И тут они находят тело твоего отчима.
Лидочка задумалась... потом вздохнула и продолжала:
- Как страшно... я, наверное, совсем бессердечная. Умер человек, умер
твой отчим... я бы умерла от страха, если бы была там. Андрюшенька, бедный
мой...
Андрей понял, что она плачет, стараясь не плакать, и оттого плечи ее
вздрагивают и на шее напряглась жилка.
- Это я бессердечный, - сказал Андрей, прижимая Лидочку к себе. - Я
должен был бежать, звать людей, врача, полицейских... а я открывал сейф и
слушался его. Мне не надо было слушаться. А потом струсил.
- Ты слушался, потому что уважал его, - серьезно сказала Лидочка. -
Если бы ты не стал слушаться, ему было бы еще хуже. Он же сказал, что это
счастье, что ты оказался там?
- Сказал.
- Значит, для него самое важное было передать тебе портсигар и
пакеты. Это была его воля. Он ведь не говорил об убийцах или полиции. Он
говорил о сейфе, правильно?
- Я был как загипнотизированный. Я понимал, что делаю неправильно, но
все равно подчинялся ему.
- Тогда иди, - сказала Лидочка, - я своих успокою. Главное, чтобы тот
полицейский не пошел проверять, где ты.
- Подожди, - сказал Андрей, - сначала надо прочесть письмо. В нем
может быть написано что-то очень важное. Срочное.
- Уже скоро семь.
- И все-таки надо прочесть.
- Тогда читай, а я отвернусь.
- Лидочка, милая моя, - сказал Андрей, ощутив себя вдвое старше
невесты. - Это не письмо от подруги. Теперь ты вместе со мной, навсегда
как один человек, неужели ты не понимаешь таких простых вещей?
- Читай, - сказала Лидочка.
Но Андрей, как бы оттягивая момент чтения письма, сначала раскрыл
другой пакет. В нем лежала толстая пачка банкнот. Ну конечно же, это
доллары. Отчим показывал их.
- Это какие деньги? - спросила Лидочка, которая никогда не видела
американских денег.
- Доллары. Видишь, написано: сто долларов.
- А в этой пачке их, наверное, несколько тысяч.
- Да, наверное.
Андрей вложил деньги обратно в конверт, раскрыл второй - в нем
оказались рукописные листки, большие салфетки акционерных бумаг, несколько
пятисотенных купюр и две общие тетради в кожаных обложках.
Оставался лишь узкий серый конверт из плотной бумаги, вдвое
превышавший размером почтовый. На нем сильным бегучим почерком отчима было
написано:
Андрею Сергеевичу Берестову в собственные руки.
Конверт был заклеен. Лидочка взяла с письменного стола костяной ножик
для разрезания бумаг и протянула Андрею.
Андрей вскрыл конверт. В нем лежало несколько листков, написанных тем
же почерком. Последний лист, видно приложенный позже, был напечатан на
пишущей машинке.
- <Дорогой Андрюша! - начал читать Андрей. - Не представляю ситуации,
в которой ты увидишь эти строки. Но знаю, что ты прочтешь их уже взрослым
и, надеюсь, разумным, рассудительным человеком, который может,
столкнувшись с невероятным, оценить его трезво, не впадая в панику и не
уповая на мистические объяснения, так любимые слабыми духом людьми>.
- Погоди, - сказала Лидочка. Она подкралась на цыпочках к двери и
резко приоткрыла ее. - Нет, - прошептала она, закрывая дверь. - Они спят.
Или делают вид, что спят. Читай дальше, Андрюша.
- <...Несмотря на то, что ты и не замечал, а замечая, сердился, я все
последние годы старался воспитать в тебе если не ученого, то по крайней
мере существо вполне рациональное. Я тебе казался сухарем, педантом. А
тебе хотелось от меня ласки и теплоты. Впрочем, теплоту тебе
компенсировали те добрые дамы, которые куда более посвятили себя твоему
чувственному воспитанию, - я имею в виду замечательную Марию Павловну и
Глафиру...>
- Ты чего замолчал?
- Я вспомнил, что Глаша в больнице... у нее лицо повреждено. - Андрей
подумал о другом, он понял, что в словах отчима заключен укор. Хотя,
впрочем, эти строки могли быть написаны более чем год назад - ведь письмо
уже существовало в прошлом году. - <Я втройне обязан заботиться о твоем
благополучии. Во-первых, в память о твоем отце, которого я знал и ценил,
затем в