Произведения Кира Булычёва
Роман "Река Хронос"
Навигация по страницам: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Книга II
то белых грибов в лесу ты видишь маленькие мотоциклы, ты, наверное,решишь, что сошел с ума.
Нечто подобное пережила Лидочка, поняв через несколько минут чтения,
что в России свергнут законный император. Разумеется, не надругательство
над священной особой потрясло ее - в ее круге о Николае никогда не
говорили иначе, как с презрением, она была страшно разочарована, что не
присутствовала при этом событии, что оно разворачивалось и происходило -
как и вся революция - без ее участия. Это было подобно тому, как проспать
приход Деда Мороза.
Оказалось, что теперь в России есть Временное правительство князя
Львова, а государь заточен с семьей в Царском Селе. Люди празднуют свободу
и ждут выборов в Учредительное собрание, а Лидочка из-за этой проклятой
табакерки, которая не может толком отправить человека в будущее,
пропустила самое главное событие в жизни страны. Все видели революцию, все
участвовали в ней... Все, кроме Лидочки.
Теперь выгонят генерала Думбадзе, решила Лидочка. Он типичный
угнетатель и царский сатрап. И тут же взгляд Лидочки упал на сообщение:
ОТЪЕЗД ГЕНЕРАЛА ДУМБАДЗЕ В СИМФЕРОПОЛЬ
Известного ялтинского градоначальника, с именем которого связаны
как светлые, так и многочисленные темные страницы в истории нашего
города, вызывают наверх - возможно, в Петроград, где он должен будет
дать ответ перед народными избранниками о своих сомнительных
деяниях, -
смело утверждала газета, и Лидочке было приятно сознавать, что ее позиции
и позиции газеты совпадают.
Лидочка перевернула газету, поглядела на последнюю страницу, где
большую часть текста занимали объявления, а над ними несколько кратких
колонок - куда более кратких, чем в 1914 году: <Вести с полей боев>.
Война все шла и шла, война еще не кончилась... Это было второй
невероятной новостью после пропущенной революции.
До темноты, до редких фонарей и холодных звезд, Лидочка просидела на
набережной, глядя издали на платан. В восемь часов Андрюши все не было, и
окоченевшая Лидочка побежала по набережной, совсем забыв о том, что ее
могут увидеть и узнать, ведь половина Ялты - ее знакомые. Но уже темнело,
народу на набережной было мало, да местные жители и не ходят на набережную
- что там делать?
Надо было думать о ночлеге, и хоть более всего ей хотелось вернуться
домой и увидеть маму, именно этого делать не следовало, пока она не отыщет
Андрея и не узнает, что за это время произошло дома.
Добежав до ряда гостиниц, Лидочка замерла, не в силах решить вопрос,
куда идти дальше. За свои восемнадцать лет она в гостинице никогда не
останавливалась и даже толком не знала, как это делается.
Уже обнаружилось, насколько непродуманно и неподготовленно было ее
путешествие. А ведь Андрюше, понимала Лидочка, куда хуже, потому что у
него совсем нет денег - она даже забыла ему передать. Когда одна мысль
подавляет все прочие, о деньгах забывают. К примеру, в настоящем
душераздирающем романе у героини никогда не заболит живот.
Лидочка решила выбрать гостиницу чистую и имеющую хорошую репутацию.
Это было несложно, потому что репутации гостиниц были всем известны.
Сначала она зашла во <Францию>, но там у нее потребовали документы -
а какие могут быть документы у вчерашней гимназистки, которая живет со
своими родителями?
Остановилась Лидочка в номерах <Мариано>, где было тихо, пустынно,
холодно, а портье долго разглядывал Лидочку. Лидочка вписала фамилию -
Берестова. Портье - желтый, скучный, цветом и блеском лысины как старый
бильярдный шар - прочел фамилию, и она ему ничего не сказала. Потом
получил деньги за три дня вперед (как же иначе, если мадемуазель без
багажа?), кинул на стойку ключ с большой деревянной грушей и сказал:
- С водой перебои, повар уволился - кушать будете в кафе, но если
скажете мне или горничной - принесем чаю.
Глаза у портье были шоколадные, непроницаемые, будто взболтали какао
без молока.
Лидочка поднялась на второй этаж - номер был длинный, как пенал. У
двери был прикреплен рукомойник, в котором не было воды. Потом был шкаф,
кровать и столик - все это вытянулось в струнку, иначе по ширине аршинной
комнаты ничего бы не поместилось. И окно было узкое и выходило на двор.
Лидочка стояла у темного окна, глядела в ночь, в тщании понять - что
же с ней происходит.
Ее не было в этом городе - несколько мгновений? Или два с половиной
года? Угадать, сколько же в самом деле прошло времени, было невозможно.
Сама она не постарела - по крайней мере так сказало зеркало. Значит, для
нее прошло несколько секунд - ну ладно, пускай день... А здесь же в самом
деле минуло два с половиной года. И никуда от этого не денешься. Значит,
получается, что Лидочка как бы была в летаргическом сне или заколдована
злой мачехой. Она спала, прекрасная и неподвластная времени, а весь мир
катился вперед по своим законам - умирали и рождались люди, играли свадьбы
и погибали на войне - сколько же людей погибло на войне, если война,
оказывается, идет уже три года! А чем это кончится? Как мы учили в
гимназии - Тридцатилетняя война, Столетняя, война Алой и Белой розы?
Лидочка пыталась вызвать горничную звонком, но никто не откликался,
хотя Лидочка слышала, как где-то в конце коридора ссорились женские
голоса. Лидочка пошла туда и нашла сразу двух горничных, но они не хотели
носить воду, а собирались на заседание женского совета, потому что женщины
должны участвовать в революции и бороться за свои права. За водой Лидочка
ходила на кухню и оттуда принесла целое ведро. Она тащила это ведро и
думала, как быстро люди ко всему привыкают - еще день назад (а для
остальных два с половиной года назад) никому и в голову не пришло бы идти
на кухню за водой. Нет воды - мы покидаем вашу паршивую гостиницу, и ищите
клиентов где-нибудь в другом месте!.. Лидочка понимала, чувствовала, что
жизнь изменилась, потому что теперь некому жаловаться. Лидочка беззащитна
- и все обыкновенные люди потеряли свои права. Они получили свободу,
которую дают людям революции, но это великое право совсем не означает
свободы в повседневной жизни - они лишь делают эту жизнь хуже, а людей
злее, так что правами могут пользоваться лишь сильные и плохие, а
остальные лишаются и тех прав, что происходили у них от существования
порядка.
Вымывшись холодной водой, Лидочка пошла на набережную - она
проголодалась и надеялась, что ей удастся чего-нибудь купить, если не в
кафе, то в магазине, и принести с собой в номер.
Магазин Тарасова, что выходил фасадом на набережную, оказался закрыт,
зато по вкусному запаху Лидочка отыскала чебуречную на улице и стоя съела,
штука за штукой, пять чебуреков, чем вызвала уважение чебуречника.
- Ты ешь, - сказал он, - а я буду тебя показывать - какие у меня
вкусные чебуреки, какие хорошие чебуреки!
Старик говорил добродушно, и Лидочка не обиделась. А торговцу было
скучно, потому что никто, кроме Лидочки, к нему не шел.
На удивление мало встретилось Лидочке на набережной знакомых.
Почему-то ей казалось, что каждый второй будет узнаваем, - но нет,
встретилась ей одна соученица по гимназии, которая шла с подпрапорщиком и,
конечно же, никого вокруг не видела, встретился пожилой мужчина из
соседнего дома - Лидочка с ним и в старой жизни не здоровалась, а сейчас -
тем более.
Лидочка дошла по набережной до платана-свидетеля, но никого там не
было, и ноги незаметно привели ее к родному переулку.
Я только погляжу на окна, уговаривала себя Лида, и сразу уйду.
Сначала надо найти Андрюшу. Ведь если мне придется снова уплывать в
будущее, мама этого не переживет.
Окна на втором этаже не горели, значит, родителей не было дома.
Может, они ушли куда-то в гости. Почему-то это показалось обидным, будто
родители все эти годы должны были сидеть вечерами дома, слушая, не звякнет
ли звонок, не вернется ли единственная дочь.
Впрочем, вернее всего, мать задержалась в госпитале, а отец - в
порту.
Тогда Лидочка решилась - она быстро взбежала наверх и, достав из
сумочки ключ, сунула его в замочную скважину.
Но ключ не повернулся. Он вошел до половины и не повернулся.
Лидочка замерла в растерянности - ключ должен был повернуться легко,
но не поворачивался.
Она начала дергать его, стараясь повернуть, и тут услыхала изнутри
коридора шаркающие шаги - шаги дошли почти до двери и замерли.
Таких шагов в доме быть не могло.
- Кто там? - донеслось изнутри - и голос был совершенно чужим,
старческим, совершенно чужим.
В доме жили другие люди. Вернее всего, другие.
Лидочка вытащила ключ и сбежала вниз по лестнице. Звонить к соседям
внизу и спрашивать их, где Иваницкие, она не посмела.
Лидочке не хотелось думать, что за эти годы дома случилось что-то
плохое. Такое она просто изгнала из головы.
Лида вернулась в гостиницу, ничего не узнав и никого не найдя. А
устала так, словно весь день таскала дрова.
Портье дремал за стойкой, обратив к подходившим сверкающую под
многоламповым бра лысину. Лидочка попросила ключ - лысина ушла назад -
появились шоколадные глаза.
- Мадемуазель Берестова? - сказал он. - Вас спрашивали.
- Кто? - Сердце от неожиданной радости пропустило удар.
- Немолодой