Произведения Кира Булычёва
Роман "Река Хронос"
Навигация по страницам: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Книга II
к - поцелуй влобик, - а ведь не доверяет!
- В Севастополь? - спросил Ефимыч.
- Через Ялту, - сказал Коля. - Я хочу на минутку заехать в Ялтинский
совет.
- Поздно уже, десятый час, - сказал Ефимыч. - Нету там никого.
- Посмотрим, - сказал Коля. - Посмотрим - и дальше.
- Бензина мало, - сказал Ефимыч. - И опасно.
- Ты с солдатами разговаривал? - спросил Коля.
- Они поручиком недовольны.
- Это я знаю! - сказал Коля. - А насчет завтрашнего дня ничего не
говорили?
- Нет. А что? Завтра они сменяются.
- Хорошо, хорошо. Ты поскорей поезжай.
- Поскорее нельзя - фары слабые, дороги темные. За войну знаете какие
ямы на шоссе стали? У нас в штабе на той неделе Сидоров, вечная ему
память, в такую яму угодил - мотор под откос.
- Это когда интендант погиб?
- Два интенданта.
Коля велел остановить мотор в двух кварталах от Ялтинского совета,
который занял - цепь совпадений - дом городского суда. Потом пошел к
зданию. Некоторые окна были освещены, люди толпились у входа, переминались
с ноги на ногу на холоду. Коля надвинул пониже папаху и решительно
направился к входу.
Он знал уже - революционный опыт накапливается быстро, - что в места,
куда тебе входить не положено, надо входить так, словно положено. Никаких
сомнений.
- Вы куда, гражданин? - спросил его голос.
Коля не оборачивался и не видел хозяина голоса.
- Мне Мученика нужно, - сказал Коля. - Товарища Мученика.
- Какого там еще Мученика? - рявкнул голос.
- Елисея Борисовича, - откликнулся другой голос, изнутри здания. -
Только он уехал в Севастополь. Час как уехал.
Коля не осмеливался обернуться, потому что в Ялте он мог быть
известен - с гимназических времен. Он топтался в дверях, мешал проходить.
- А завтра он будет? - спросил Коля, незаметно перемещаясь в темноту.
- Эй, Хачик, завтра он будет?
- Завтра он должен быть. Как же завтра без него? - Снова смех. Потом
какой-то строгий голос - совсем уж издали - оборвал неуместный в
революционном учреждении смех:
- Ну, раскудахтались, воины! На весь свет кричать будете? Кто там
Мученика спрашивает?
- Я завтра приду, - сказал Коля и быстро пошел прочь в надежде, что
за ним не побегут.
В самом деле не побежали.
Он быстро шел к автомобилю по берегу речки, и веселый гул скоро
перекрыл голоса, доносящиеся от Совета.
- Поехали в Севастополь. По крайней мере я узнал, что они на завтра
что-то планируют.
На этот раз новая случайность задержала Беккера. Машина не пожелала
заводиться. Ефимыч руки себе оторвал, крутя ручку стартера, потом Коля
сменил его - в переулке, где они остановились, было совсем темно. Ефимыч
достал фонарик и открыл капот. Он ушел с головой внутрь, и из мотора
доносились лишь его приглушенные ругательства. Потом он вынырнул из мотора
и сказал:
- Полчаса придется погодить, никак не меньше.
- А нельзя короче?
- Откуда я знаю, господин Берестов? - обиделся Ефимыч. - Ну откуда я
знаю? Буду стараться.
Было жутко холодно. Шинель продувало насквозь.
- Я тогда вниз спущусь, - сказал Коля, - в кафе посижу.
- В каком кафе?
- Во <Франции> - это ближе всего.
Когда Лидочка вернулась из ежедневной прогулки к платану и поужинала
в небольшом кафе возле гостиницы, где ее уже знали, и жена хозяина сама
делала ей яичницу с ветчиной, она раскрыла <Свободную Тавриду> в надежде
увидеть если не упоминание об Андрюше, то хотя бы какую-нибудь ниточку к
розыску его. Скоро месяц, как Лидочка ждет его, не смея отойти от платана,
у которого она изучила каждую морщину коры.
Лидочка разулась, надела шлепанцы - незаметно для себя она обросла
каким-то добром: и книжками, и бельем, и новой юбкой, и теплыми ботиками,
- если теперь придется уезжать, без чемодана не обойтись. Как раз вчера
Лидочка побывала в магазине Тарасова и купила там вполне приличный, из
натуральной кожи, варшавский чемодан, небольшой и даже элегантный. А
сегодня собралась приобрести под цвет чемодана ридикюль, который
присмотрела в лавке на набережной.
Усевшись в кресло, Лидочка начала проглядывать газету, внимательно,
не пропуская ни строчки, - все равно некуда спешить. Теперь до десяти она
никуда не двинется, а в десять они будут с портье Георгием Львовичем пить
кофе - он его сам заваривает в швейцарской.
Газетные новости были обычными - к ним Лидочка уже привыкла: споры в
Петроградском Совете, перемещения во Временном правительстве, Керенский -
новый военный министр... Никаких сведений о бесследно пропавшем вожде
эсдеков (большевиков) Ульянове-Ленине. Гучков подозревает международный
социалистический заговор. Возможно, В. Ульянов-Ленин уже в Петрограде...
Митинг в Симферополе. Рабочие железнодорожных мастерских требуют
ввести восьмичасовой рабочий день. Видный эмиссар Елисей Мученик выступил
на митинге в поддержку требований рабочих. Эту фамилию Лидочка запомнила.
Мученик успевал быть в трех местах одновременно. Состоялось заседание
Ялтинского совета - приняты важные решения. Из выступления вездесущего
Мученика (когда он успел приехать из Симферополя в Ялту?): <В те дни,
когда нация должна объединиться в единый тяжелый революционный кулак,
чтобы раздавить гидру контрреволюции, атмосфера благодушия опасным болотом
растекается по Южному берегу Крыма. Романовы пользуются плодами труда
своих рабов, отдыхая в имениях, построенных кровью и потом крепостных...>
Наверное, он худой, чахоточный, изможденный и озлобленный ссылками и
каторгой. Он мстит Романовым за своих товарищей.
Ниже - мелким шрифтом: сообщение из Севастополя. Вчера там состоялось
собрание запасных в полуэкипаже, посвященное плохому состоянию зимнего
обмундирования. Капитан первого ранга Гостеско заверил слушателей, что
состав с шинелями и бушлатами уже покинул Киев. После капитана Гостеско
выступил адъютант командующего флотом лейтенант А. Берестов. Он познакомил
собравшихся с обстановкой в Питере и ответил на многие вопросы. Он сказал,
в частности, что флот стоит перед большими событиями - нужно быть готовыми
отразить любое нападение германо-турецких дредноутов...
Сначала, выхватив глазами <А. Берестов>, Лидочка чуть было не
кинулась собираться - ехать в Севастополь. Но потом перечитала и поняла,
что это - однофамилец. Конечно же - однофамилец! Андрюша никогда не служил
по флоту, а уж для того, чтобы стать лейтенантом, следует прослужить лет
десять. Странное совпадение. Конечно же, она съездит в Севастополь...
может быть, завтра. Она посмотрит на того офицера. Ей ведь достаточно
посмотреть издали.
Лидочка отбросила газету и хотела было взяться за книжку. Книжки она
брала в пустой и холодной городской библиотеке. Ей казалось, что, кроме
нее и одного чахоточного студента, никто туда не ходит. Это был
исторический роман Конан Дойла, она сама отыскала его на полке -
библиотекарь, мрачный, закутанный в серый платок - лишь нос наружу, не
возражал, чтобы Лидочка сама выбирала книги. И удивлялся, зачем она
приносит книжки обратно?
Она прочла полстраницы. Потом захлопнула книжку. Посмотрела на часы.
Нет, последний автобус на Севастополь давно ушел и лучше будет поехать
туда завтра на пароходе. Если не будет шторма. А какое расписание
пароходов до Севастополя?
Лидочка уговаривала себя, что Андрюши нет в Севастополе. Это какой-то
другой человек, моряк, может, даже немолодой. Важнее оставаться здесь - в
Ялте. Только последняя дура помчится в Севастополь.
Убедив себя в бессмысленности такого поступка, Лидочка натянула
ботики, быстро оделась и сбежала вниз.
Портье стоял на своем месте за стойкой.
- Лидия? - удивился он. - А я еще не ставил кофейник.
- Я на минутку, Георгий Львович, - сказала Лидочка. - Я на набережную
и обратно.
- Может, дать тебе сопровождающего? - сказал портье. Он показал на
группу постояльцев, лениво перекидывавшихся в карты за столиком у входа в
закрытый ресторан.
- Ни в коем случае! - засмеялась Лидочка, закутываясь шарфом, чтобы
защититься от острого весеннего ветра, что несся с моря. Она побежала по
скудно освещенной набережной к причалу, где висела доска с расписанием
пароходов.
Было уже совсем темно - часов десять, не меньше. Волны за парапетом
угадывались только по белой пене... Лидочка добежала до доски с
расписанием. Сюда долетали брызги от моря, она сразу окоченела, а фонарь
был так далеко от расписания, что не было возможности прочесть, когда же
отправляется первый пароход в Севастополь.
Лидочка растерянно оглянулась - о таком препятствии она не подумала.
Может, вернуться в гостиницу и попросить у Георгия Львовича фонарь? Пока
Лидочка размышляла, ветер неожиданно усилился и принес с собой такой
плотный и холодный заряд брызг, что Лидочка кинулась бежать от моря.
Впереди была лишь ярко освещенная витрина кафе <Франция>, единственного
открытого в это время на набережной.
Завидев бегущую от моря женскую фигуру, швейцар <Франции> приоткрыл
дверь и впустил Лидочку. За последний месяц она уже не раз бывала здесь.
- Вы что на ночь глядя? Простудиться решили? - Швейцар был ворчлив,
усат, броваст - фуражка с золотым галуном на самые глаза.
- Ой, не говорите! - ответила, задыхаясь, Лидочка. - Не думала, что