Произведения Кира Булычёва
Роман "Река Хронос"
Навигация по страницам: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Книга III
ковник Метелкин, который был фатом, пижоном, бездельником, но не трусом, икогда понял, что Гюндюз и его помощник убиты, решил узнать, кто же начал все это
сражение - кто неведомый помощник и, возможно, спаситель. Вид комнаты Андрея
свидетельствовал о страшном разгроме, потому что были сорваны жалюзи и
занавески, шнуром лампы все стащено с кровати, а посреди этого беспорядка в
кресле полулежал археолог Андрей Берестов, почти в беспамятстве.
Второй прибежала Аспасия, которая была фаталисткой и полагала, что ее нельзя
убить, а когда ее убьют, она уже об этом знать не будет. Быстрее Метелкина,
который стоял в дверях и старался сообразить, кто и почему начал сражение, она
поняла, что это сделал Андрей, и потому с порога приказала Русико принести воды
- чистой воды и бинт, и сама, хоть Метелкин и был врачом, не допустив никого,
промыла небольшие раны Андрея, забинтовала руку и густо намазала йодом голову.
Андрей пришел в себя и был счастлив видеть обеспокоенное и оттого очень простое
и ласковое лицо Аспасии - такое лицо Аспасии мало кто на свете видел и увидит,
это было беззащитное лицо, Глашино лицо, только для самых родных людей, которых
на самом-то деле у Аспасии почти не осталось. Андрей постарался улыбнуться, и
Аспасия сказала ворчливо:
- Не подымай голову, все вы тут с ума посходили.
Полковник Баренц уселся на стул, обернув его спиной к Андрею - подпер подбородок
кулаками, и поза его была задумчивая и располагающая к общению.
- Разрешите полюбопытствовать ваше имя и отчество, молодой человек, - сказал он.
Андрей ответить не успел и расположения к откровенной беседе с незнакомым
полковником Баренцем не почувствовал.
Аспасия заразительно рассмеялась, и, сообразив, видно, что здесь смешного,
рассмеялся и подполковник Метелкин, главный ветеринар трапезундского участка.
Баренц повернул сухое без мяса лицо туда, сюда - не любил, если все что-то
понимают, а он, грозный начальник контрразведки Черноморского флота, чего-то не
понимает.
- Простите! - сказал он громко и вызывающе.
- Так он же Берестов! - смеялась Аспасия. - Андрей Берестов! Тот самый, которого
они прошлый раз убивали!
- Как так Андрей Берестов? - строго спросил Баренц.
Соучастники принялись объяснять полковнику причину всеобщего комедийного
недоразумения, а внимание Андрея было привлечено появлением профессора Авдеева,
который с порога грозно спросил:
- Что это такое, Берестов?
А за ним вплыла зрелая красавица тридцати шести лет и спросила еще громче и
удивленнее:
- Андрей, когда вы это все успели! Мы же с вами только что расстались.
- Успел, - смущенно сказал Андрей.
- А госпожа профессор, - смеялась Аспасия, - госпожа профессор думает, что
господин Берестов буйствовали по пьяному делу!
- Ах, что вы! - вальяжно поднял руку Метелкин. - Вы ошибаетесь, мон шер! Ваш
юный друг проявил себя героем.
Авдеевы не успели еще сообразить, в чем заключался героизм их молодого
сотрудника, как солдаты снизу, не придумав ничего лучшего, внесли в комнату
Андрея, и без того набитую народом, окровавленное тело убитого Османа Гюндюза,
при виде которого госпожа Авдеева упала в обморок, а Метелкин начал выталкивать
солдат с телом в коридор.
- Тебе легче? - спросила Аспасия Андрея.
- Мне совсем легко, честное слово, - сказал Андрей.
- Ой, только не влюбляйся в меня, - сказала Аспасия тихо, - я же не смогу твоей
любви ответить, а тебя хорошая девушка ждет, такая девушка, что я тебе завидую,
какая девушка тебя любит.
Андрею было неловко, что Аспасия заглядывает в его мысли.
- Я совсем не это имел в виду, - вскинулся он.
- Вот и замечательно, вот и мило, - сказала гречанка. - Мы с тобой потом обо
всем поговорим.
Русико помогла Метелкину увести обмякшую профессоршу, а сам Авдеев, движимый
любопытством, остался, потому что жаждал узнать, что произошло на территории его
экспедиции.
Тем временем полковник Баренц, отмахнувшись от профессора, которому пришлось
беседовать с Суреном Саркисьянцем, отвел Андрея к окну и попросил рассказать,
что и как тот видел. Слушая, он не выказывал ни осуждения, ни одобрения
действиям Андрея. Подошла Аспасия.
- Ведь ты был на виду, - сказала она. - Это только чудо, что Осман в тебя не
попал - он в монету попадал с десяти шагов. У меня метка есть, только в таком
месте, что нельзя смотреть.
Баренц приподнял бровь - он умел это делать аристократически.
- Теперь они не сдадутся. Пока мы их всех не выведем, не сдадутся, будут мстить
за Османа, - сказала Аспасия. - Жалко. Я бы могла его не убивать - зачем
ворошить гнездо ос?
- Но они же стреляли в тебя?
- А может, в русского полковника? - спросила Аспасия, не стесняясь того, что
Баренц стоял рядом и все слышал.
Она смотрела на Баренца открыто, даже весело - она была как охотник,
приманивающий тигра. И Андрей с жуткой и безнадежной грустью понял, что он
никогда не будет тигром, хищником, которому готова отдаться Аспасия, - потому
что таковы ее правила игры.
- Простите, - Баренц легко выдержал ее взгляд. - Сейчас у меня есть вопрос к
молодому человеку.
Баренц отвел Андрея на два шага в сторону, насколько позволял шкаф. И хоть не
дотрагивался до Андрея, тому казалось, что он спиной вдавлен в стенку шкафа.
- Я искрение благодарен вам и постараюсь отплатить добром за оказанные мне
услуги, - сказал он формально. Глаза у полковника Баренца были светлы и холодны,
как кусочки обкатанного волнами агата. - И рассчитываю на вашу дискретность. Я
здесь неофициально.
- Ну конечно, конечно, - сказал Андрей, смешавшись.
- Надеюсь, что мы с вами еще встретимся и поговорим за доброй чаркой вина, -
сказал Баренц с облегчением - он поверил в искренность Андрея. Наверное, понял,
что тот не опасен. - Я хотел бы задать один нескромный вопрос, и вы вправе мне
не отвечать.
- Пожалуйста, - сказал Андрей, стараясь оторвать свои глаза от настойчивого
взгляда Баренца и увидеть, что делает Аспасия.
- Берестов, Андрей Берестов - это ваше настоящее имя?
- Разумеется! Какое же еще!
- И кто-нибудь может это подтвердить?
- Да кто угодно! Хотя бы профессор Авдеев. Он три года назад читал мне лекции в
Московском университете.
Баренц оторвал взор от Андрея и кивнул в сторону профессора. Профессор
допрашивал Аспасию, и та с удовольствием в лицах показывала, какой здесь
произошел бой.
- И вам неизвестны ваши однофамильцы? - спросил Баренц.
- Клянусь честью, нет. Но здесь я столкнулся с недоразумением и понял, что
однофамилец у меня есть. В Севастополе.
- Вот именно, - сказал Баренц. - Он чуть постарше вас, а может, и вашего
возраста, повыше вас ростом, волосы русые, лицо правильное, сложен
пропорционально.
- Такому описанию соответствуют тысячи людей, - сказал Андрей.
- Вы правы, - сказал Баренц. - Спасибо. Большое спасибо за беседу. Позвольте
задать последний вопрос: вам что-нибудь говорит фамилия Беккер? Николай Беккер?
- Мы с ним вместе учились в гимназии.
- Ну разумеется! Все объясняется так просто!
И он быстро покинул комнату, лишь на секунду задержавшись возле Аспасии и кинув
ей короткую фразу. У Андрея сжалось сердце, потому что он увидел, как быстро
Аспасия подняла голову к Баренцу, как послушно кивнула.
Впрочем, утешил себя Андрей, у них общие дела, им же предстоит снова совещаться,
как провозить табак и прочую контрабанду. А ведь непосвященный никогда не
догадается, что связывает этих людей - лощеного полковника контрразведки,
греческую красавицу, армейского ветеринара, убитого турецкого бандита... Для
полного комплекта не хватает крестьянского сына Ивана Ивановича.
Впрочем, Иван завтра посмеется, узнав о торжестве христианских кланов над
магометанским противником.
***
На следующее утро в башню заявились два солдата. Их привел пожилой фельдфебель
из комендатуры и сказал, что они будут стеречь раскопки от злоумышленников.
Солдаты были рады такому занятию. Они уселись в тени, подальше от пыли, которую
поднимали землекопы. Землекопов тоже стало больше, и Андрею приходилось быть
внимательным - в рвении, более показном, чем истинном, греки готовы были
уничтожить все, что встречалось на пути - они ждали великого клада - весь город
знал о кладе, который вот-вот найдут русские. Солдатам приходилось отгонять
зевак.
Андрей увлекся работой настолько, что возвращался в гостиницу поздно, усталый,
вымотанный, почерневший от солнца и посеревший. от пыли. Он всегда старался
пройти мимо дверей "Луксора" - один раз увидел в дверях Русико, которая стояла
там в халате, куря большую трубку. Она помахала Андрею - сказала:
- Зайди, мастика выпей.
- Видишь, какой я пыльный, - сказал Андрей.
- Будешь чистый, приходи, - сказала Русико - она двинула ногой, полы халата
разошлись, и стало видно ее крепкое колено. - Я сама тебя любить буду.
И засмеялась.
Раза два в те дни заходил Иван Иванович. Ему тоже было некогда, - Успенский гнал
работу, заставлял крестьянского сына снимать копии с фресок и протирки с
надписей. А Ивану надо было думать о покупке имения.
- Ты заблуждаешься, - говорил он, попыхивая слишком душистым табаком, - если
полагаешь, что турки из банды Гюндюза простят тебе смерть вожака. Я бы за твою
жизнь и гроша ломаного теперь не дал.
- Но я же его не убивал! Я хотел только спасти Аспасию!
- Аспасию или полковника Баренца или даже ветеринара Метелкина - какая разница!
В результате твоего действия погиб Гюндюз - большой человек, глава семьи.
- Я не ожидал от тебя дифирамбов в этот адрес.
- А я отдаю челов