Произведения Кира Булычёва
Роман "Река Хронос"
Навигация по страницам: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Книга III
Господин Отар принес - у него там кузен служит.- Ты прочла?
- Разумеется. Я сразу догадалась, от кого.
- От кого?
Андрей ждал от письма дурного и потому не спешил его открыть.
- От пана Теодора, - сказала Лидочка.
- От пана Теодора?
- Ты забыл?
- Ты с ним была в том, другом времени... - вспомнил Андрей, - где меня, по твоему
утверждению, уже убили.
- Это так, и в том нет ничего смешного.
Андрей разорвал конверт.
Письмо начиналось с добрых вестей. Господину Теодору удалось установить, что
угроза безопасности Андрея, и без того незначительная после закрытия дела в
ялтинском суде, вовсе исчезла, потому что в начале сентября гражданин
следователь Вревский покинул службу и отбыл в Новороссийск к родственникам,
которые пристроили его компаньоном в небольшом деле по поставкам сапог для
армии. Так что теперь Андрей может спокойно возвратиться в Симферополь.
"Мне также было бы полезно ваше пребывание в Симферополе, - продолжал пан
Теодор. - В ближайшие недели я побываю в этом городе. Возможно, мне понадобится
ваша помощь. Так что я прошу вас, Андрей и Лида, пожить в Симферополе до конца
декабря".
Андрей перевернул страницу письма, и Лидочка воспользовалась заминкой, чтобы
сказать:
- Если бы не он... и не твой отчим, нас бы здесь не было.
- И может быть, к лучшему, - буркнул Андрей.
- А я так не думаю. По крайней мере, я с тобой.
Андрей продолжил чтение:
- "Надеюсь, вы не будете сердиться на меня за то, что я бесцеремонно вмешиваюсь
в вашу жизнь. Но если вы возьмете за труд задуматься, то согласитесь, что связи
между мной и вами, между всеми нами, пловцами в реке времени, по необходимости
куда более тесные, нежели между нами и всеми обитателями Земли. Миллионы людей,
окружающие вас сегодня, - не более как фигурки за окном летящего вперед поезда.
Не успели вы приглядеться к ним - и они уже исчезли в недосягаемом прошлом,
словно растворились в мареве на горизонте. И лишь ваши попутчики в вагоне или в
следующем поезде, куда вы перешли после пересадки, остаются с вами достаточный
промежуток времени, чтобы вглядеться в их лица и понять их тревоги. И совсем
ничтожное число людей в этой Вселенной оказывается вашими попутчиками надолго.
Для вас пока я - единственный постоянный спутник. И не следует роптать на судьбу
- вы вольны остановиться и остаться там, где вы сейчас находитесь. И подобные
случаи уже бывали. Но скажу - и не потому, что я претендую на роль пифии, а
только основываясь на собственном опыте, что вы уже не сможете отказаться от
движения впереди потока и вне потока. Это болезнь, и как больной давний,
хронический, могу сказать, что в этом наше с вами проклятие и наше с вами
счастье. Счастье быть иными. Так что я надеюсь, через несколько недель вы будете
в Симферополе и мы с вами неспешно поговорим. Ваш Теодор".
- Я согласна с ним, - поспешила сказать Лидочка, прежде чем Андрей разразился
гневной филиппикой. - Сейчас уже не время рассуждать - кто виноват. Так
случилось. Мы оторвались с тобой от корней, и нас несет как перекати-поле.
- И не подумаю соглашаться с тобой, - сказал Андрей после паузы, словно своим
вмешательством Лидочка выбила у него оружие. - Я живу здесь, я самый
обыкновенный человек.
- Только моложе Ахмета, своего ровесника, на три года.
- Не цепляйся к деталям, - сказал Андрей. - Разница несущественна. Да, нам с
тобой пришлось убежать из того года, потому что мне грозила опасность. И я тебе
благодарен за то, что ты разделила эту опасность со мной. Но теперь - ты же
видишь, - Андрей показал на письмо, которое Лидочка положила на стол, - что
Вревского нет, дела об убийстве отчима нет. Мы с тобой живем вместе. И нет
никакой нужды более убегать в будущее.
- Я мечтаю о том же. Ведь я по натуре домоседка. Скорей бы кончилась война!
- Теперь уже скоро. Надо читать газеты. Дни Германии - сочтены.
- А если начнется новая война?
- С кем же?
- Не надо саркастического тона, Андрюша. Может, с Турцией, может, с Китаем.
- Лучше скажи - с марсианами!
- А если будет война внутри России?
- У нас уже была революция! Больше не будет.
- Все равно я с тобой не согласна. Я не зарекаюсь.
За ужином Андрей возобновил спор:
- Мы с тобой как птицы, - сказал он, - как домашний гусь Мартин, который летал в
Африку.
- Я подозреваю, что, вернувшись в птичник, Мартин забыл про Африку, - возразила
Лида. - Женился, развел детей. Нужна ли Африка домашним гусям?
- Нужна, - сразу ответил Андрей, - чтобы не попасть на сковороду. Домашние гуси
не знают, что от сковородки можно улететь. А мы знаем.
Лидочка пожала плечами, поднялась из-за стола, начала убирать тарелки. Они
теперь столовались в своей комнате - это было дешевле и чище - в Батуме уже были
случаи холеры, которую принесли из Турции солдаты.
Она понесла посуду на веранду, чтобы спуститься на задний двор и там ее помыть.
Андрей смотрел ей вслед - платье Лидочки было чуть тесно - это было прошлогоднее
платье.
В дверях Лидочка остановилась, гневно обернулась и сказала:
- Не смей так смотреть на меня!
- Почему?
- Потому что ты меня раздеваешь - я всей спиной чувствую.
- У меня и в мыслях такого не было! - возмутился Андрей. - Я просто смотрел.
- Тогда мне тем более обидно, - непоследовательно сказала Лидочка и исчезла с
глаз.
***
Покинуть Батум оказалось нелегко. Андрей рассчитывал, что ему помогут в
комендатуре - не зря же он две недели занимался, в сущности, филантропической
деятельностью. Но обнаружилось, что шапочные знакомства, заведенные Андреем
среди тамошних военных чиновников и врачей, ничего не могли дать - он все равно
оставался чужим. К тому же с началом отступления на Кавказском фронте
обнаружилось немало влиятельных беглецов, которым было необходимо вырваться из
Батума в Крым или Одессу.
Андрей ходил и в порт, разговаривал там со шкиперами и матросами, не гнушался и
малыми шхунами, но безрезультатно.
С Авдеевыми Андрей общался не более, чем необходимо. Он продолжал числиться в
экспедиции, которая закончилась так неудачно - даже рабочие тетради и записи,
прорисовки и оттиски надписей - не говоря о ящиках с находками - покоились на
дне Черного моря. Авдеевы, вложившие все свои средства, как понимал Андрей, в
табак или другие контрабандные товары, были разорены. Им даже трудно было
собрать денег, чтобы отъехать в Москву. Пока что Авдеев обивал пороги батумских
тыловых управлений и гудел в тесных пыльных кабинетах, выпрашивая компенсацию.
В последний раз Андрей виделся с ними, когда хоронили Тему Карася. Карася море
выбросило на четвертый день. Андрей добился выдачи тела экспедиции и похорон в
отдельной могиле. Он даже купил цветов, а Лидочка соорудила из них большой венок
с лентами, на которых было написано золотом по белому: "Незабвенному Артемию
Иосифовичу Карасю от друзей и сотрудников по экспедиции". После похорон Андрей
представил Авдеевым Лидочку. Пока батюшка в небольшой кладбищенской церкви
скороговоркой отпевал Карася - розового, гладкого - он был совсем не похож на
утопленника, Ольга Трифоновна успела рассказать Лидочке о жутком и безвыходном
положении утонувшей экспедиции. Ольга сама уже верила в бескорыстие свое и
супруга.
Россинского так и не нашли.
Вскоре Авдеевы уехали в Тифлис - оттуда они полагали более удобным добраться до
Москвы. В Тифлисе жили коллеги Авдеева. Андрея они с собой не позвали - более
того, забыли попрощаться. Может, боялись, что Андрей будет проситься с ними.
Сентябрь стоял жаркий, душный, налетали грозы, и на море поднималось волнение.
Всю ночь струи дождя колотили по окнам, и слышно было, как ухают валы,
разбиваясь о гальку.
***
От духоты, шумных нервных ливней и безнадежности Лидочка стала капризной и
раздражительной. Она не говорила, что жалеет о прошлом, но Андрей подозревал,
что она именно так и думает. После первых двух ночей в их отношениях наступило
похолодание - Лидочка испугалась, что у нее будет ребенок, именно сейчас, когда
неизвестно, где самим приклонить голову. Андрей ложно истолковывал ее состояние
- виня себя в грубости и все более опасаясь, что в один прекрасный день Лидочка
предложит ему расстаться.
В понедельник с утра Андрей пошел в порт. Лидочка осталась в гостинице: у нее
болела голова и немного лихорадило - Андрей испугался, не схватила ли она
малярию, и велел не вставать с постели, обещав купить в аптеке хины.
Когда он подошел к порту, то увидел, что у пирса стоит транспорт,
переоборудованный из пассажирского парохода. Он привез солдат. Андрей подошел,
чтобы узнать, куда и когда транспорт намерен отправиться дальше, но никто ничего
толком сказать не мог.
И тут его окликнули:
- Андрююша! - Аспасия, в темном длинном платье сестры милосердия и шляпе с
вуалью, бежала к нему, подобрав край юбки.
- Госпожа Аспасия! Вы что здесь делаете? - Андрей обрадовался, увидев ее.
Движения ее фигуры, наклон головы, линия пальцев - все это вызвало в нем прежние
чувства, и в то же время Андрей, о чем Аспасия и не подозревала, повел себя как
настоящий женатый господин - то есть оглянулся через плечо и даже отступил на
полшага - как будто был уже виноват в неверности.
- Андрей! Как приятно родную физиономию увидеть, ты не представляешь! Ну как ты?
Отойдем в тень, тут испечься недолго... иди сюда, дай на тебя погляжу - я уж
волновалась, не знала, что с тобой. Но я думала, выплывешь!
- Господи! - загремел над ухом звучный баритон. - Неужто ты живой, а я за упокой
твоей души ли