Произведения Кира Булычёва
Роман "Река Хронос"
Навигация по страницам: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Книга III
/>Впрочем, Андрей не жалел, что встретился со шкипером. Михай был переполненудивительными и невероятными историями и, как утверждали знавшие его свидетели,
не грешил против истины. А происходило это оттого, что Михаю обязательно надо
было сунуть нос в любую драку или авантюру. Потому-то он уже полгода не мог
вернуться домой, Некогда было - его затягивали авантюры, которые не приносили
денег, а постепенно вели к разорению. Зато Михая знали все, любили почти все,
ненавидели немногие, большей частью обманутые мужья.
За хорошим вином и жаркими беседами, в которых участвовал калейдоскоп незнакомых
лиц, возникавших из ночи и в ночь проваливавшихся, за песнями грузинскими,
румынскими и российскими ночь благополучно миновала, наступил рассвет, и Михай
решил, что пора будить Лидочку и перебираться на фелюгу, которую звали
"Императрица Мария" официально в память броненосца, загадочно взорвавшегося в
Севастополе в шестнадцатом году, а в самом-то деле в честь тети Михая, которая
живет в Констанце.
Андрей, голова у которого была хрустально ясной, как бывает после хмельной и
полной шумных бесед ночи, пошел было собираться, но тут к пансиону подъехал
черный мотор из комендатуры порта, тот самый, на котором Андрею за последние
недели приходилось неоднократно ездить вдоль побережья, обследуя трупы погибших
на "Измаиле" и обеспечивая их охрану от мародеров.
В автомобиле прибыл знакомый унтер-офицер Герасимов. Он вошел в нижний зал
пансионата, где умирало ночное веселье.
- Ваше благородие, - обрадовался он тому, что не придется будить Андрея, - вам
письмо от господина коменданта.
Появление шофера с письмом привело Михая Попеску в торжественное изумление - ему
ранее не приходилось держать в друзьях столь высокопоставленных людей. На всякий
случай он тоже поднялся из-за стола и стоял рядом с Андреем, чуть покачиваясь и
держа пальцы у козырька фуражки.
Комендант, написавший письмо, полагал, что Берестов, как единственный
действующий член комиссии по захоронению останков жертв с "Измаила", остается
готовым к исполнению своих обязанностей.
Море выбросило еще один труп, очевидно с "Измаила". Случилось это у Чаквы, а так
как у гражданина коменданта нет достаточно надежных сотрудников для того, чтобы
провести доследование, а гражданин Берестов имеет опыт в делах подобного рода,
комендант направляет ему свой автомобиль для выполнения поручения и принятия на
месте должных мер.
- Еще чего не хватало! - вырвалось у Андрея, который был совершенно убежден в
том, что ни в какую Чакву он не поедет.
Но тут он увидел направленный на него снизу взгляд лучшего друга Михая Попеску,
который жаждал удивительных приключений и который никогда не простил бы Андрею
такого отступничества.
- А долго ехать? - спросил Андрей Герасимова. - А то мы сегодня с утра
отчаливаем.
- Недолго, - ответил Герасимов.
- А дорога хорошая?
- Дорога отличная! - сказал Михай, который никогда по ней не ездил.
И случайные собутыльники, которых к утру осталось немного, но были они
решительны, тут же поддержали его.
- Дорога так себе, - сказал Герасимов. Он тоже предпочел бы не ездить -
покойником больше, меньше - в наши-то времена.
- Ну что ж, - сказал Андрей, - значит, не меньше двух часов.
- Я с собой всего возьму, - сказал Михай, - вы не волнуйтесь. И продукты и
удовольствия возьму.
Большую часть дороги Андрей проспал, а Михай, о праве которого участвовать в
путешествии никто не усомнился, сидел рядом с шофером и развлекал того
разговорами. Потом они с Герасимовым пили взятое с собой вино и угощали шофера.
Ближе к Чакве шофер развеселился и тоже стал петь песни. К выбоинам и лужам от
вчерашнего шторма он стал относиться с великолепным презрением, отчего
совершенно трезвому и печальному Андрею было не по себе.
Когда они наконец доехали до поселка Николаи верстах в двух от Чаквы, куда волны
закинули несчастного утопленника, Герасимов прервал пение и сообщил Андрею, что
скоро будем на месте. Очки Герасимова съехали на красный носик, а глазки были
голубенькие и мутные под очками, будто разбавленные молоком.
Свернули на узкую дорожку и съехали к морю. Утопленник лежал далеко от воды -
его оттащили еще вечером. Голова и грудь утопленника были закрыты застиранной
тряпкой.
Возле утопленника сидел местный милиционер с красной повязкой на рукаве и
хрустел сочной грушей. Пятеро или шестеро ребятишек, черные и почти голые,
стояли, глядя на грушу, и это Андрею показалось странным, потому что смотреть на
утопленника вроде бы интереснее, чем на грушу. Но он был не прав - утопленник
уже не был новостью.
При виде приближающегося мотора милиционер встал, ребятишки кинулись навстречу
новому развлечению - из кустов, скрывающих дома, в мгновение ока появились
местные жители. Все смотрели на Михая в фуражке с золотым крабом - он был похож
на начальника, и это ему нравилось. Михай встал в автомобиле и смотрел на
утопленника сверху - как бы в перспективе.
Андрей соскочил, открыл дверцу, выскочил из мотора, сказал милиционеру:
- Откройте его.
Милиционер посмотрел на Михая, ожидая подтверждения.
Михай сказал:
- Давай! Сказали же!
Один башмак держался на ноге - вторая нога была босой, пальцы ног были голубыми.
Милиционер открыл тряпку - местные жители сдвинулись, словно видели тело
впервые.
Это был Иван Иванович. Он был в розовой рубашке и черных студенческих брюках.
Лицо его было гладко и красиво. Пшеничные волосы высохли и обрамляли лицо так,
что создавали сходство с богатырем на картинке Билибина. Глаза крестьянского
сына были закрыты. Он никогда уже не купит имения.
Андрей понимал, что в смерти Ивана виноват только он, только тряпичность его
характера. Он должен был поехать к его сестре, отыскать и предупредить Ивана,
что приехали Аспасия и Васильев - ядовитые, как гремучие змеи.
Чем же ты так рассердил их? Что ты утаил от синдиката кобр? Что было в твоем
чемодане, Иван?
- Что? - спросил Михай, который спустился с автомобиля и встал рядом с Андреем.
Все смотрели на Михая и ждали, что скажет начальник в фуражке.
- У него должна быть рана, - сказал Андрей. - В спине.
По толпе местных жителей прокатился гул - уважение их перешло к Андрею.
- Его ножом убили, - сказал милиционер, - под лопатка. Потом море кидали.
- Вот это дедукция! - сказал Михай Попеску. - Я уважаю.
И, признав эти заслуги Андрея, он приказал перевернуть Ивана на грудь. Разрез в
спине был невелик и не кровоточил.
- Его надо отправить в Батум, - сказал Андрей. - Но он не имеет отношения к
пароходу.
- Ясное дело, - сказал милиционер.
- Кто-нибудь видел этого человека раньше? - спросил Андрей.
Никто не ответил.
- А кто видел, - спросил Андрей, - очень красивую молодую греческую женщину в
черном платье и вот такой широкой шляпе? А с ней военного летчика, офицера,
капитана, у него рука на черной перевязи?
Но никто не видел или не хотел сказать, что видел Аспасию и Васильева.
Унтер-офицер Герасимов, сообразив, что мертвец проходит по уголовному ведомству
и не имеет отношения к "Измаилу", пожелал тут же ехать обратно в Батум, бросив
Ивана Ивановича на произвол судьбы. Но Андрей проявил упорство, а Михай, будучи
сентиментальным человеком, Андрея поддержал.
Завернув крестьянского сына в старый парус, купленный Андреем там же, в поселке,
они положили тело в машину и отвезли к местной церкви. Кладбище начиналось за
церковью, и к ее алтарной стене были прислонены сохнущие гробы - там и работал
плотник.
Договорившись о службе через час, Андрей поехал в дом к Покровским, надеясь
передать сестре дальнейшие заботы об Иване Ивановиче.
Дом отыскали довольно быстро, но сестры найти не удалось. По простой причине -
домик Покровских, оказывается, прошлой ночью сгорел. Почему - никто не знал.
Домик стоял в отдалении от других домов, и никто не обратил внимания, куда
делись его обитатели.
Вернулись к церкви. Герасимов с шофером улеглись спать в автомобиле. Андрей с
дядей Михаем отстояли скорое, скомканное отпевание раба божьего Ивана. В гробу
Иван Иванович приобрел солидность и постоянство черт, чего ему так не хватало
при жизни. Лицо его было строгим и красивым. Дядя Михай заметил, что Андрей
плачет, и сказал:
- Ну, полно, полно, ты не виноват.
- Я виноват, - сказал Андрей.
Андрей отдал все свои деньги батюшке, но у шкипера нашлось еще двадцать рублей
могильщику, который выкопал яму и написал на табличке, прибитой к кресту, имя и
фамилию крестьянского сына.
Андрей спросил у желтолицего, раздражительного батюшки, что случилось с домом
Покровских и куда делась его сестра. Священник ничего ответить не смог - никто в
Чакве толком не знал Покровских. Иван Иванович и Полина жили уединенно, с людьми
не сходились. Пожар случился ночью, но дом, как говорят пожарные, был пуст.
Любопытно, подумал Андрей, что сталось с чемоданом? Достался ли он Аспасии или
сгорел? А может, сейчас он у брата, который скрывается в горах?
Когда гроб выносили, Андрей разбудил Герасимова и шофера - они вчетвером отнесли
Ивана Ивановича к могиле и помогли могильщику опустить его в неглубокую яму.
Андрей, как бы родственник, первым кинул ком сухой земли на крышку гроба. Комок
гулко ударился о дерево, словно Андрей стучался к Ивану в домик.
- Наверное, хороший был человек, - сказал Михай с маленьким знаком вопроса в
конце фразы.
- Хороший, - согласился Андрей.
На обратном пути Андрей рассказал спутникам о том, что Иван был вел