Произведения Кира Булычёва
Роман "Река Хронос"
Навигация по страницам: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Книга III
еловать, сделать женой. И может быть, онадаже ждет, что я приду к ней - ведь она оставила дверь открытой. А совсем
недавно я сам мучился - я хотел, чтобы меня целовала Глаша - и Глаши нет давным-
давно.
У меня еще не зажила царапина на пальце, а Глаша уже превратилась в прах.
Заскрипела кровать в соседней комнате.
- Ты не спишь, Андрюша? - спросила Нина.
Андрей не хотел было отвечать, а потом подумал, что этим он может обидеть Нину.
- Нет, не сплю, - сказал он.
- А какая она, твоя девушка? Я ее знаю? Она здешняя?
- Нет, она из Ялты.
- Коля мне говорил о ней?
- Может быть, - Андрей не стал спорить, но он знал, что Коля никогда не делился
с сестрой своими тайнами. И относился к ней снисходительно, а порой и с
презрением.
- Ты любишь ее как женщину или платонически?
- По-разному, - сказал Андрей. - Когда как...
- А вы были... вы были с ней близки?
- Нет, - сказал Андрей и удивился собственному ответу - об этом он не думал.
- Если ты был близок с другой девушкой, ты бы ей не изменил?
- Не знаю, - сказал Андрей.
Кровать Нины заскрипела резко, как будто она подпрыгнула на ней. Но тут же
зашлепали шаги - оказывается, Нина пошла на кухню. И слышно было, как журчит
вода, - она наливала себе из чайника.
- Ты хочешь пить? - спросила Нина громко.
- Спасибо.
- Так принести или нет?
- Спасибо, принеси.
Нина вошла, подобная привидению. Нечто белое, высокое, грациозно плывущее в
воздухе, чуть касаясь земли.
Она была в одной рубашке. Волосы были распущены.
Луч лунного света, упавший на нее, высветил голубизну лица и ослепительно
вспыхнул в стакане с водой.
Андрей привстал - неловко принимать от дамы воду лежа, если ты не болен, но
привстав, он замер, так как понял, что совсем обнажен и его движение может быть
неправильно истолковано.
Нина присела на край кровати, и жидкие пружины сжались так, что Андрей съехал к
краю, навалившись бедрами на Нину, но та словно не заметила этого и,
наклонившись, подложила ладонь под затылок Андрея, приподняла его голову, чтобы
удобнее было пить - от этого движения висок Андрея коснулся ее груди - от Нины
исходил такой жгучий жар, что Андрею почудилось: вода сейчас окажется горячей.
Но вода была прохладной.
- Пей, - шептала Нина, - пей, мой милый...
И в шепоте было столько страсти, словно Андрей пил не воду, а амброзию, после
чего должен кинуться в вакхические пляски...
Парадокс этой сцены был в том, что Андрей даже в горячей, шипучей темноте
отлично знал, что на постели, прижимаясь к нему бедром и грудью, сидит сестра
Коли, существо некрасивое, доброе и обделенное жизнью. Он отлично понимал, что
Нина ждет от него ласки, что ей страшно и одиноко в этом пыльном паучьем доме,
но Андрей не мог соответствовать ей.
- Ты напился? - спросила Нина.
- Спасибо.
Нина молчала. Андрей слышал, как она дышит - легко, но часто, как собака,
учуявшая хозяина.
- А ты Колю давно видела? - спросил Андрей.
- Он в Севастополе, - сказала Нина. - Он поступил во флот.
- Это очень интересно, - сонно сказал Андрей.
Он со вкусом потянулся в постели - пружины взвизгнули от такого насилия.
- Ну, спокойной ночи, - сказал он.
- Спокойной ночи, - печально сказала Нина.
Андрей стал уже засыпать. Завтра с утра надо пойти в свой дом, может быть, там
есть какие-нибудь вести от тети Маруси или от Лидочки. Тетя Маруся с ее любовью
к письмам наверняка оставила ему весточку. И Андрей даже знал - где. В правом
ящике его письменного стола. Как всегда. Об этом только они с тетей Марусей
знали... И что же, она больше не напишет?..
Мысли покатились куда-то с горки... Но тут кровать вздрогнула, Андрей чуть не
свалился - так резко вскочила Нина.
- Я тебя ненавижу! - закричала она. Андрей рывком сел на кровати, не совсем
соображая, что же произошло.
- За что? - глупо спросил он.
- Как ты смел... как ты смел захрапеть?
Нина рыдала в той комнате, но Андрей не посмел ее утешать.
***
Когда Андрей проснулся, его взгляд упал на вершины тех же тополей, что росли и
перед его окном. Но он спал не дома, а в комнате Коли Беккера, и ночью случилась
глупая история с Ниной, и та на него обиделась. Наверное, она права, потому что,
окажись на ее месте красивая девушка, он вел бы себя иначе.
Андрей спустил ноги на пол и встал, стараясь не шуметь.
Затем быстро оделся и прошел в большую комнату. Там было пусто. Дверь в
маленькую комнатку, где спала Нина, была открыта. Кровать ее измята, не убрана,
но Нины не видно.
Андрей обошел весь домик - благо, там негде было спрятаться. Никаких следов
Нины. Какая-то тайна "Марии Целесты". Андрей прошел на кухню. Чайник был
холодный. Часы с маятником в большой комнате прохрипели восемь раз. На вешалке в
прихожей было несколько разных пальто, плащей, накидок различной степени
ветхости.
Тогда Андрей пришел к выводу, что Нина побежала с утра на базар, чтобы что-
нибудь купить гостю на завтрак. Неизвестно было, сколько ждать хозяйку, и
Андрей, умывшись, решил, что пока суд да дело, он сходит к себе. Он взял ключ со
стола и натянул тужурку.
Выйдя из калитки, он посмотрел в обе стороны вдоль переулка, не желая, чтобы его
увидели - Бог его знает, какие указания дал Вревский на подобный случай.
Переулок был пуст, заборы высоки, и вряд ли кто увидит его из окна.
Андрей вошел в калитку своего дворика. Здесь следовало быть осторожнее, потому
что в этот же двор выходили окна соседнего дома. Но терять нечего - и Андрей
быстро прошел к чуть покосившейся двери. Рука с трудом повернула ключ в
заржавевшем замке. Андрей потянул дверь на себя, она нехотя открылась, и изнутри
дома повеяло подвальным сырым холодом.
В прихожей было темно, и влажный холод отбил знакомый запах дома.
Андрей вошел в маленькую гостиную. Здесь было еще холоднее, чем в прихожей. Стол
был без скатерти - темный и сырой, зеркало запотело - наверное, из-за того, что
сквозь щели в окнах в зимний мертвый дом начал проникать весенний теплый воздух.
Вещей стало куда меньше - видно, многое из мелочей добрые соседки разобрали по
домам. Андрей заглянул в комнату тети - ее кровать была аккуратно заправлена, но
не так, как это делала тетя Маня. Андрею стало больно. Наверное, потому, что
кровать - это самое свое. И если ее заправили не так, как привычно, значит, тебя
уже нет окончательно.
Андрей стоял, глядел на тетину кровать и плакал. Он сам не замечал, что плачет.
Он, наверное, лет пять уже не плакал. А тут заплакал. Только когда слеза
покатилась по щеке и капнула на руку, Андрей понял, что плачет, и перестал
плакать.
Надо взять с собой тетину фотографию - где же альбом? Вот он, под зеркалом в
большом ящике вместе с девичьими дневниками тети, которые она вела лет сорок.
Альбом распух от фотографий - визиток толстых дам и суровых чиновников,
групповых и семейных снимков на картонных паспарту со множеством медалей на
обороте над именем и адресом фотографа.
Андрею жаль было оставлять альбом здесь, в холоде и сиротстве. Но взять его с
собой он не мог. Андрей перелистал его и отобрал две фотографии тети Мани -
девичью и взрослую в пенсне, а также снимок матери, неудачный, расплывчатый.
Почему-то мать не любила фотографироваться, или, может быть, фотографии ее
остались у Сергея Серафимовича? Почему мы ни о чем не думаем вовремя? Где их
теперь искать?
Была ли в альбоме фотография отца, Андрей не знал. Об отце в доме не говорили.
Закрыв альбом, Андрей хотел было положить его обратно, но тут из него выпала
визитка Сергея Серафимовича, будто просила забрать и ее. На визитке Сергей
Серафимович был куда благообразнее и глаже, чем в жизни.
Андрей огляделся и вдруг понял, что больше он сюда никогда не попадет. И тогда
дом показался ему схожим с тонущим кораблем. И прежде чем волны времени поглотят
его окончательно, требуется спасти с него самое необходимое.
Осознав это, Андрей поспешил в прихожую, вытащил с низких антресолей старый
чемодан и, открыв его посреди комнаты, стал складывать в него вещи, которым
нельзя было умирать.
Первым в чемодане оказался альбом, потом любимые тетины подсвечники, некоторые
книги и старые тетрадки Андрея, Андрей открывал ящики столов и комода, он
укладывал в чемодан, почти не глядя, лишь самое ценное - и чемодан распух так,
что потом пришлось сесть на него, чтобы запереть.
Отдельно Андрей взял пакет, ожидавший его в нижнем правом ящике стола. На пакете
было написано: "Андрюше в собственные руки". Там были письма от тети Маруси -
она, оказывается, два года писала Андрюше, раз в неделю, глубоко убежденная, что
Андрюшу, когда он вернется, будут интересовать новости Глухого переулка и
некоторых других мест города Симферополя. Но о Лидочке в письмах не было ни
слова. Лежали там немногочисленные "ценные бумаги" тети Маруси и облигации
военного займа.
Там было завещание тети Маруси, заверенное и выправленное по всем правилам. По
нему Андрей становился наследником всего ее имущества. И что трогательно - в
пакете было новое портмоне - как бы напутствие молодому человеку. Там были
собраны наличные деньги более ста рублей пятерками и трешками, а в отдельном
кармашке даже мелочь - все предусмотрела дорогая тетя.
***
Андрей не стал задерживаться в Симферополе. Лидочки здесь не было. Он отволок
чемодан к Нине и оставил его с запиской - просьбой сохранить.
Обратно в Ялту Андрей поехал на извозчике с ночевкой в Бахчисарае.
К Ялте подъезжали в сумерках. Извозчик перестал рассуждать, тоже уморился - ему