Произведения Кира Булычёва
КОРА ИЗ ИНТЕРГПОЛА
ПОДЗЕМЕЛЬЕ ВЕДЬМ
br />помойкам. У каждого становища вьются.Он поглядел на птеродактилей. Они торопились, доедали товарища.
- Теперь они нажрутся и улетят, - сказал Конрад. - Как бы только соседи
не заметили... - И тут же добавил: - Заметили.
К ним бежали дикари, которые волокли по траве большую редкую сеть.
- А этим что надо? - спросил Брюс, разглядывая ладонь. Ладонь была в
крови.
- Ты промой рану, может быть заражение, - сказал Конрад.
- Обязательно, - сказал Брюс.
Дикари были невысоки, тонконоги, вся одежда - короткая кожаная юбка и
ожерелье из зубов и камней. И странные прически: небольшой гребень поперек
бритой головы. Они кричали и смеялись, белые зубы сверкали на смуглых
лицах.
Ингрид вытащила из катера пластиковое полотно и с помощью чернявого
мужчины начала покрывать им ящики и контейнеры, лежавшие на траве.
Теплая струйка крови потекла по шее, и Брюс вытер ее. Надо в самом деле
привести себя в порядок. Но кто здесь доктор?
Дикари с сетью добежали до шевелящейся кучи птеродактилей, накинули на
них сеть, и когда птеродактили сообразили, что, увлекшись обедом, потеряли
свободу, было поздно. Они бились под сетью, стараясь взлететь, а мужчины
дротиками и каменными топорами глушили их. Стоял страшный гомон.
- Эй! - крикнул Брюс. - Ты куда?
Один из дикарей, пользуясь суматохой, подбежал к вещам на траве, откинул
угол полога и потащил к себе серебряный плоский ящик. Ингрид увидела и
стала тянуть ящик на себя. Ей на помощь пришел Конрад. Худой высокий
мужчина в белых шортах громко увещевал грабителей. Язык, на котором он
говорил, был цокающим, быстрым, отрывистым, словно стрекотание лесной
птицы.
Увещевания, а главное, неудача внезапного нападения утихомирили
охотников. Еще через три минуты они удалялись, волоча сеть, полную битых
птеродактилей, и с хохотом рассказывая друг другу о своих подвигах.
- Брюс, - сказал Конрад возмущенно, - я уже сказал тебе, что надо
промыть рану.
Доктором оказалась Ингрид.
Она выбрила Андрею волосы на затылке и обработала рану, потом залила ее
пластиком. Придется походить денек с этой заплатой. Но если Брюс хочет, ему
можно сделать прическу как у кочевника. Жан тоже собирается...
- Зачем ему?
- Он гениальный филолог. Вы бы послушали, какие беседы он ведет со
степняками. Его приняли в стаю. Теперь испортят они нашего Жана. У них нет
принципов - что хорошо, а что плохо. Готовы всю станцию ограбить.
Белогурочка, милейшее создание, я ее очень люблю, украла зеркало. И повесила
на юбку, спереди, представляете? От их хохота мы всю ночь не спали. Вот и
все. Можете идти. А то у птеродактилей на зубах бывает трупный яд.
- Я думал, что они крупнее.
- Они бывают куда крупнее. К счастью, сюда не залетают.
Пришел Конрад.
- Не жарко? - спросил он.- А то включим кондиционер.
- Нет, спасибо. А почему вы пускаете аборигенов на станцию?
- Нет, - сказала Ингрид, - в помещения мы их не пускаем.
- Дежурный на пульте всегда может включить силовое поле, - сказал
Конрад. - А ночью обязательно включает.
- Конрад их жалеет, - сказала Ингрид. - Это его стая.
-А ты их не жалеешь?
- Жалею, - сказала Ингрид, - но мы ничем не можем помочь.
- Что с ними случилось? - спросил Андрей. Пластик стягивал кожу, и
хотелось его содрать.
- Сегодня увидишь, - сказал Конрад. - К нам пожалует сам Октин Хаш.
- Я думаю, - сказала Ингрид, - что он пришлет своего палача.
- Приедет, - сказал Конрад. - Я с ним говорил. Он любопытен.
Андрей Брюс попросил воды, выпил маленькими глотками. Вода была
свежей, родниковой.
- Наши соседи, по-здешнему - стая Белого волка. - сказала Ингрид, -
кочевали раньше километрах в двухстах отсюда. Мы основали станцию в
безлюдном месте. Даже вместо куполов поставили шатры, чтобы не выделяться.
- Они о нас все знали, - сказал Конрад. - Охотники сотню километров
проходят в день. А верховой и еще больше.
- Они к нам приходили, - сказала Ингрид. - Мы для них другая стая. И
очень богатая. Мы с ними наладили отношения - они к нам привыкли, но
приезжали нечасто. Обокрасть нас трудно, а железа мы не даем. Но потом
пришел Октин Хаш.
- Кто он такой? - спросил Андрей.
- Аттила, местный Аттила, - сказал Конрад. - Он пришел со своей ордой с
юга. Так нам говорили. Другие считают, что он всегда кочевал у Зеленой реки, а
года два назад стал сильным.
- Ведьмы помогли, - заметила Ингрид, складывая инструменты и закрывая
шкафчик. - Наша стая так считает.
- Ведьмы или организационные способности, - сказал Конрад, - но суть в
том, что он сумел подчинить себе все стаи этой степи и собирается в большой
поход к морю. А войны здесь простые - смерть или рабство. Стая Белого волка
тоже была разбита, и остатки ее бежали к нам под крыло. Октину Хашу это не
нравится, он не хочет делить с нами степь, но и не смеет напасть.
- Как же называется ваша стая? - спросил Андрей.
- Стая Железной птицы, - ответил Конрад. - Только не воображай, что
нам все это нравится. Если бы не уникальная фауна, не миллион загадок, мы бы
отсюда улетели.
- Соблазн велик?
- Знаешь, как кличут нашу планету в Управлении Исследований? Эвур. Эв-
ур - Эволюционный урод. Здесь все сразу - триас и мезозой, кайнозой и хомо
сапиенс. Новые виды здесь появлялись, а старые не вымирали. Этого не может
быть, но случилось. Ради того, чтобы здесь поработать, можно пойти на
переговоры даже с Октином Хашем.
Филолог Жан заглянул в медпункт.
- Там Белогурочка, - сказал он. - Ее отец заболел.
- Что с ним? - спросила Ингрид.
- Был на охоте. Больше она не говорит. Табу.
- Я пойду, - сказала Ингрид. - Скажи Медее, что пирог в духовке.
- Я сам посмотрю, - сказал Конрад. - Возьми с собой нашего раненого.
Ему интересно.
- Спасибо, - сказал Андрей. - Я пойду.
- Вернетесь, будем обедать, - сказал Конрад.
Перед выходом Конрад выдал Андрею пояс с бластером.
- Здесь много неожиданных гадов, - сказал он. - Правда, сюда они редко
суются - шумно, боятся, запахи чужие. И все же залетают.
Они пошли втроем. До шатров было метров триста. Впереди шагал Жан. Он
нес через плечо сумку Ингрид с медицинскими инструментами. Затем Ингрид
- рука на поясе. Андрей замыкал шествие.
Спутники Андрея выглядели опереточно - легкие рубашки и шорты,
широкие пояса с пистолетами на боку, высокие сапоги - типичные покорители
звездных трасс из детских фильмов.
Они шли по широкой тропе. Трава была сочной, зеленой. Гудели пчелы,
огромный, в пядь, зеленый кузнечик выскочил на тропинку, присел и сиганул
метров на десять. Вереницей пересекали тропинку большие желтые муравьи,
мелкие розовые бабочки густой стайкой вились над белыми шапками соцветий.
Андрей отмахнулся от шмеля размером с кулак. Тот обиженно взревел, но
отлетел.
- Они не кусаются? - спросил Андрей.
- Вылечим, - ответила Ингрид обнадеживающе.
- Все же здесь надо осторожнее, - сказал, обернувшись, Жан. - Вылечить
она вылечит, но будет больно.
- А в озере вы купаетесь? - спросил Андрей.
- Ни в коем случае, - сказала Ингрид, - на это даже моего оптимизма не
хватит.
- Оптимизм ни при чем, - сказал Жан. - Один раз на берег выползла такая
гадина, что Конрад забрался на шатер, - совершенно гладкая поверхность, а
забрался на вершину. Я думал, что умру от смеха.
По скучному тону Жана трудно было представить, чтобы он умирал от смеха.
- Аксель Акопян его застрелил, - сказала Ингрид. - Шкура в столовой
висит. Посмотрите.
- Нет, - сказал Жан. - Мы ее уже запаковали.
Шатры стаи Белого волка вблизи оказались жалкими поделками. Несколько
жердей связаны сверху, оплетены ветками и кое-как прикрыты облезлыми
шкурами.
Площадка вокруг чумов была утоптана. Удручающе воняло. Более всего от
тушек птеродактилей - женщины разделывали их на открытом воздухе. Тучи
синих мух реяли над ними. Женщины прекратили работу, глазели. Их
заинтересовал Андрей. Незнакомый человек. И одет иначе. Синие рейтузы,
серебристые башмаки и белая безрукавка.
Голые детишки, все с косточками, которые они обсасывали - в становище
было много мяса, - сбежались, чтобы потрогать гостей. Одна из женщин
поднялась и отогнала их хворостиной.
Верхом появился парень в меховой юбке. Он спрыгнул с коня, шлепнул его
по морде.
- Хе ка-ва сей, - гортанно сказал он.
Жан ответил длинной фразой. Из самого большого чума через низкое
отверстие выполз толстый старик. Сидя на корточках, принялся хлопать себя по
щекам.
- Это брат вождя, - сказала Ингрид. - Показывает, какое большое горе.
Андрею хотелось убежать от тоскливой, всепроникающей вони. Мухи
перелетели к гостям и густо жужжали у самых глаз. Рыжая хромая собака с
окровавленной мордой зарычала, осев на задние лапы.
- Пошли в шатер, - сказала Ингрид. - Там мух нет.
В шатре было прохладнее. Глаза быстро привыкли к зеленоватой полутьме;
внутри шатер оказался просторнее, чем выглядел снаружи. Пахло терпко и
остро - в середине дымил костер, лежала охапка травы. У костра на корточках
сидела девушка. Она кинула в дым связку травы и поднялась. На темном лице
светились белки глаз и зубы.
- Ты пришла. - Она легонько, на мгновение прижалась лбом к плечу
Ингрид.
Куча тряпок и шкур за костром зашевелилась. Оттуда послышался низкий
голос. Зацокал, заурчал. Жан ответил.
- Вождь был на охоте, - сказал Жан. - Его догнал лев.
Ингрид прошла к ложу раненого. Жан переводил ей. Андрей понимал, что он
здесь лишний, но выходить наружу, в жару и вонь, не хотелось.
Рядом с костром в землю было вкопано бревно с сучь