Произведения Кира Булычёва
КОРА ИЗ ИНТЕРГПОЛА
Навигация по страницам: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Покушение на Тесея
чен четвертый член бригады.- Не узнали? - спросил Густав. - Может быть, вы его не видели в Рагозе?
- У него тоже династические соображения?
- Мне давно следовало бы догадаться, - сказал Густав. - Я никуда не
годный глава государства. Я не разбираюсь в людях!
- Неправда! - возмутилась Кора. - Я наблюдала за вами много лет! Вы
отлично разбираетесь в людях!
Густав замер с ложкой в руке. Он смотрел на Кору так, как царям не
положено смотреть за обедом на своих охранников.
- Я в тебе никогда не разбирался, - произнес он после того, как Кора
увидела и впитала этот взгляд, ощутив щекотание под ребрами. - Но во мне
всегда сидело опасение, что ты намерена кинуть меня через бедро.
- Ну вот и все испортил, - расстроилась Кора. - Мы чуть было не перешли
на лирическую ноту.
- Тебе это было неприятно?
- Нет, царь Тесей.
- Не надо. Мне грустно сознавать, насколько я жалок после обратного
превращения.
- Глупости! - заявила Кора. - Пустые выдумки. Я видела, как ты работал
в тренировочном зале. У тебя нормальное мужское тело. Даже смотреть
приятно.
- Если бы ты не была древней гречанкой, - сказал Густав, - я бы
наверняка растерялся от такого замечания.
- Я не только древняя эллинка, - сказала Кора. - Но есть подозрение,
что я - воплощение Персефоны, хранительницы царства мертвых.
- Чепуха! - рассмеялся Густав. - Это тебя пугали глупцы, а ты,
наверное, как и положено полевому агенту, не любишь читать.
Кора-Персефона - покровительница цветения, расцвета жизни. Именно
поэтому каждую осень мрачный Аид затягивает ее обратно в царство мертвых.
До весны.
Они перешли в маленькую кают-компанию. Кора споткнулась о футляр с
контрафаготом. Густав открыл горячий бар и извлек из него две чашечки
кофе, Кора - хороший коньяк из другого бара.
- Твой Милодар - сибарит, - сказал Густав. Они сидели на небольшом
диване, невероятно мягком и расслабляющем. И Кора никак не могла понять,
почему она оказалась на этом диване, когда ей можно было бы сесть в кресло
по другую сторону низкого столика.
- Тебя не стесняет наша одежда? - спросил Тесей.
- Еще как стесняет! - призналась Кора. - А кто тот человек, Бронзовая
Маска?
- Мы его увидим... Я тебе его покажу. Нет смысла называть его имя
сейчас, если оно ничего не говорит.
- Жаль. Это как в плохом детективе - главный убийца появляется в
последний момент со стороны, потому что автор не придумал, кому отдать
пальму первенства.
- Обычно это бывал дворецкий, - напомнил Густав.
Он чуть-чуть подвинулся к Коре. И замер, как бы проверяя реакцию птицы
глазами кота.
- Тебе было лучше, - сказал он. - Подумай, ведь ты все видела и всех
узнавала. Для меня же вокруг существовали лишь мои современники, мои
древние современники. Я видел тебя, я видел тупицу Кларенса и охотницу за
троном Клариссу. Но иными, чем мы. Я же не подозревал, что где-то
существует страна Рагоза и в ней трон, который мне, вернее всего, не
суждено занять. И все мои надежды на то, чтобы омолодить мою страну,
рухнут... Понимаешь ли ты, что прожила несколько субъективных лет рядом с
самым настоящим Тесеем. Я помню, как я боялся ворожбы Медеи, как внутри
весь дрожал.
- Внешне это не было заметно.
Рука афинского героя потянулась за чашечкой кофе, но на полдороги
зависла над коленом Коры, словно вертолет, заблудившийся в плохую погоду.
Кора не обратила на вертолет никакого внимания, а спросила:
- И совсем ничего не отзванивало в твоем сознании, или, скажем,
подсознании? Ведь твоему мозгу объективно эти люди были более чем знакомы!
- Больше того... ты будешь смеяться. - Густав отвел вертолет к летному
полю - к плоскости стола, откуда он забрал пассажиров, то есть чашечку с
кофе. - Ты будешь смеяться, но до того, как я выслушал твой рапорт, я не
до конца осознавал всю серьезность положения. Я видел, как ты сидишь в
какой-то комнате и с равнодушным лицом рассказываешь, что в такой-то
ситуации такая-то герцогиня Рагоза приняла ВР-облик Ариадны и передала
объекту охраны клубок ниток... Я слушал тебя и в мозгу что-то щелкало. И я
вспомнил ситуацию: и ревущую толпу перед входом в Лабиринт, и глаза
Ариадны, а потом - как я рубил этого несчастного урода.
- Минотавра?
- Конечно. Но тогда он не показался мне несчастным уродом. Он был
зловещим чудовищем, символом угнетения моих родных Афин, пожирателем
девушек! Я сражался с ним... потом слушал тебя и понимал: О боги!
Ариадна же и на самом деле моя помолодевшая тетка Рагоза, которая сочла
за самое разумное в интересах сохранения кланов присоединиться к моим
врагам. Хотя я думаю, ей пригрозили...
- Кто?
- А потом я слушал твои слова о Пирифое и думал: идиот, как же ты мог
не узнать братца Кларенса!
- Братца?
- Это было его прозвище в школе для особо одаренных детей, в которой мы
учились. В Рагозе все князья и принцы по рождению получают звание "особо
одаренных детей" и отправляются в особую школу. Это демократично и в то же
время дает возможность не толкаться в обществе плебеев. На самом деле это
ужасное лицемерие!
- Разумеется, - сказала Кора, с надеждой глядя на то, как рука Густава
вновь поставила чашку на столик и на этот раз по-братски опустилась ей на
дальнее плечо, так что Коре пришлось чуть податься к принцу. Что она и
сделала весьма покорно.
- И тогда мне стала ясна структура заговора, - сказал Густав. - И я
догадался, кто же тот, четвертый, главный организатор моего устранения!
- Когда вернешься, ты их всех повесишь?
Густав так удивился, что, к сожалению, снял руку с плеча Коры.
- Почему я должен их вешать? Я же намерен строить демократическое
государство!
- И тебе позволят?
- Пусть только попробуют возразить!
- Тогда положи мне руку на плечо, как было! А то здесь что-то прохладно!
- Тебе зябко? - удивился Густав. - Ты же всегда любила холод. Дай-ка я
подниму температуру в отсеке, - и он потянулся через Кору, чтобы достать
до выключателя...
Кора чуть-чуть сдвинулась с таким расчетом, чтобы Густав не удержал
равновесия и вынужден был дотронуться ухом до ее груди.
Сладкий электрический ток пронзил все ее тело, а этот идиот тут же
вскочил с дивана и принялся извиняться.
- Тесей, - сказала тогда Кора, - мне это надоело. Мы сможем с тобой
наговориться о делах и даже подорваться на мине, которую нам подложат в
Космопорте завтра. Но уже десять или пятнадцать лет я хочу, чтобы меня
поцеловал настоящий древнегреческий герой. Он же, совершенно не обращает
на меня внимания.
- Честное слово? - спросил Тесей. Нет, конечно же, он глуп!
- Я тебе лгу, я над тобой издеваюсь, я над тобой смеюсь - что тебе еще
надо? Или ты хочешь, чтобы я... чтобы я...
И тут она поняла, что не знает, как и чем ему угрожать, как его задеть,
обидеть, расшевелить и уничтожить, потому что ей хотелось всего
одновременно.
Тогда Тесей осторожно, как в замедленной съемке, опустился перед Корой
на колени и опрокинул при этом журнальный столик, правда этого не заметив.
Почему-то он принялся целовать ей руки, что было, конечно, очень красиво и
сентиментально, но, с точки зрения Коры, пустой тратой времени после всех
лет ожидания.
Так что Коре ничего не оставалось, как осторожно извлечь свои пальцы из
его рук и, сжав ими щеки бывшего царя и будущего короля, поднять его
голову поближе к своим губам.
Густав не сопротивлялся, особенно после того, как сообразил, что от
него требуется.
- Я так ждал этой минуты, - прошептал он.
Кора позволила ему склониться к ней и поцеловать ее с искренним
древнегреческим энтузиазмом. Кора подозревала, что длительное пребывание в
древнем мире превратило рагозского студента в опытного любовника - правда,
пока лишь подозревала...
Поцелуи Густава становились все жарче, и он уже как-то приспособился на
диване рядом с Корой, так что наступал тот момент, когда надо было решать,
начинать ли сопротивление, хотя бы из тактических соображений, либо
плюнуть и не сопротивляться.
... Комиссар Милодар, конечно же, угадал ее мысли. Это, к сожалению,
отличает его от остальных людей в Галактике.
- Молодые люди, - сказал он. - Я вам искренне сочувствую, но работа еще
не закончена, и я категорически возражаю против того, чтобы мои агенты
позволяли себе отвлекаться на любовь в то время, когда работают
телохранителями.
Кора вырвалась из-под обалдевшего Густава, вскочила с дивана и
почему-то принялась ставить на место опрокинутый журнальный столик.
Густав, опомнившись, встал на колени на ковер, чтобы собрать с него
разбитые чашки и прочую мелочь, свалившуюся со стола. Он старался не
смотреть на Милодара.
- Я вам этого, комиссар, никогда не прощу, - искренне заявила Кора.
- И если бы я не знала, что это вовсе не вы, а только ваша голограмма,
то я бы задушила вас собственными руками.
- Голограмма! - воскликнул Густав. - А я-то ломаю голову, когда
господин комиссар смог забраться на корабль, если мы отлетали без него.
С этими словами он кинул в Милодара книгой воспоминаний первой жены
физика Эйнштейна, которую схватил с рояля. Комиссар инстинктивно
отшатнулся, но книга все равно прошла сквозь его плечо.
- Правильно, - сказал Густав. - Это только голограмма.
- Тем не менее я категорически возражаю против метания в меня
предметов, - заявил Милодар. - Я нахожусь при исполнении обязанностей, и
вы нанесли моральную травму высокому должностному лицу.
- Что вас принесло, комиссар? - обиженно спросила Кора, которая уже
пришла в себя. Она наклонилась и по