Кир Булычёв: Электронная Библиотека

Произведения Кира Булычёва

Публикации о Кире Булычёве

Навигация по страницам: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18

ЧУЖАЯ ПАМЯТЬ

этого
Виктор не терпел, он ласково улыбался, мягко двигал руками, стряхивал со
лба капли пота. Он всегда быстро уставал, физически и умственно. <Еще
минутку, - говорил он, - одну сигарету и в путь>. Ножек у тахты не было,
на свалке рядом с бараком нашли кирпичи и подложили. Поэтому тахту звали
печкой. Лиза была счастлива. Она воспринимала тахту как символ будущего
дома, хозяйства, даже вечности...
Шаги Эльзы нервно и даже возмущенно простучали сквозь <предбанник>,
выбили короткую дробь в кабинете. Замерли. Ржевский не обернулся.
- Сергей! Что это значит?
- Ничего не значит.
Он отошел к столу. Эльза на удивление молодо выглядит. В плотно
лежащих, прижатых к черепу черных волосах, разделенных на прямой пробор,
совсем нет седины. Вот он, Ржевский, уже стал пегим, а ее на первый взгляд
можно принять за девушку. Если бы она не прыгала на вечеринках, задирая
короткие ноги, не бросалась бы к пианино, чтобы бурно сыграть Шопена,
соскользнуть с Шопена на популярный шлягер, если бы она не старалась так
казаться молодой, было бы лучше.
- Сережа, скажи честно, ты пострадал?
Господи, подумал Ржевский, я все равно остаюсь ее собственностью. Она
весь мир делит на собственных и чужих. Собственным хуже. К ним требования
выше. Надо соответствовать ожиданиям. И не дай бог покинуть свою полочку и
нарушить законы Эльзиной любви. Лучше быть чужим. Эльза была из того
прошлого, о котором Ржевский не любил вспоминать, о котором он забыл. И
вот надо же было ей отыскать его через столько лет. И все время чего-то
просить. По-приятельски. По старой памяти.
- Спасибо за заботу, Эльза, - сказал Ржевский. - Все хорошо.
- Как может быть хорошо, если по институту бегают звери? Ты от меня
что-то скрываешь?
- Ничего не случилось, - повторил Ржевский. Он подошел к письменному
столу и наклонился, разглядывая ящик. Никаких следов ногтей, никаких
царапин. Шимпанзе знал, как открывать стол. - Кстати, ты не помнишь, в
каком бараке мы с Лизой жили, в третьем или в четвертом?
- В бараке?
- Ну тогда, двадцать пять лет назад. Мы же снимали там комнату.
Теперь их начали сносить.
- Не помню, - быстро ответила Эльза. - Это было давно. Может, вызвать
врача?
- А ты всегда хвасталась фотографической памятью, - сказал Ржевский.
- Мне бы твою память, я бы давно стал академиком.
- Ты и так станешь, - произнесла Эльза уверенно. - Если тебя в
следующий раз не сожрет тигр. Все-таки расскажи мне, как это произошло.
Ржевскому почему-то не хотелось рассказывать Эльзе об утреннем
переполохе. К тому же заведующей институтской библиотекой совсем не
обязательно знать обо всем.
- Как у тебя дома? - спросил он. - Как Виктор?
Эльза отмахнулась.
- Мама как? Ниночка?
- Да, кстати, я еще вчера хотела к тебе зайти по этому поводу.
Ниночке поступать в институт.
- Да, знаю.
Летом Нина поступала на биофак и безуспешно. Ни пробивная сила Эльзы,
ни помощь Ржевского, которого, конечно же, заставили позвонить на самый
верх, не помогли. Теперь Нина пережидала год, работала в библиотеке у
матери.
- Я хотела тебя попросить - переведи ее в какую-нибудь лабораторию.
Ей будет легче поступить. Ты же обещал, когда освободится место. Кадровик
сказал, мы набираем лаборантов.
- Хорошо, - сказал Ржевский, подвигая к себе папку с почтой. Может,
Эльза догадается, уйдет?
Эльза подошла к окну.
- В самом деле, сносят бараки, - удивилась она. - Я и не заметила.
Быстро идет время. Ты совсем седой. Тебе надо отдохнуть.
Ржевский поднял голову, встретился с ее взглядом. Взгляд и голос
требовали ответной теплоты. Но ее не было. Что будешь делать.
6
Эльза открыла поцарапанную бурую дверь, ступила в полутьму коридора -
давно надо бы повесить новую лампу, на той неделе чуть не купила, но сумка
была полная, отложила до лучших времен. Паркетины знакомо заскрипели,
когда Эльза вешала плащ. Виктора, конечно, нет дома, придет навеселе.
Эльза прошла на кухню, бросила сумку с продуктами на стол рядом с
посудой, оставшейся после завтрака. Виктор обещал помыть. Конечно, никто
не почесался, чтобы привести кухню в порядок. Хлеб засох, ломтики сыра
свернулись, ощетинились сухими краями. Ну, ломают бараки, и бог с ними,
почему она должна думать об этих бараках. Эльза зажгла газ, налила в
кастрюлю воды, достала вермишель.
- Кисочка, - раздался голос сзади, - я без тебя изголодался.
- Ты дома? - Эльза не обернулась. - Я думала, на футболе.
- Хлеб я купил. Два батона. Один я съел, кисочка.
За последние годы Виктор расползся и размяк. Эльзе казалось, что
стулья начинают скрипеть за секунду до того, как он на них садится.
- На Сергея в кабинете обезьяна напала, - сказала Эльза.
- Они у вас бегают по институту? - спросил Виктор, придерживая
открытую дверцу холодильника, чтобы посмотреть, нет ли еще чего-нибудь
съедобного. - Ты за Ниночку не боишься?
- Молодой шимпанзе вышел из клетки, пробрался в кабинет Сергея и стал
шуровать к его письменном столе.
- Не может быть! - Виктор отыскал в холодильнике кусок колбасы и
быстро сунул в рот.
Как ребенок, толстый, избалованный, неумный, подумала Эльза.
- Этой обезьяне всего две недели от роду, - сказала Эльза. - Ты все
забыл.
- А, опять его опыты... Я сегодня жутко проголодался. В буфете у нас
ничего сытного.
- Теперь его не остановить, - продолжила Эльза. - Он примется за
людей.
- Ты в самом деле хочешь его остановить? - спросил Виктор.
- Он изменился к худшему. Ради своего тщеславия он ни перед чем не
остановится.
- Ты преувеличиваешь, кисочка, - вздохнул Виктор. - У нас не осталось
выпить чего-нибудь?
- Не осталось. Человечество еще не готово к такому шагу.
- Не готово? - повторил Виктор. - Значит, надо написать куда следует.
Написать, что не готово.
- Нельзя. Уже писали. Он всех обаял.
- Надо было побольше писать, - убежденно сказал Виктор. - Тогда на
всякий случай прислали бы комиссию.
Хлопнула дверь, прибежала Нина. Нина всегда бегала, так и не
научилась за восемнадцать лет ходить, как все люди.
- Я сыта, - бросила она от дверей кухни, не здороваясь.
Нина не любила есть дома. Она вообще старалась не есть, она боялась
растолстеть.
- Я все устроила, - сообщила Эльза. - С понедельника тебя переводят в
лабораторию.
7
Ржевский кончил говорить.
Они смотрели на него. Шестнадцать человек, которые имеют право
сказать <да>. Или отказать в деньгах. Или отложить исследования. Остапенко
убежден, что все обойдется. Из окна кабинета отличный вид. Москва-река,
трамплин на Ленинских горах, дальше - стадион. Вечернее солнце золотит
лысины и серебристый пух над ушами. Чего же они молчат?
Остапенко постучал по столу концом карандаша.
- Вопросы? - предложил он.
- А как дела у наших коллег? - спросил крепкий широкий мужчина в
цветном галстуке, он буквально убивал себя этим галстуком - остальное
пропадало в тени. - Что делают в Штатах?
Ржевский вновь поднялся. Этот вопрос полезен.
- Мы полагаем, - сказал он, - что японцы уже близки к успеху. С
американцами сложнее. В прошлом году была публикация - с собаками им
удалось.
- Джексон? - спросил Семанский с далекого конца стола.
- Джексон и Хеджес, - ответил Ржевский. - Потом замолчали.
- Ясно, - уронил мужчина в ярком галстуке. Почему-то Ржевский никогда
раньше его не видел. - Значит, на пороге?
- Сегодня трудно допустить, чтобы целое направление в биологии было
монополией одной страны. Мы все едем по параллельным рельсам.
- Голубчик, - раздался голос сбоку.
Ржевский обернулся и не сразу разглядел говорившего - солнце било в
глаза. Голос был скрипучим, древним.
- Значит, вы предлагаете заменить собой господа бога?
Ага, это Человеков, бывший директор ИГК. Великий консультант и
знаменитый тамада на докторских банкетах.
- Если нам выделят средства, то мы постараемся выступить коллективным
богом.
Не этих вопросов он опасался.
- Удивительно, - произнес Человеков. - И во сколько нам обойдется наш
гомункулус?
- Ржевский знакомил нас с цифрами, - сказал Остапенко. - Хотя,
разумеется, он в них не уложится.
- Вы думаете, что Пентагон засекретил? - спросил человек в ярком
галстуке.
- Я ничего не думаю, - ответил Ржевский. - Хотя убежден, что делать
людей дешевле ортодоксальным путем.
Кто-то засмеялся.
- Перспективы соблазнительны, - проговорил секретарь отделения. -
Именно перспективы. Когда-нибудь мы научимся делать это в массовом
порядке.
- Не думаю, что в ближайшем будущем, - сказал Ржевский.
- Первая атомная бомба тоже дорого стоила, - вступил Сидоров. Сидоров
был против методики Ржевского. Его фирма работала над близкими проблемами,
но, насколько Сергей знал, они зашли в тупик. - Меня смущает другое -
неоправданный риск. Кто-то здесь произнес слово <гомункулус>. И хоть
литературные аналогии могут показаться поверхностными, я бы сказал больше
- чудовище Франкенштейна. Где гарантия, что вы не создадите дебила?
Монстра?
- Методика отработана, - не согласился Ржевский.
- Я вас не перебивал, Сергей Андреевич. Между опытами над животными и
экспериментами над человеком лежит пропасть, и каждый из нас об этом
отлично знает.
- Что предлагаете?
Навигация по страницам: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Все представленные материалы выложены лишь для ознакомления. Для использования их в коммерческих целях свяжитесь с правообладателями.
Яндекс.Метрика