Кир Булычёв: Электронная Библиотека

Произведения Кира Булычёва

Публикации о Кире Булычёве

Навигация по страницам: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18

ЧУЖАЯ ПАМЯТЬ

никальны.
- Я старше его, - ответила Ниночка. - На восемнадцать лет.
- Конечно, конечно. - Ржевский усмехнулся одними губами. - Но и он
старше тебя на четверть века.
- Конечно. Старше. И никак не разберется в самом себе.
- Пытается разобраться?
- Пытается. У него два мира. Один - в комнате. В нем есть я, сестра
Мария Степановна - маленький мир. А ваш мир его гнетет.
- Насколько мой мир реален для него? Со мной он настороже.
- Я не знаю. Он еще не совсем проснулся. - Ниночка нахмурила тонкие
брови, ей очень хотелось соответствовать моменту.
- Ты слышишь в нем меня?
- Ой, не знаю! Он мне сегодня курицу отдал.
- Чего?
- Я голодная была, а он мне курицу свою отдал.
- Я бы тоже так сделал. Тридцать лет назад. Правда, тогда с курицами
было сложнее.
Ржевский открыл папку у себя на столе, в ней были фотографии.
Фотографии старые, любительские.
- Видишь, справа я, в десятом классе. Похож?
- На кого? - спросила Ниночка.
- Значит, не разглядела... ага, вот уже в институте.
- Да, это он, - произнесла Ниночка, как у следователя, который
попросил ее опознать преступника.
Она взяла еще одну фотографию. На ней стояли сразу четыре знакомых
человека. Молодые папа с мамой, Иван и еще одна девушка. У девушки была
толстая коса. Но больше всего удивилась Ниночка тому, что мама держала на
руках девочку лет трех.
- Это ее дочка. - Ржевский показал на круглолицую с толстой косой.
Он взял фотографию, хотел спрятать, потом взглянул еще раз и спросил:
- А маму ты сразу узнала?
- Она мало изменилась. Она любит тискать чужих детей. Если знает, что
скоро их отдаст владельцам.
- Ну и язык у тебя.
Телефон на столе взорвался писком - это был зеленый, внутренний
телефон. Ржевский схватил трубку.
- Почему сразу не сообщили? Иду.
Он бросил трубку. Злой, губы сжаты.
- Иван ушел. Недосмотрели.
- Куда ушел?
- А черт его знает. За ним Мария Степановна побежала. Ну как же так!
Я же ему говорил. Не на ключ же его запирать!
21
Отыскали Ивана в виварии. Он стоял перед клеткой со Львом. Лев
внимательно разглядывал посетителя, словно встречал его раньше. Джон, на
которого не обращали внимания, суетился в своей клетке, ворчал, а Мария
Степановна отрешенно застыла у двери.
- Тебе еще рано выходить, - сказал Ржевский с порога.
- Здравствуй, - ответил Иван.
- Почему ты меня не предупредил?
- Я знаю в институте все ходы и выходы, - бросил Иван. - Не хуже
тебя.
Ниночка стояла на шаг сзади, поворачивала голову, отмечая различия
между ними. Например, чуть более высокий и резкий голос Ивана.
- Погоди, - сказал вдруг Ржевский, - дай-ка руку, пульс дай, тебе
говорят!
Иван протянул руку. Лев, который увидел это, протянул свою лапу
сквозь решетку, ему тоже захотелось, чтобы у него проверили пульс.
- Почему такой пульс? - спросил Сергей Андреевич.
- Ты прав, - кивнул Иван. - Давай вернемся. Голова кружится. Делали
меня не из качественных материалов. Черт знает что совали.
- Что и во всех, - ответил Сергей Андреевич. - По рецептам живой
природы.
В коридоре встретили нескольких сотрудников. Мало кто в институте
видел Ивана. Люди останавливались и смотрели вслед. Кто-то крикнул,
приоткрыв дверь:
- Семенихин, да иди ты сюда! Скорей!
Ниночка почувствовала, как Ивану неприятно. Он даже ускорил шаги и
вырвал руку у отца.
22
Ему снился длинный сон. В этом сне он был мал, совсем мал. Шел по
поляне, на которой покачивались цветы с него ростом, и между цветами
слепило солнце. Рядом шла мать, он ее не видел, видел только пальцы, за
которые цепко держался, потому что боялся шмеля. Вот прилетит и его
заберет. Он знал, что дело происходит в Тарусе и ему четыре года, что это
одно из его первых воспоминаний, но в то же время это был сон, потому что
само воспоминание уже выветрилось из памяти Сергея Ржевского, оно стало
семейным фольклором - как Сережа боялся шмеля. Но почему-то в сознании не
было картинки шмеля, а лишь звуковой образ Ш-Ш-Ш-мель! Неопределенность
угрозы заставляла ждать ее отовсюду, она могла даже превратиться в руку
матери, и он начал вырываться, но мать держала крепко, он поднял глаза и
увидел, что это не мать. А Лиза, которая плачет, потому знает - сейчас
прилетит шмель и унесет его...
Он проснулся и лежал, не открывая глаз. Он хитрил. Он знал, что люди
при нем перестают разговаривать об обычных вещах - словно ему нельзя о них
знать. Он понимал, что его притворство скоро будет разоблачено - приборы
всегда предавали его.
На этот раз, видно, никто не поглядел на приборы, может, не ждали его
пробуждения. Говорили шепотом. Мария Степановна и другая, незнакомая
сестра.
- Глаза у него неживые, старые глаза, - шептала Мария Степановна. -
Сколько у меня было пациентов - миллион, никогда таких глаз не видела.
- Откуда же он все знает? Это правда, что он скопированный?
- Не скажу, - ответила Мария Степановна. - Когда меня сюда перевели,
он уже готовый был.
- И рассуждает?
- Рассуждает. Иногда заговаривается, конечно. На первых порах себя
директором воображал.
Иван осторожно приоткрыл глаза - в комнате горела только настольная
лампа, техник дремал в кресле, две медсестры сидели рядышком на диване.
Было тихо, мирно, и разговор вроде бы и не касался его.
- А ты не боишься его? - спросила незнакомая сестра.
- Да нет, он добрый, я агрессивность в людях чувствую, большой
послеоперационный опыт. Агрессивности в нем нет. Но глаза плохие. Боюсь,
что не жилец он. Нет, не жилец...
Это я не жилец? Почему? Неужели в самом деле во мне есть что-то
ненастояшее, недоделанное, слишком хрупкие сосуды или не той формы
эритроциты?
Иван невольно прислушался, как бьется сердце. Сердце пропустило
удар... По крайней мере, нервы у него есть.
23
Снова Иван проснулся под утро. Что-то было не так... Снег стегал по
закрытым окнам, ветер такой, что дрожали стекла. Почему-то показалось, что
рядом лежит Лиза и спит - беззвучно, неслышно, чтобы не помешать ему, даже
во сне боится ему помешать... Он протянул руку, чтобы дотронуться до ее
плеча, которое так точно вписывается в чашу согнутой ладони. И понял, что
это не его память! Тряхнул головой, сбил подушку. Мария Степановна,
прилегшая на диванчик, заворочалась, забормотала во сне, но не проснулась.
И тогда, уже бодрствуя, Иван начал прислушиваться к звукам ночного
института, в которых что-то было неправильно.
Осторожно опустил ноги на пол, босиком, в пижаме, прошел к двери.
Повернул ручку. Потом щелкнул замок.
В переходнике было темно. Иван прикрыл за собой дверь, во внешней
лаборатории отыскал выключатель. Вспыхнули лампы, он даже зажмурился на
мгновение. Тоже тихо - лишь через несколько стен доносится шум, глухой и
неразборчивый.
По коридору побежал. Подошвы тупо стучали по половицам. За одной из
дверей - здесь живут шимпанзе - слышно было ворчание, стук. Он повернул
ручку двери. Заперта. Иван наклонился, заглянул в замочную скважину. Была
видна часть клетки, скупо освещенная маленькой лампочкой под потолком.
Джон метался по клетке, тряс прутья, потом понял, что за дверью кто-то
есть, и принялся ухать, верещать, словно никак не мог вспомнить нужные
слова.
- Что у вас там? - спросил Иван тихо. - Что случилось?
Джон услышал, принялся бить ладонями по полу, отдергивая их, словно
обжигался.
- Внизу? - спросил Иван.
Джон подпрыгнул и заревел.
Иван наклонился, попробовал ладонью пол. Может, ему показалось, но
пол здесь был теплее. Подошвы ног этого не чувствовали, а ладонь ощутила.
И тут он услышал вой собак. Собаки часто выли ночами, но сейчас вой
был совсем другим.
Иван пробежал еще несколько шагов, растворил дверь, ведущую в подвал,
и, когда спускался по лестнице вниз, почувствовал, что воздух стал теплее,
словно кто-то неподалеку открыл дверь в прачечную.
Дверь в виварий была не заперта. Иван потянул ее на себя, и в лицо
ударил горячий сгусток пара. Вниз вело еще ступенек пять, нижние были
покрыты водой, и лампы под потолком чуть светили сквозь белую вату.
Жуткий, собачий вой перекрывал шипение и журчание горячей воды.
Иван ступил вниз, в воду - она была горячей. Дальше, в середине
длинного подвала с клетками вдоль стены пар был гуще, и там из лопнувшей
трубы била вода.
Надо было ее закрыть. Но как доберешься до трубы и чем ее закроешь?
Бежать наверх, звать на помощь? Иван даже полуобернулся было к двери, но
тут скулеж собак усилился - собаки плакали, визжали, боялись, что Иван
сейчас уйдет, и Иван понял, что сначала надо было выпустить животных, это
можно сделать быстро, в несколько минут. А то, пока приедет аварийка,
собаки могут свариться.
Он нащупал ногой еще одну ступеньку, потом еще одну...
В два шага, пробиваясь сквозь воду - словно вошел в море и оно
придерживает, не дает ступать быстро, добрался до первой клетки. Пес там
стоял на задних лапах - псы во всех клетках стояли на задних лапах - это
была крупная собака. Откинув засов, рванул дверцу на себя - собака чуть не
сшибла его и бросилась к выходу, попыталась бежать, не получилось, стала
добираться к ступенькам вплавь...
Клеток оказалось много. Он не мог спешить, вода становилась все
горячее, и ноги начал
Навигация по страницам: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Все представленные материалы выложены лишь для ознакомления. Для использования их в коммерческих целях свяжитесь с правообладателями.
Яндекс.Метрика