Произведения Кира Булычёва
Публикации о Кире Булычёве
Навигация по страницам: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
ГОРОД НАВЕРХУ
и ноги.- Я все скажу! - бормотал он, хотя ему казалось, что кричал. - Я все
скажу!
Стало темно, он полетел куда-то в пропасть, к Огненной Бездне, и
темнота кружилась, словно огоньки внутри привидения, и Крони пытался
ухватиться за что-то, и сквозь толщу камня он услышал чей-то знакомый
голос:
- Готов.
И другой голос, гулкий, отражающийся от стен пропасти, спросил:
- Придет в себя?
И первый голос ответил:
- Безнадежно. Он глубоко ушел.
Глубоко, думал Крони, я глубоко улетел.
- Если не очнется, - сказал гулкий голос, - отнесите в камеру.
- Он сломался, - сообщил первый голос. - Утром он будет мягкий.
Да, я буду мягким, как паутина, хотел подтвердить Крони, но наступила
полная тьма.
- Мне нужно к нему, - сказал далекий гулкий голос.
- Он все еще отключенный, - ответил другой. - Я только что проверял.
Господин директор Мекиль очень беспокоится.
- Знаю, я по поручению его милости. Ты меня знаешь.
- Как не знать.
Оба голоса знакомы. А кто такой господин директор Мекиль? А, ведь это
Мокрица. Конечно, это смешная мокрица... Скрежет. Наверно, открывается
решетка в служебный туннель. И он вспомнил, что он - трубарь. Как его
зовут - неважно. Он трубарь.
Голос был совсем рядом:
- Ты слышишь меня, Крони?
Правильно, подумал он. Меня зовут Крони. Именно так. Трубарь Крони.
Очень жалко трубаря Крони. Именно так. Трубарь Крони. Очень жалко трубаря
Крони. Почему? Он попался. Его убьют.
- Крони! Это я, Спел.
Что-то прохладное дотронулось до носа Крони и взорвалось едким и
отвратительным запахом.
Его хотят задушить!
Он рванулся куда-то, но его держали.
- Спокойно, - сказал Спел. - Потерпи. Сейчас ты придешь в себя.
Крони открыл глаза. Спел убрал влажную тряпку. Крони закашлялся.
- Что случи...? - попытался спросить он, но закашлялся.
- Молчи, - прошептал Спел. И тут же вслух: - Бредишь, голубчик. Ну мы
тебя быстро в норму приведем.
Крони молчал. Память вернулась к нему.
Спел наклонился к самому уху:
- У Мокрицы сюда идет слуховая труба.
Спел вынул из верхнего кармана опознавательный знак. Что-то вертелось
в голове, нечто связывающее стражника и того мертвеца. Но что?
- Ты где это нашел? - прошептал Спел. - Ты убил его?
Крони отрицательно покачал головой, и в голову словно вонзились тупые
иголки.
- Он был мертвый?
- Нет.
- Господин, - позвал из-за двери стражник, - он очнулся? Его милость
велели сразу сообщить.
- Не очнулся, - ответил Спел и ладонью закрыл Крони глаза. - Плох
совсем. Бредит.
- Жидкий народ, - сказал с чувством стражник из-за двери.
- Я пошел, - прошептал Спел. - Не открывай глаз. Никто не должен
знать, что ты пришел в себя. Как Мекиль уйдет, я вернусь.
Крони было трудно лежать, закрыв глаза, потому что в голове мерно
крутилось тяжелое колесо, затягивая в пропасть... Он заснул незаметно и
так крепко, что Спелу пришлось долго пинать и расталкивать его.
- Хватит, - огрызнулся Крони, поднимаясь. - Вы все драться мастера.
- А ты разве человек? Тебя только и колотить. Знаем мы, как вас,
клопов, на Чтение заманивают. <Ах, все люди равны, и трубарь не виноват,
что он трубарь. Это директора виноваты>. А вам лестно. И на ваших вонючих
спинах кое-кто из инженеров хочет наверх забраться. Так что особенно не
надейся. Был трубарем вонючим, им и останешься.
- Плевал я на твои слова. Кому я верю, во что я верю, кому спину
подставляю - мое дело.
- Говорить ты умеешь, - засмеялся Спел. - Научили. Вставай.
Крони поднялся на ноги. Ноги были вялыми.
- Пошли.
- Куда?
- Хуже не будет.
- А с чего я тебе верить должен?
- Ты уже на Мокрицу насмотрелся. Он тебя живым не отпустит.
- А ты отпустишь?
- Не знаю еще.
- Так я здесь останусь.
- Ну и оставайся. Я пошел.
- А Мокрице скажу, что ты знак взял и ко мне ходил.
Крони не успел мигнуть, как Спел завернул ему руку за спину, так что
трубарю пришлось согнуться вдвое, и толкнул к двери.
- Ты думаешь, буду с тобой церемониться? В любой момент могут войти.
Мне будет плохо. Тебе - наверняка конец.
- Я сам пойду. Ладно отпусти.
- Нет, номер не выйдет. Ты мне не веришь - я тебе и подавно. Если кто
встретиться - я тебя веду на допрос.
У двери валялся мертвый охранник. Он был задушен - лицо синее, голова
свернута набок.
- Это ты? - спросил Крони. Смерть была такой жуткой, что начинала
кружиться голова.
- Нет, - сказал Спел. - Это ты его задушил. Ты задушил и удрал. И
теперь, что бы ты ни говорил Мокрице, никто тебе не поверит. Не я же его
задушил. Зачем мне?
- А потом ты меня так же, как этого, да?
- Все может быть. А ну, шевелись!
Они оказались на большой улице. Навстречу шел уборщик. Уборщик
отвернулся, опустил голову, чтобы не увидеть лишнего. Спел затолкнул Крони
в узкий проход между двумя домами, довел до дверцы. За ней была лестница в
скале. Такая узкая, что двоим не разминуться. Она вертелась спирально.
Один оборот, второй...
Спел закрыл дверь на засов, отпустил Крони.
- Считай, что ты спасся, - сказал Спел. - Здесь тебя искать не
должны.
- Я у тебя дома? - спросил Крони.
- Нет. Ко мне он может заглянуть.
- Может, - согласился Крони. - Он знает, что ты взял опознавательный
знак.
- Ты уверен?
- Да.
- Я дурак, - сказал Спел. - Как увидел имя - не удержался.
Спел зажег свет. Комната была невелика, но такой Крони еще не
приходилось видеть. Он не подозревал, что так может быть. Стены комнаты
были обтянуты материей с узорами. Если ее разрезать на платья, то хватило
бы всему кварталу. Толстая материя с торчащим ворсом устилала пол.
- Присаживайся, - сказал Спел.
Крони не решался. Сидения были тоже покрыты материей.
Спел ушел. Было очень тихо, портьера, за которой скрылся молодой
офицер, чуть покачивалась. Потом оттуда донеслись приглушенные голоса.
Если когда-нибудь выберусь и расскажу об этом, подумал Крони, никто
не поверит. А кому расскажешь? Наверно, только инженер в таких домах
бывал.
Портьера отодвинулась, и в комнату вошла высокая девушка.
Девушка была красива, и не с кем было ее сравнить. Такой он раньше не
видел. Женщины внизу не бывают молодыми и красивыми. Грань, отделяющая
детство, голенастое, крикливое, вечно голодное, от старости, узловатых
рук, обтянутых дряблой кожей, пронзительных голосов, корявых, изъеденных
стиркой или работой пальцев, шрамов от жестоких побоев мужа, - эта грань
внизу незаметна.
Девчонки росли, потом неожиданно переезжали в соседнюю конуру, а если
повезет, в конуру уровнем выше, и становились старыми женщинами. Они были
всегда немыты, оборваны, потому что жили в темноте, а мыла человеку
положено один кусок в сорок дней.
Крони мельком видел дочерей и жен торговцев и мастеров. Но, может, не
везло, а может, не приглядывался. Не было среди них такой, кого Крони
захотел бы увидеть еще раз. Он знал, конечно, что пройдет еще год, может,
три, квартальный или мастер скажут: пора тебе взять женщину, трубарь. Но
трубарю не просто найти женщину, потому что трубарь беден и грязен.
На вошедшей девушке было длинное платье, ниже колен; внизу платья
короткие: так меньше материи уйдет. У нее были длинные волосы - внизу все
коротко стриглись: длинные волосы не промоешь и не выгонишь из них
насекомых. На руке у девушки был блестящий золотой браслет. И если он был
и в самом деле золотой, то столько золота зараз Крони видеть не
приходилось - внизу девчонки таскали маленькие медные украшения, которые
ловкачи делали из старых гильз или меди, украденной на рудниках. Девушка
была в сандалиях белого цвета - женщины внизу ходили босиком, и ноги их
опухали от сырости и ревматизма. Башмаки были роскошью, и их давали лишь
мужчинам, которым надо много ходить. Конечно, у госпожи Ратни есть
сандалии, но она их надевает, лишь когда идет в гости, наверх, к новым
родственникам или к соседнему квартальному.
Крони выпрямился и стоял в оцепенении. Удивительно, но сначала он
увидел одежду,алишьпотом лицо.Этобылолучезарное лицо,
необыкновенное, доброе и прекрасное. Крони знал, что, будь это Дева
Бездны, лицезреть которую - значит встретиться со смертью, он согласен на
смерть - только посмотреть сначала.
Голос у девушки был глубокий и спокойный. Она, наверно, вообще не
умела визжать. И где ей визжать? У квартального бассейна? Девушка была
печальна и не сразу заметила трубаря, она смотрела сквозь него, глаза ее
блестели, полные слез.
- Я так и знала, - сказала она словно сама себе, - я так и знала, что
он умер. Это странно, что я живу и ты живешь...
- Гера, - громко произнес Спел, - это тот трубарь, который был с
Леменем.
- Да? - Девушка словно проснулась. - Как тебе удалось?
- Я ему велел каяться, и незаметно вколол снотворное. Получилось,
будто он упал в обморок при виде орудий пыток. Даже Мокрица поверил.
- Поверил? Мокрица никому не верит.
- Я все ловко сделал.
- И что он еще тебе рассказал? - Девушка не смотрела на трубаря.
- Сама спроси, Гера.
Гера уселась в кресло. Крони остался стоять.
- Расскажи о Лемене. О том, у кого ты взял знак.
И тогда Крони вспомнил.
- Вы - Гера Спел? - спросил он.
- Только сейчас догадался, темнота, - ухмыльнулся Спел.
Гера закашлялась, вынула из широкого рукава белый платок, пр