Произведения Кира Булычёва
Публикации о Кире Булычёве
Половина жизни
.Надежда хотела было забежать к себе в каюту и забрать вещи, но Дола
сказал ей, что придется отбывать через несколько минут, и тогда она решила
вместо этого притащить еще один шар с воздухом, потому что он нужен был
всем, а без юбки или косынки, без чашек она обойдется.
Когда она тащила шар к катеру, то увидела на полу мешок, сплетенный из
цветных проводов. "Господи, - подумала она, - я же совсем забыла". Она
добежала до катера, опустила шар у люка.
- Скорее заходи, - сказал Дола изнутри, вкатывая тяжелый шар.
- Сейчас, - сказала Надежда, - одну минутку.
- Ни в коем случае! - крикнул Дола.
Но Надежда уже бежала по коридору к мешку и с ним к стеклянному кубу,
где ждали ее шарики. А может, и не ждали. Может, она все придумала.
Шарики при виде Надежды рассыпались лучами из центра, словно изображали
ромашку.
- Скорее, - сказала им Надежда. - А то мы останемся. Поезд уйдет.
Она сунула мешок внутрь, и, к ее удивлению, шарики послушно покатились
внутрь. Она была даже благодарна им, что они так быстро управились.
Мешок оказался тяжелым, тяжелее, чем шары с воздухом. Надежда тащила
его по коридору, и, несмотря на стужу в корабле, ей было жарко. И она
задыхалась.
И если бы она не была так занята мыслью о том, как добраться до катера,
она бы заметила еще одного большого глупышку, который, видно, охранял
какое-то другое место на корабле, но, почуяв неладное, когда умерла
Машина, покатился по коридорам отыскивать причину беды.
Надежда уже подбегала к катеру, ей оставалось пройти несколько шагов,
как глупышка, который тоже увидел катер и направил свой огненный луч прямо
в люк, чтобы сжечь все, что было внутри, увидел ее. Неизвестно, что
подумал он и думал ли он вообще, но он повернул луч, и Надежда успела лишь
отбросить мешок с шариками.
Но этой секунды было Доле достаточно, чтобы захлопнуть люк. И следующий
выстрел глупышки лишь заставил почернеть бок катера. Исчерпав свои заряды,
глупышка застыл над кучкой пепла. Отключился. Шарики высыпались из мешка и
раскатились по полу.
Дола открыл люк и сразу все понял. Но он не мог задерживаться. Может
быть, если бы он был человеком, то собрал бы пепел, оставшийся от Надежды,
и похоронил его у себя дома. Но трепанги таких обычаев не знают.
Дола завинтил крышку люка, и катер оторвался от умирающего корабля и
понесся к звездам, среди которых была одна, нужная трепангам. Они еще не
знали, удастся ли им до нее добраться...
Павлыш поднял с пола обгоревший клочок материи - все, что осталось от
Надежды. Потом собрал в кучку шарики. История кончилась печально. Хотя
оставалась маленькая надежда на то, что ошибся, что Надежда успела
все-таки улететь на катере.
Павлыш поднялся и подошел к холодному, пустому, сделавшему все, что от
него требовалось, роботу, который так и простоял все эти годы, целясь в
пустоту. Робот выполнял свой долг - охранял корабль отвозможных
неприятностей.
- Ты уже часа два молчишь, - сказал Даг. - Ничего не случилось?
- Потом расскажу, - сказал Павлыш. - Потом.
6
Они сидели с Софьей Петровной у самого окна. Она пила лимонад, Павлыш -
пиво. Пиво было хорошее, темное, и сознание того, что его можно пить, что
ты находишься в простое и до ближайшей медкомиссии месяца три, не меньше,
обостряло сладкое ощущение небольшого, простительного проступка.
- А разве вам можно пить пиво? - спросила Софья Петровна.
- Можно, - сказал коротко Павлыш.
Софья Петровна недоверчиво покачала головой. Она была убеждена, что
космонавты не пьют пива. И была права.
Она отвернулась от Павлыша и смотрела на бесконечное поле,на
причудливые на фоне оранжевого заката силуэты планетарных машин.
- Долго что-то, - сказала она.
Софья Петровна казалась Павлышу скучным и правильным человеком. Она,
наверно, отлично знает свое дело, учит детей русскому языку, но вряд ли
дети ее любят, думал Павлыш, разглядывая ее острый, завершенный профиль,
гладко причесанные и собранные сзади седые волосы.
- Почему вы меня разглядываете? - спросила Софья Петровна,не
оборачиваясь.
- Профессиональная привычка? - ответил вопросом Павлыш.
- Не поняла вас.
- Учитель должен видеть все, что происходит в классе, даже если это
происходит у него за спиной.
Софья Петровна улыбнулась одними губами.
- А я решила, что вы ищете сходства.
Павлыш не ответил. Он искал сходства, но не хотел в этом признаваться.
Шумная компания курсантов в синих комбинезонах заняла соседний стол.
Комбинезоны можно было снять еще в ангаре, но курсантам нравилось в них
ходить. Они еще не успели привыкнуть ни к комбинезонам, ни к пилоткам с
золотым гербом планетарной службы.
- Что-то они запаздывают, - повторила Софья Петровна.
- Нет, - Павлыш взглянул на часы. - Я же советовал вам подождать дома.
- Дома было не по себе. Создавалось впечатление, что кто-то сейчас
войдет и спросит: "А почему вы не едете?"
Софья Петровна говорила правильно и чуть книжно, словно все время
мысленно писала фразы и проверяла их с красным карандашом.
- Все эти годы, - продолжала она, приподняв бокал с лимонадом и
разглядывая пузырьки на его стенках, - я жила ожиданием этого дня. Это
может показаться странным, так как внешне я старалась ничем не проявлять
постоянного нетерпения, владевшего мною. Я ждала,покарасшифруют
содержание блоков памяти того корабля. Я ожидала того дня, когда будет
отправлена экспедиция к планете существ, которых моя бабушка называла
трепангами. Я ждала ее возвращения. И вот дождалась.
- Странно, - сказал Павлыш.
- Я знаю, насколько вы были разочарованы при нашей первой встрече,
когда я не проявила ожидавшихся от меня эмоций. Но что я должна была
делать? Я же представляла себе бабушку лишь по нескольким любительским
фотографиям, по рассказам мамы и по четырем медалям, принадлежавшим
бабушке с тех лет, когда она была медицинской сестрой на фронте. Бабушка
была для меня абстракцией. Моя мать уже умерла. А ведь она была последним
человеком, для которого сочетание слов "Надежда Сидорова" означало не
только любительскую фотографию, но и воспоминание о руках, глазах, словах
бабушки. Со дня исчезновения бабушки уже прошло почти сто лет... Я ощутила
связь с ней лишь потом, когда вы уехали. Нет, виноваты в том не газеты и
журналы со статьями о первом человеке, встретившем космос. Причина в
дневнике бабушки. Я стала мерить собственные поступки ее терпением, ее
одиночеством.
Павлыш наклонил голову, соглашаясь.
- И я не такой сухарь, как вы полагаете, молодой человек, - сказала
вдруг Софья Петровна совсем другим голосом. - Я основная исполнительница
ролей злых старух в нашем театре. И меня любят ученики.
- Я и не думал иначе, - соврал Павлыш.
И, подняв глаза, встретился с улыбкой Софьи Петровны. Ее втянутые щеки
порозовели. Она сказала, поднимая бокал с лимонадом:
- Выпьем за хорошие вести.
Даг быстро шел между столиков, издали заметив Павлыша и Софью Петровну.
- Летят, - сказал он. - Диспетчерская получила подтверждение.
Они стояли у окна и смотрели, как на горизонте опустился планетарный
катер, как к нему понеслись разноцветные под закатом капли флаеров. Они
спустились вниз, потому что Даг отлично знаком с начальником экспедиции
Клапачом и надеялся, что сможет поговорить с ним раньше журналистов.
Клапач вылез из флаера первым. Остановился, оглядывая встречающих.
Курносая девочка с очень белыми, как у Клапача, волосами подбежала к нему,
и он поднял ее на руки. Но глаза его не переставали искать кого-то в
толпе. И когда он подходил к двери, то увидел Дага, Павлыша и Софью
Петровну. Он опустил дочку на землю.
- Здравствуйте, - сказал он Софье Петровне. - Я уж боялся, что вы не
придете.
Софья Петровна нахмурилась. Ей было не по себе от ощущения, что на нее
смотрят телевизионные камеры и фотоаппараты.
Перед лицом Клапача покачивался похожий на шмеля микрофон, и Клапач
отмахнулся от него.
- Она долетела? - спросила Софья Петровна.
- Нет, - сказал Клапач. - Она погибла, Павлыш был прав.
- И ничего?..
- Нам не пришлось долго расспрашивать о ней. Посмотрите.
Клапач расстегнул карман парадного мундира. Летный состав всегда
переодевается в парадные мундиры на внешних базах. Остальные члены экипажа
стояли за спиной Клапача. На площадке перед космопортом было тихо.
Клапач достал фотографию. Объектив телекамеры спустился к его рукам, и
фотография заняла экраны телевизоров.
На фотографии был город. Приземистые купола и длинные строения, схожие
с валиками и цепочками шаров. На переднем плане статуя на невысоком
круглом постаменте. Худая, гладко причесанная женщина в мешковатой одежде,
очень похожая на Софью Петровну, сидит, держа на коленях странное
существо, похожее на большого трепанга.
- Пап, - сказала курносая девочка, которой надоело ждать. - Покажи мне
картину.
- Возьми, - Клапач отдал ей фотографию.
- Червяк, - сказала девочка разочарованно.
Софья Петровна опустила голову и короткими, четкими шагами пошла к
зданию космопорта. Ее никто не останавливал, не окликал. Лишь один из
журналистов хотел было кинуться вслед, но Павлыш поймал его за рукав.
Фотографию у девочки взял Даг.
Он смотрел на нее и видел мертвый корабль,