Кир Булычёв: Электронная Библиотека

Произведения Кира Булычёва

Публикации о Кире Булычёве

Навигация по страницам: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11

Половина жизни

/>Следующий листок, видно, попал сюда снизу пачки и не был связан по
смыслу с предыдущими.
"Сегодня села писать, а руки не слушаются. Птица вырвалась наружу.
Глупышки носились за ней по коридорам, ловили сетью. Я тоже хотела поймать
ее, боялась, что разобьется. Но зря старалась. Птица вылетела в большой
зал, ударилась с лету о трубу и упала. Я потом, когда глупышки тащили ее в
свой музей, подобрала перо, длинное, тонкое, похожее на ковыль. Я и жалела
птицу, и завидовала ей. Вот нашла все-таки в себе силу погибнуть, если уж
нельзя вырваться на свободу. Еще год назад такой пример мог бы на меня
оказать решающее влияние. Но теперь я занята. Я не могу себя потратить
зазря. Пускай моя цель нереальная, но все-таки она есть. И вот, такая
расстроенная и задумчивая, я пошла за глупышками, и они забыли закрыть за
собой дверь в музей. Туда я не попала - там воздуха нет, - но заглянула
через стеклянную стенку. И увидела банки, кубы, сосуды, в которых глупышки
хранят тех, кто не выдержал пути: в формалине или в чем-то похожем. Как
уродцы в Кунсткамере в Ленинграде. И я поняла, что пройдет еще несколько
лет, и меня, мертвую, не сожгут и не похоронят, а поместят в стеклянную
банку на любование глупышкам или их хозяевам. И стало горько. Я Балю об
этом рассказала. Он только поежился и дал мне понять: того же боится. Сижу
над бумагой, а представляю себя в стеклянной банке, заспиртованную".
Потом, уже через несколько дней, Павлыш отыскал музей. Космический
холод заморозил жидкость, в которой хранились экспонаты. Павлыш медленно
шел от сосуда к сосуду, всматриваясь в лед сосудов покрупнее. Боялся найти
тело Надежды. А в ушах перебивали друг друга нетерпеливо Даг и Сато: "Ну
как?" Павлыш разделял страх Надежды. Лучше что угодно, чем банка с
формалином. Правда, он отыскал банку с птицей - радужным эфемерным
созданием с длинным хвостом и большеглазой, без клюва головой. И еще нашел
банку, в которой был Баль. Об этом рассказано в следующих листках.
"Я все сбиваюсь в своем рассказе, потому что происходящее сегодня
важнее, чем прошедшие годы. Вот и не могу никак описать мое приключение по
порядку.
Очнулась я в каморке. Там горел свет, неяркий и неживой. Это не та
комната, где я живу сейчас. В каморке теперь свалены ископаемые ракушки,
которые глупышки притащили с год назад. За четыре с лишним года мы раз
шестнадцать останавливались, и каждый раз начиналась суматоха, и сюда
тащили всякие вещи, а то и живых существ. Так вот, в каморке, кроме меня,
оказалась посуда, которую я мыла и которая мне потом очень пригодилась,
ветки сосны, трава, камни, разные насекомые. Я только потом поняла, что
они хотели узнать, чем меня кормить. А тогда я подумала, что весь этот
набор случайный. Я есть ничего не стала: не до того было. Села, постучала
по стенке - стенка твердая, и вокруг все время слышится жужжание, словно
работают машины на пароходе. И кроме того, я ощутила большую легкость.
Здесь вообще все легче, чем на Земле. Я читала когда-то, что на Луне сила
тяжести тоже меньше, и если когда-нибудь люди полетят к звездам, как учил
Циолковский, то они совсем ничего не будут весить. Вот эта маленькая сила
тяжести и помогла мне скоро понять, что я уже не на Земле, что меня
украли, увезли, как кавказского пленника, и никак не могут довезти до
места. Я очень надеюсь, что люди, наши, с Земли, когда-нибудь тоже
научатся летать в космическое пространство. Но боюсь, что случится это еще
не скоро".
Павлыш прочел эти строки вслух. Даг сказал:
- А ведь всего год не дожила до первого спутника.
И Сато поправил его:
- Она была жива, когда летал Гагарин.
- Может быть. Но ей оттого не легче.
- Если бы знала, ей было бы легче, - сказал Павлыш.
- Не уверен, - сказал Даг. - Она бы тогда ждала, что ее освободят. А не
дождалась бы.
- Не в этом дело, - сказал Павлыш. - Ей важно было знать, что мы тоже
можем.
Дальше он читал вслух, пока не устал.
- "Они мне принесли поесть и стояли в дверях, смотрели, буду есть или
нет. Я попробовала - странная каша, чуть солоноватая, скучная еда. Но
тогда я была голодная и как будто оглушенная. Я все смотрела на глупышек,
которые стояли в дверях, как черепахи, и просила, чтобы они позвали их
начальника. Я не знала тогда, что их начальник - Машина - во всю стену
дальнего зала. А что за настоящие хозяева, какие они из себя, до сих пор
не знаю, отправили этот корабль в путь с одними железными автоматами.
Потом я думала, как они догадались, какая пища мне не повредит. И ломала
себе голову, пока не попала в их лабораторию и не догадалась, что они
взяли у меня, пока я была без сознания, кровь и провелиполное
исследование организма. И поняли, чего и в каких пропорциях мне нужно,
чтобы не помереть с голоду. А что такое вкусно, они не знают. Я на
глупышек давно не сержусь. Они, как солдаты, выполняют приказ. Только
солдаты все-таки думают. Они не могут. Я все первые дни проплакала,
просилась на волю и никак не могла понять, что до воли мне лететь и
лететь. И никогда не долететь.
...У меня вдруг появилось беспокойство. Это, наверно, из-за того, что я
теперь не одна. Такое создается впечатление, что скоро случатся изменения.
Не знаю уж, к лучшему ли. Только к худшему изменяться некуда. Сегодня
снилась мне Оленька, и я во сне удивлялась, почему она не растет, почему
бегает такая маленькая. Ведь ей пора бы и вырасти. А она только смеялась.
Я, когда проснулась, очень встревожилась. Не значит ли это, что Оленьки
уже нет на свете? Раньше я никогда не верила предчувствиям. Даже на
фронте. Насмотрелась на обманчивые предчувствия. А теперь вот весь день не
могла себе места найти. Я потом подумала еще вот о чем: а откуда я решила,
что я правильно считаю дни? Я ведь царапинку делаю, когда встаю утром? А
если не утром? Может, я теперь чаще сплю. Или реже. Ведь не угадаешь.
Здесь всегда одинаково. И я подумала, что, может, прошло не четыре года, а
только два. Или один. А может, и наоборот - пять, шесть, семь лет? Сколько
же лет сейчас Оле? А мне сколько? Может, я уже старуха? Я так переволнова-
лась, что побежала к зеркалам. Это, конечно, не зеркала. Они чуть
выпуклые, круглые, похожие на экраны телевизоров. Иногда по ним пробегают
зеленые и синие зигзаги. Других зеркал у меня нет. Я долго всматривалась в
экраны. Даже глупышки, которые там дежурили, стали сигналить мне - что
нужно? Я только отмахнулась. Прошли те времена, когда я их звала палачами,
мучителями, фашистами. Теперь я их не боюсь. Я боюсь только Машину.
Начальника. Я долго смотрелась в зеркала, переходила от одного к другому,
искала то, что посветлее. И ничего решить не смогла. Вроде бы это я - и
нос такой же, глаза провалились, и лицо кажется синее. Но это, вернее
всего, от самого зеркала. Мешки, правда, под глазами. И я вернулась в
комнату".
- Это крайне интересно, - сказал Даг. - Ты как, Павлыш, думаешь?
- Что?
- Об этой проблеме. Изолируй человека на несколько лет так, чтобы он не
знал о ходе времени вне его помещения. Изменится ли биологический цикл?
- Я сейчас не об этом думаю, - сказал Павлыш.
- "Я вдруг вспомнила о котенке. Совсем забыла. А сегодня вспомнила. Они
котенка откуда-то достали. С Земли, конечно. Он пищал и мяукал. Это было в
первые дни. Пищал он в соседней каморке, и глупышки все туда бегали, никак
не могли догадаться, что ему молоко нужно. Я тогда совсем робкая была, и
они меня привели к нему, к котенку, думали, что я смогу помочь. Но я же не
могла объяснить им, что такое молоко. А видно, в их искусственной пище
чего-то не хватало. Я с котенком возилась три дня. Кашу водой разбавляла,
в этой заботе забывала даже о своем горе. Но котенок сдох. Видно, человек
куда выносливей зверя, хоть и говорят, что у кошки восемь жизней. Я-то
живу. Наверно, котенок тоже у них в музее лежит. Теперь я бы нашла, чем
его кормить. Я знаю ход в их лабораторию. И глупышки ко мне по-другому
относятся. Привыкли. А дракон совсем плох. Видно, скоро умрет. Я у него
вчера просидела долго, снова промыла раны. А он совсем ослаб. Я с ним
сделала открытие. Оказывается, дракон может каким-то образом влиять на мои
мысли. Не то чтобы я понимала его, но, когда ему больно, я это чувствую. Я
знаю, что он рад моему приходу. И я жалею теперь, что раньше не обращала
на него внимания - боялась. Ведь, может быть, он такой же, как я. Тоже
пленник. Только еще более несчастный. Его все эти годы держали в клетке.
Может, этот дракон - медсестра в больнице на какой-то очень далекой
планете. И так же приехала эта дракониха проведать свою дочку. И попалась
в наш зоопарк. И прожила в нем много лет в клетке. И все хотела втолковать
глупышкам, что она не глупее их. Так и умрет, не втолковав. Я, значит,
сначала улыбнулась, а потом расплакалась. Вот и сижу реву, а мне идти
пора, ждут.
И все-таки, если я думаю о драконе, то думаю, что моя судьба лучше. Я
хоть пользуюсь какой-то свободой. И пользовалась ею с самого начала. С тех
пор, как помер котенок. Я много думала, почему так получилось, что все
остальные пленники - сколько их тут есть (за перегородками на остальных
этажах воздух другой - туда мне не пройти,
Навигация по страницам: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
Все представленные материалы выложены лишь для ознакомления. Для использования их в коммерческих целях свяжитесь с правообладателями.
Яндекс.Метрика