Произведения Кира Булычёва
Публикации о Кире Булычёве
Половина жизни
и там тоже, наверно, естьпленники) - сидят взаперти. Лишь я довольно свободно разгуливаю по этажам.
Почему-то они решили, что я им не опасна. Может быть, их хозяева на меня
похожи. Доверили мне котенка. Пустили в огород и показали, где семена. В
лабораторию мне можно ходить. Даже слушаются меня глупышки. Тот, кто эти
листки будет читать, наверно, удивится, что за глупышки? Это я железных
черепах так называю. Как узнала, что они машинки, что они простых вещей не
понимают, так и стала их звать глупышками. Для себя. Но все равно, если
задуматься, жизнь моя ненамного лучше тех, кто в клетках. И в камерах.
Просто моя тюрьма обширнее, чем у них. Вот и все. Я же пыталась через
глупышек объяснить Машине, начальнику, что это чистое преступление -
хватать живого человека и держать его так. Я хотела им объяснить, что
лучше им связаться с нами, с Землей. Но потом я убедилась, что, кроме
машин, здесь никого нет. А машинам дан приказ - летайте по вселенной,
собирайте, что встретится на пути, потом доложите. Только уж очень долог
обратный путь. Я еще надеюсь, что доживу, а дожив, встречусь с ними и все
им выложу. А может, они и не знают, что где-нибудь, кроме их планеты, есть
разумные люди?"
Когда Павлыш кончил читать этот листок, Даг сказал:
- В общем, она рассуждала довольно логично.
- Конечно, это был исследовательский автомат, - сказал Павлыш. - Но
есть тут одна загадка. И Надежда ее уловила.
- Загадка? - спросил Сато.
- Мне кажется странным, - сказал Павлыш, - что такой громадный корабль,
посланный в дальний поиск, не имеет никакой связи с базой, с планетой.
Видно, летит он много лет. И за это время информация устаревает.
- Я не согласен, - сказал Даг. - Представь, что таких кораблей
несколько. Каждому выделен сектор Галактики. И пускай они летят много лет.
Неважно. Ведь органическую жизнь они обнаружат дай бог на одном мире из
тысячи. Вот они свозят информацию. Что такое сто лет для цивилизации,
которая может рассылать разведчиков? А потом уж они на досуге рассмотрят
трофеи и решат, куда посылать экспедицию.
- И они хватают все, что попадется? - спросил Сато, не скрывая
неприязни к хозяевам корабля.
- А какие критерии могут быть у автоматов, чтобы определить, разумное
ли существо им попалось?
- Ну, Надежда, например, была одета. Они видели наши города.
- Неубедительно, - сказал Павлыш. - И где гарантия, что в мире икс
разумные существа не ходят голыми и не одевают в платья своих домашних
животных.
- И шансы на то, что они выловят именно разумное существо, столь малы,
- добавил Даг, - что ими они, наверно, просто пренебрегают. В любом случае
они стремятся сохранить живьем все свои трофеи.
- Разговор пустой, - подытожил Павлыш, поднимая следующий листок. - Мы
пока ничего не знаем о тех, кто послал корабль. И не знаем, что они думали
при этом. В известной нам части Галактики ничего подобного нет. Значит,
они издалека. Мы знаем только, что они были у нас, но по какой-то причине
не вернулись домой.
- Может, это и к лучшему, - сказал Даг.
Остальные промолчали.
"Как-нибудь потом, будет время, напишу о моих первых годах в тюрьме.
Сейчас многое уже кажется туманным, далеким - и ужас мой, и отчаяние, и
то, как я искала выход отсюда, думала даже, что заберусь к ним в центр и
поломаю все их машины. Пускай мы разобьемся. Это в то время я так думала,
когда боялась, что они снова прилетят к нам на Землю и натворят что-нибудь
плохое. Но я поняла, что с их кораблем мне не справиться. Наверно, тут сто
инженеров не поймут, что к чему. А сейчас мне пора вернуться к тем
событиям, которые произошли уже не так давно, месяцы, недели назад, уже
после того, как я раздобыла бумагу и начала писать дневник. Новые
пленники, которых подобрали в последний раз, попали на мой этаж, наверно,
потому, что у нас с ними одинаковый воздух. Их подержали сначала в
карантине, на другом этаже, а потом отправили в камеры недалеко от моих
владений. Меня одолела надежда, что вдруг это тоже люди или кто-нибудь
хотя бы похожий. Но когда я их увидела - подсмотрела, как глупышки
завозили в камеру еду, поняла, что опять для меня сплошное разочарование.
Я как-то видела в Ярославле, в магазине, продавали трепангов. Я тогда
подумала: бывает же гадость, и как только люди едят? Другие покупатели в
магазине так же реагировали. Новенькие животные оказались похожими на
таких трепангов. Было их в камере двое, росточком они с собаку, скользкие
и отвратительного вида. Я расстроилась и ушла к себе. Даже записывать
ничего в дневник о них не стала. На другой день все рассказала моей
драконихе, но она, конечно, ничего не поняла. Если бы я не ждала чего-то,
легче было бы перенести такое разочарование. Этих трепангов из камер не
выпускали. Я скоро уже поняла, что их всего пятеро - двое в камере, а трое
в клетке, за железной дверью. Их пищу я тоже вскоре увидела, потому что
глупышки мой огород потеснили, разводили в лоханках какую-то плесень,
словно живая, она шевелится, и вонь от нее неприятная. И эту плесень
таскали трепангам.
...Что-то опять плохо стало драконихе. Я уж в лаборатории опыты
развела. Посмотрел бы на меня Иван Акимович из нашей больницы. Он мне все
советовал пойти учиться. Говорил, что из меня получится врач, потому что у
меня развита интуиция. Но жизнь меня засосала, я осталась неучем. О чем
сильно теперь жалею. Правда, мне не раз приходилось замещать лаборантку, и
я умела делать анализы и ассистировать при операциях: маленькая больница -
хорошая школа, всем бы молодым медикам советовала через нее пройти. Но
разве здесь мои знания могли пригодиться?"
- Ты чего молчишь? - спросил Даг. - Пропускаешь?
- Все сам прочтешь. Я хочу добраться до сути, - ответил Павлыш.
"Хоть я испытывала отвращение к трепангам, но понимала, что отвращение
мое несправедливое. Ничего они мне плохого не сделали. И тем более я уже
привыкла жить среди таких чудес и уродцев, что и во сне не приснятся.
Посчитать мои дни здесь - такая получается бесконечная и одинаковая
цепочка, что страшно делается. А вдуматься, то получится, что каждый день
узнаю что-нибудь, смотрю, думаю. До чего же человек выносливое существо!
Ведь и я кому-то кажусь страшным уродом. Может, даже и моей драконихе.
Наверно, эти трепанги могут думать. Такое решение мне пришло в голову,
когда я увидела, что, стоит мне пройти мимо их клетки, они за мной следят
и двигаются. Как-то я шла с огорода с пучком редиски - редиска хилая,
вялая, но все-таки витамины. Один трепанг возился у самой решетки. Мне
показалось, что он старается сломать замок. Что же, подумала я, ведь и Мне
такое приходило в голову. В первые дни, когда я сидела взаперти, и в те
дни, когда меня запирали, потому что приближались к другим планетам.
Подумала и даже остановилась. Ведь что же это получается? Как я. Значит,
думают? А трепанг, как увидел меня, зашипел и отполз внутрь. Но не успел,
потому что один из глупышек был неподалеку (я-то его не видела, привыкла
не замечать), и он ударил трепанга током. Такое у них наказание. Трепанг
съежился. Я на глупышку прикрикнула и хотела дальше пойти, но тут и мне
досталось. Да так сильно он меня ударил током, что я даже упала и
рассыпала редиску. Видно, он хотел мне показать, что с этими,с
трепангами, мне делать нечего. Я поднялась кое-как - суставы последнее
время побаливают - и ушла к себе. Сколько живу здесь, а не могу
привыкнуть, что я для них все-таки как кролик в лаборатории. В любой
момент они могут меня убить и в музей, в банку. И ничего им за это не
будет. Я зубы стиснула и ушла.
...Потом-то оказалось, что этот удар током мне даже помог. Трепанги
сначала думали, что я одна из их хозяев. Приняли даже меня за главную. И
если бы не глупышкино наказание, меня бы считали за врага. А так, прошло
дня три, иду я мимо них опять дракониху лечить, вижу, один трепанг возится
у решетки и шипит. Тихо так шипит. Осмотрелась я - глупышек не видно.
"Чего, - спрашиваю, - несладко тебе, милый?" Я за эти дни и к трепангам
уже успела привыкнуть, и они не казались мне такими уродами, как в первый
день. А трепанг все шипит и пощелкивает. И тогда я поняла, что он со мной
говорит. "Не понимаю", - я ему ответила и хотела было улыбнуться, но
решила, что не стоит - может, моя улыбка ему покажется хуже волчьего
оскала. Он снова шипит. Я ему говорю: "Ну что ты стараешься? Словаря у
меня нету. А если ты не ядовитый, то мы с тобой друг друга обязательно
поймем". Он замолчал. Слушает. Тут в коридоре показался большой глупышка,
с руками как у кузнечика. Уборщик. Я хоть и знала, что такие током не
бьют, но поспешила дальше - не хотела, чтобы меня видели перед клеткой. Но
обратно шла, снова задержалась, поговорила. Все есть с кем душу отвести.
Потом мне пришло в голову; может, им удобнее со мной объясняться
по-письменному? Я написала на листке, что меня зовут Надеждой, принесла
ему, показала и при этом, что написала, повторяла вслух. Но боюсь, что он
не понял. А еще через день случилось столкновение у одного из трепангов с
глупышками. Я думаю, что ему удалось открыть замок и его пойм