Произведения Кира Булычёва
Публикации о Кире Булычёве
Царицын ключ
крайним домом,и пошел дальше к реке. У тропинки по краю льна росли васильки. Он, правда,
не сразу догадался, что это васильки - они были похожи на махровые
гвоздики голубого цвета. Андрюша нарвал небольшой букет для Эллы
Степановны.
- Спасите! - раздался крик от реки. - На помощь! Грабят!
Андрюша относился к тому разряду людей, для которых любой крик о помощи
- приказ действовать. Забыв об утренней истории и медведе Мише, он кинулся
по откосу вниз и влетел, ломая ветки, в заросли у речки, крича:
- Держитесь! Я иду!
Жертвой нападения оказался вчерашний старичок с седой эспаньолкой,
мирно сидевший на пеньке.
- Что случилось? - крикнул Андрюша. - Кто напал?
- Кто напал, тот сбежал, - сказал старичок, поднимаясь на ноги и еле
доставая Андрюше до груди своей блестящей потной лысинкой. - Спасибо тебе.
Ой, поясница болит! Это же надо, так толкать пожилого человека! Пойди
корзинку мою подбери - в кустах она.
Андрюша пошел в кусты. Там на боку валялась корзина, из нее высыпались
красные яблоки. Старичок подошел сзади.
- Ты их подбери, - сказал он, - будь любезный. Мне наклоняться больно.
Андрюша стал подбирать яблоки. Это оказались не яблоки.
- Что это? - спросил он. - Ананасы?
- Малины, что ли, не видел?
- Такой не видал, - сказал Андрюша. - Малина обычно мельче.
- Это обычно, а у нас крупнее.
- Кому, - спросил Андрюша, - ваша малина понадобилась?
- Не догадываешься? - изумился дед, прищурился. - Да ты дипломат!
Из-за тебя же я пострадал. Это точ-на! Попал я в лапы мстителю!
Старичок погрозил в кусты кулаком, и издали донесся обиженный рев.
Андрюша вздрогнул. Ему не хотелось снова встречаться с медведем. К
счастью, старичок разделял опасения Андрюши.
- Побежали, - сказал он. - А то Мишка опомнится, сообразит, кто мне на
помощь подоспел. Он же тебя за взвод пехоты принял. Это точ-на.
Старичок подхватил корзину и засеменил наверх, к тропинке. Андрюша
поспешил за ним, очень стараясь не обогнать старичка.
9
У клуба-медпункта на длинной лавочке под бревенчатыми колоннами сидели
десять старух в высоких кружевных кокошниках, разноцветных до земли
платьях и с выражением торжественного достоинства на лицах.
- Вот, - сказал Эдуард с некоторым облегчением, - а я боялся, что не
придут в разгар трудового дня. Но пришли. И даже облачились. Это
великолепно. Здравствуйте, товарищи пенсионерки!
Старухи наклонили головы, здороваясь, и Элле показалось, что своим
коллективным взором они пронзили ее насквозь, знают, где родилась, как
училась в школе и почему у нее не сложилась личная жизнь.
- Замечательно, - сказал Эдуард. - Вот наш народный хор. А перед вами,
товарищи пенсионерки, специальная экспедиция Академии наук, приехали
записывать и изучать. Большое внимание уделяют сохранению и утверждению
народного творчества. Прошу взаимно знакомиться! - Эдуард Олегович
отступил на шаг и сделал широкое движение рукой, как сеятель. Затем
добавил: - Пошли внутрь помещения. Там поговорим, а то дождик собирается...
Вениамин в клуб не пошел. Эта мирная на вид деревня скрывала в себе
тайны, ускользающие, но ощутимые, невыдуманные. Тайна утреннего выстрела
из пушки вроде бы разрешилась. Но факт стрельбы из пушки не открывает
причин этой стрельбы. Есть дрессированный медведь. Но зачем он?
Вениамин огляделся, раздумывая, куда направить свой путь. Он казался
самому себе витязем на распутье. И потому решил подождать, как
распорядится судьба, - должен же быть знак, который направит его в нужную
сторону.
Намек материализовался через две минуты и принял форму знакомого
грузовика, который медленно выехал из улицы на площадь. Вениамин сначала
решил, что в деревне есть особые ограничения для единственной машины:
может, охраняют медведей. Но тут же выявилась причина столь медленного
движения: Василий, сидя за рулем, разговаривал с какой-то девушкой, чьи
ноги были видны по ту сторону грузовика.
- В кино вечером пойдешь? - спросил Василий, глядя из кабины в сторону
и вниз, так что Вениамину был виден только его крепкий коротко остриженный
затылок.
- Мне заниматься надо, - ответил почти заглушенный мотором девичий
голос, который Веня узнал бы из тысячи.
- Я вот и без образования зарабатываю. Главное - уметь использовать
обстоятельства.
- Кого цитируешь? - спросила Ангелина.
- Я не цитирую, я сам придумываю, - сказал Василий. - Ты не думай, для
меня авторитетов нету.
- Поезжай в город, - сказала Ангелина, - молоко скиснет.
- Наше не скиснет, - сказал Василий. - Я его водой из ключа разведу.
- Ты не шути! - сказала Ангелина, прибавила шагу, и Вениамину было
видно, как загорелые ноги переместились вперед, но Василий чуть прибавил
скорость и догнал девушку.
- А в кино пойдешь? - спросил он.
- Не пойду.
- Ученые приехали? Я им покажу, где раки зимуют.
- Брось ты свои угрозы, - сказала Ангелина.
Дальше разговора Вениамин не слышал, потому что грузовик и Ангелина
отошли далеко.
Вениамин побрел по дороге, любуясь резьбой на наличниках и столбах,
греясь под северным нежарким, но уютным солнцем, глядя с нежностью на
жеребенка, который выскочил на улицу, оглянулся, взбрыкнул и погнался за
курами, а те лениво разбегались, уступая ему дорогу. У крайнего дома, от
которого дорога спускалась в низину, Вениамин остановился. Столбы ворот,
седые от старости, представляли собой солдат в высоких гренадерских
шапках. Носы у солдат уже откололись, как и дула ружей, но глаза гневно
глядели вперед из-под насупленных бровей. Сюжет резьбы показался Вениамину
необычным - ни в одной из специальных статей, несмотря на свою
любознательность и осведомленность в народном творчестве, он о таком не
читал. Надо сказать Андрюше, чтобы сфотографировал, подумал Вениамин и в
этот момент услышал над головой стройное многоголосое пение, ровное и
негромкое.
В окне высокого этажа показалась девичья головка, будто там догадались,
что с улицы подслушивают. Брови удивленно взлетели при виде худого
молодого человека в очках, при галстуке, со следами полосатости на лице.
Девушка пропала, песня оборвалась, и тут же во всех четырех окнах возникли
девичьи, женские и старушечьи головы, глядевшие на Вениамина с веселым
интересом.
- Здравствуйте, - сказал Вениамин.
- Здравствуйте, - ответили во всех окнах. - Вы из экспедиции?
- Он за Мишкой бегал, - сообщила первая девушка.
- Они за мельницей приехали, - сказала женщина во втором окне.
- Нет, - сказали в третьем, - они песни собирают. - Идите сюда, -
сказали в четвертом, - мы вам споем.
- С удовольствием, - сказал Вениамин, забыв на минуту о своей раскраске.
На пороге большой, в два света комнаты Вениамина встретила статная
старуха с гладко зачесанными волосами. Девушки и женщины, пока Веня
поднимался в дом, успели рассесться за валики, схожие с диванными, на
которых были натянуты кружева, разобрать вересковые коклюшки.
- Добро пожаловать, - сказала торжественно старуха, - в ручьевскую
кружевную артель.
Назвавшись директоршей артели, она повела аспиранта вдоль валиков,
говоря солидно, медленно, но без перерыва, как профессиональный
экскурсовод.
- Наши кружева некогда славились даже за пределами области и в 1897
году на выставке в Брюсселе получили серебряную медаль.
- Большую серебряную медаль, - уточнила толстуха в сильных очках.
- Это неважно, мы не спесивые, - сказала директорша. - Однако промысел
наш захирел и почти иссох. Только в последние годы начала возрождаться
слава ручьевских кружев. Но вот беда - в области наш узор не берут,
говорят, что не народный, приходится ширпотребом заниматься.
- Ширпотребом! - раздались возмущенные голоса.
- А вы только поглядите, что мы умеем делать! Ведь этого больше никто
не может.
Кружевницы повскакивали с мест и сгрудились за спинами директорши и
Вениамина около большого стола, на котором лежал громадный альбом в
дряхлом сафьяновом переплете. В нем были наклеены образцы кружев -
некоторые пожелтели от старости, другие новые.
Вениамин и в самом деле удивился, увидев эти кружева. Тонкие нити
сплетались в охотничью сцену - мужчина в камзоле и треуголке охотился на
уток; на следующей странице дамы в пышных платьях играли в жмурки с
изысканными кавалерами на фоне изящных павильонов. Замок соседствовал с
русской церквушкой, и вокруг ходили хороводом девицы в кокошниках...
- Невероятно, - сказал Веня.
- Вот то же самое они нам и сказали, - подтвердила статная директорша.
- Сказали, что это не входит в рамки и, значит, это не искусство. Вы
знакомы с такой узкой психологией?
- К сожалению, знаком, - сказал Вениамин.
- Они говорят, не народное, - вмешалась девушка в очках, - а у нас в
деревне так плетут третий век подряд.
- Третий век, - прошептала древняя голубая бабушка из угла.
Вениамин взглянул в ту сторону и увидел над ее головой два потемневших
от времени портрета в потертых золоченых рамах.
Художник, который писал их, видно, не обучался в академии, пришел из
иконописцев, но был талантлив и наблюдателен. В портретах чувствовалась
крепкая рука и уверенность в себе.
Справа висел портрет мужчины в зеленом мундире с красными отворотами и
обшлагами, с золотыми пуговицами и в треуголке, обшитой золотым галуном.
Лицо мужчины было сурово, подбородок крепкий, а глаза светлые, голубые,
как у всех кружевниц.
- Кто это? - спросил Вениамин.
- Майор Полуехтов, - сказала древняя бабушка, - ясное дело.
Но Вениамин уже не слышал. Он смотрел на второй портрет. На нем