Кир Булычёв: Электронная Библиотека

Произведения Кира Булычёва

Публикации о Кире Булычёве

Навигация по страницам: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13

Лишний близнец

векровь, на свете не осталось сомневающихся. Могли
бы сомневаться Дина Иосифовна, та самая, первая, черная, низенькая, но ее
заменила в консультации другая Дина Иосифовна, высокая, хромая и рыжая.
Самое удивительное то, что, кроме меня, никто не увидал подмены. И даже
Клава, которая носила к ней близнецов на проверку их здоровья и прибавки в
весе. Я полагал, что она и есть резидент ЦРУ в нашем Веревкине, но
доказать ничего не смог. Как-то на киносеансе я встретил нашего начальника
районного ГБ и спросил, что он думает о докторе Дине Иосифовне. Больше я
сказать не мог, потому что никогда не числил себя в доносчиках. Фомичев
сказал "проверим", но больше со мной не заговаривал, а хромая продолжала
работать в нашей больнице и никто не принимал мер. Ну скажите, как можно
не заметить разницы между столь различными женщинами? И куда делась
первая? Никто не дал мне ответа. А я полагал, что его следует искать в
архивах ЦРУ.
Сначала я побаивался, не попытаются ли американцы похитить или даже
уничтожить первого, настоящего близнеца. Но потом решил, что это не входит
в их интересы. Наоборот, они будут стараться, чтобы оба близнеца выросли и
тогда их шпион будет меньше заметен, как меньше заметен любой человек в
толпе.
А раз так, то лже-Дина Иосифовна, без сомнения, сделает все, чтобы дети
росли здоровыми. Даже если для этого понадобятся импортные лекарства.
Так и было.
Отражая общее стремление в обществе к русификации имен, близнецам дали
имена исконно русские, не то что Эдики и Олеги моего поколения. Одного
звали Кириллом, второго - Мефодием. А в просторечье - Кирюшей и Митей.
Мальчики были совершенно неразличимы. Даже мать отказывалась отыскать
различие. А ведь вы знаете, что любая мать обладает инстинктом и различает
всех своих детей.
Клава говорила мне:
- Поймите, Семен Семенович, я их отлично различаю. Они кое в чем
разные. Но, к сожалению, я не знаю, к кому из них эти отличия относятся.
Так что я их зову и смотрю, кто откликнется. Если на зов "Митя" прибежит
Мефодий, я его сразу отличаю от Кирюши.
Коля гордился тем, что у него двойня. Да еще неразличимая. Правда,
порой, особенно если выпьет, в его душе поднимались сомнения и даже страх.
А мне он говорил так:
- Это, конечно, предмет для гордости, вы меня понимаете? Но в один
прекрасный день он меня задушит.
- Кто? - спрашивал я, делая вид, что не понимаю.
- Тот самый, - отвечал он.
Но так случалось редко. Для всех окружающих лучше отца, чем Николай, не
сыскать. И с Клавой они жили слаженно - не то чтобы в любви или согласии,
но без скандалов.
Быстро проскочило беззаботное детство.
Митя и Кирюша пошли в школу. Учились они в школе N_2, то есть я имел
возможность наблюдать за ними практически каждый день. А от того, что мы
жили с мальчиками на одном этаже и они с детства проводили в нашей
квартирке немало времени, так как родители оставляли их на наше попечение,
им трудно было называть меня Семеном Семеновичем, и бывали, особенно в
младших классах, забавные случаи, когда они именовали меня дядей Сеней.
Мальчики сидели за одной партой и порой пользовались своим идеальным
сходством для каверз или к своей выгоде. Один из них учил, к примеру,
литературу, а другой делал математику. И если вызывали к доске Митю, то в
случае необходимости выходил Кирюша.
Но постепенно, по крайней мере для меня, различие между близнецами
стало сказываться все очевиднее. Уже к третьему классу обнаружилось, что
Кирюша умнее, живее, непоседливее своего близнеца. Митя был скромнее,
тише, аккуратнее и больше похож на своего обыкновенного папу.
Но попервоначалу это было очевидно лишь для меня и Клавы, с которой мы
обсуждали эту проблему. Остальные видели только двух близнецов, а не двух
индивидуумов.
Когда дети учились в третьем классе, случилось событие, для людей
заметное, а для судеб человечества очень важное.
Однажды, когда я, закончив урок, который был, кстати, последним, вышел
в коридор, я увидел высокого худого молодого человека, которого с
некоторой натяжкой можно было бы назвать альбиносом. У негобыли
светло-желтые волосы, белые ресницы, светлые глаза и розовая кожа. Нос
выдавался вперед словно клюв пресноводной птицы, а подбородка почти не
было - он был срезан, как у выродившихся королей Австро-Венгрии или
Франции.
- Семен Семенович? - спросил он меня. Вроде бы спросил обыкновенно, но
в движении туловища, в повороте головы что-то от заговорщика.
- К вашим услугам, - ответил я.
- Мне нужно поговорить с вами по конфиденциальному поводу, - сказал
молодой человек.
Он говорил с акцентом, но правильно.
Я разумеется, удивился, но виду не подал и сказал, что можно и
поговорить.
- Где здесь у вас есть уютное и тихое кафе, - спросил он, - где за
чашкой кофе мы можем побеседовать инкогнито?
- Кафе у нас одно, - ответил я. - Называется оно "Кафе-шашлычная" и
расположено на рынке. Но там дают пиво, и поэтому я не назвал бы его ни
тихим, ни уютным.
- Что же делать? - спросил молодой человек, почесывая убегающий
подбородок.
- Давайте пройдем в парк, погуляем там, - предложил я. С самого начала
он показался мне серьезным человеком и его дело - не пустяковым. Молодой
человек согласился, и мы пошли в городской, парк, который начинается за
спиной памятника Двадцати шести Бакинским комиссарам и тянется до статуи
Геркулеса с веслом.
Мы гуляли с молодым человеком, которого звали, как оказалось, Милан
Свазеки, а прилетел он к нам из Чехословакии.
Он был представителем редкой науки - космической биологии, и прежде чем
подойти ко мне, заглянул уже в женскую консультацию, где, на его счастье,
познакомился с Дашей-пионеркой.Миланаинтересовалапроблема,не
зафиксировано ли в нашем городе необычных рождений десять лет назад, в
конце апреля.
В ином случае Даша отправила бы Милана к заведующей, и та на всякий
случай скрыла бы отМиланавсюинформацию.Хотьонбылиз
социалистического лагеря, все же оставался подозрительным иностранцем. И
несмотря на то что все документы, включая командировку из Пражской
Академии наук и разрешение на посещение нашего Веревкина из Московской
Академии наук, у Милана были в порядке, уехал бы он от нас несолоно
хлебавши. Потому что не любят в нашем городе любопытствующих иностранцев.
Правда, до приезда Милана таковых в нашем городе не наблюдалось.
Но Даша, добрая душа, была уже настолько глуховата и подслеповата, что,
когда Милан показал ей командировочное удостоверение, она спутала его с
Генеральным секретарем Комсомола товарищем Косаревым, репрессированным в
конце тридцатых годов, потому что он был любимцем молодежи.
Вот и сказала ему Даша, что если кто и сможет рассказать о близнецах
Стадницких, о которых она помнила, то это я - Семен Семенович, их сосед и
учитель. А к Дине Иосифовне, врачихе, ходить не надо, так как она ведьма,
летает на метле и оскорбляет тетю Дашу грубыми словами.
Милан решил воспользоваться советом пионерки Даши и отыскал меня.
И вот мы гуляли с ним по аллее нашего небольшого городского парка, с
деревьев падали золотые и бурые листья, ветер был еще не очень холодным -
стоял октябрь. Бабье лето уже завершилось, но неприятная осень еще не
началась.
- Я буду с вами совершенно откровенен, - говорил Милан. - Меня
интересует конкретная научная проблема, ответа на которую я еще не
получил. Давайте сядем на лавочку, и я вам что-то покажу.
Мы сели на лавочку.
Он вынул из своего портфеля карту Западного полушария Земли" по которой
была проведена широкая полоса наискосок. Словно полушарие было лицом, а
полоса - пиратской повязкой через глаз.
- Мне пришлось столкнуться в моих исследованиях со странным феноменом,
- сказал Милан. - В апреле 1968 года Земля была охвачена поясом
неизвестного космического газа, лишенного цветаизапаха,однако
замеченного в обсерватории моего папы, у которого был лучший спектроскоп
во всей Восточной Европе. Мой папа рассказал о странном феномене ряду
своих коллег, но оказалось, что, кроме него, никто эту полосу не заметил.
Ваш есть скучно?
- Мне есть очень интересно, - ответил я. Туманные подозрения начали
шевелиться в моей душе.
- Мой папа написал статью и предложил ее для публикации в журнале
"Космическая спектрография". Однако за день до публикации журнала здание
типографии сгорело, и весь тираж номера исчез. У нас дома побывали воры и
утащили все папины наблюдения. Папа же попал под машину.
- И погиб?
- Да, профессор Свазек погиб...
- Черный "мерседес"? - спросил я. - За рулем бритый негр?
- Нет, - сказал Милан. - Это была "шкода", а за рулем рыжая женщина с
зелеными глазами.
- Может быть, - согласился я. - Может быть, и Дина Иосифовна.
- Что вы сказали?
- Продолжайте, продолжайте, - попросил я.
- Я тогда был небольшим ребенком, - сказал Милан. - Моя мама увезла
меня в деревню. Мы жили простой жизнью. Рядом в доме жила несчастная
женщина. Она была одинокая, без мужчины, совершенно невинная. Но незадолго
до нашего приезда в деревню и смерти моего дорогого папы эта женщина
Божена неожиданно дала рождение одному ребенку. Вы меня понимаете?
Навигация по страницам: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
Все представленные материалы выложены лишь для ознакомления. Для использования их в коммерческих целях свяжитесь с правообладателями.
Яндекс.Метрика