Кир Булычёв: Электронная Библиотека

Произведения Кира Булычёва

Публикации о Кире Булычёве

Навигация по страницам: 1 2 3 4 5 6 7 8

Со старым годом!

шательство, психоз. Но и на это было мало надежды -
сумасшедшие никогда не знают, что они сумасшедшие.
Значит, чудеса бывают, значит, мир совсем не такой простой, как на
уроке обществоведения, и надо потерпеть, пока он вернется в свои границы,
- так попавший в наводнение человек отсиживается на крыше дома.
Это обязательно кончится, сказал себе Егор. Это скоро кончится. Только
не надо психовать. Я совершенно спокоен. И считаю до ста и поднимаюсь со
скамейки.
Егор досчитал до пятидесяти, и ему надоело сидеть и считать.
Он поглядел на часы. Часы стояли на двенадцати. Стояли. Хотя утром он
заводил их. Егор покрутил завод до упора. Но часы не пошли. Егор потряс в
воздухе рукой. Пустое дело.
Время остановилось, потому что его нет и часам нечего мерять.
Все это не сон. Значит, здесь придется остаться, жить, есть, спать,
просыпаться... и одному? Запас злорадства, какой-то гордости от того, что
можно, оказывается, уйти от всех, испарялся. И стало неуютно Вернее,
страшно.
Егор вскочил - ему показалось, что-то ползет между дальними скамейками.
Нет, это поднявшийся ветерок гнал по земле тряпку.
Страшно. Словно в ночном лесу. Любой человек боится черного леса и не
может объяснить почему. Грабителей нет в этом лесу. Волки давно
перевелись. Леших и привидений не бывает. Но страшно. Это, наверно, самое
древнее из чувств, сохранившихся в человеке с тех времен, когда лес был
смертельно опасен, ночами по нему бродили пещерные волки и тигры, а
человек был перед ним беззащитен.
Но ведь лес кончается. Из него можно убежать. И там, за краем леса,
обязательно будет деревня или просто домик, в котором живут люди. А здесь?
...Скамейки отлетали назад, как столбы за окнами поезда. Егор
поскользнулся, чуть не упал, выбегая на мокрую мостовую, - он бежал к
метро, словно там должна была быть какая-то избушка, должен кончиться лес.
От того, что в городе не было ни единого звука, ни крика птицы, ни звона
трамвая, ни далекого гудка, - звук, топот, грохот шагов Егора заполняли
истосковавшийся по звукам воздух, который пережевывал их, смаковал,
выпускал наружу, гонял над крышами, дробил на части и снова кидал в уши
Егору. Егор замедлил шаги, старался идти тише, но ничего из этого не вышло
- воздух чутко прислушивался и не упускал ни единого звука.
Деревья и кусты вокруг метро "Университет" тоже исчезли, оставив темную
землю, полоски асфальта и окруженную киосками асфальтовую площадку. Киоски
нарушили безжизненность города, и Егор поспешил к ним, вспоминая на бегу,
что раньше было в ближнем из них. Мороженое? Правильно, мороженое.
Странно, что совсем не хочется есть... Киоск был пуст, словно приготовлен
к ремонту.
В следующем, цветочном, стояла пустая ваза, в журнальном висели
выцветшие бумажки и старый номер журнала "Пчеловодство", внутри киоска
было темно, свет не достигал туда, и можно было только угадывать, что в
глубине - вороха бумаги, неразобранные стопки газет. В кондитерском
обнаружилась полуоткрытая коробка из-под круглого торта, совсем пустая,
даже без крошек, с жирным темным пятном от крема на стенке.
Как удалось некоторым случайным вещам вывалиться из потока времени и
очутиться в этой пустоте? Кто последним держал в руке эту коробку?
Егор стоял, разглядывая коробку, как загадку, которую требовалось
решить, и от этого зависело, перейдет ли он в следующий класс... И тут он
услышал далекие четкие шаги - они доносились со стороны проспекта, оттуда,
где заворачивались кольцом трамвайные пути.
Егор не испугался этих шагов, но и не испытал радости: как древний
путник в лесу, он понял, что нельзя бездумно убегать прочь. Важнее, не
выдавая себя, узнать, кто идет.
У дальнего угла, за трамвайными путями шел человек. Вот-вот он скроется
за углом. Егору захотелось его остановить...
- Эй, погодите!
Но крик оказался слабым, собственный голос обманул Егора. Человек не
услышал.
- Эй! - снова крикнул Егор уже на бегу. Он споткнулся о рельс, чуть не
упал.
За углом никого. Проспект голый, без деревьев и оттого куда более
широкий, чем раньше, уходил в туман. Может, почудилось.
Тупое разочарование овладело Егором. Как после встречи с Гариком. Также
сначала была надежда, а теперь - полное одиночество.
Возвращаясь к метро, Егор пытался представить себе, каким же он был -
тот человек? Высокий и худой. А как он был одет? В темное. Пальто?
Наверно, пальто.
Еще одна неожиданность: сквозь стекла дверей метро был виден теплый
свет.
Егор толкнул дверь, она послушно открылась. В ряд у стены стояли
разменные автоматы, напротив - театральный киоск с приклеенными изнутри к
стеклу пожелтевшими афишами, за проемом - круглый зал, откуда спускаются
эскалаторы. Над залом горел светильник.
Егор прошел внутрь.
У выхода, у телефонов-автоматов, стояла та самая девочка с острым лицом.
Из-под повязанного по-взрослому платка торчали темные косички.
Между Егором и девочкой был металлический барьер.
- Ты чего здесь стоишь? - спросил Егор.
Девочка поглядела на него и не ответила. Она обратила взгляд к пустому,
замершему, уходящему в темную глубину эскалатору, словно надеялась, что он
снова двинется и привезет к ней того, кого она ждет.
Егор перепрыгнул через барьер и подошел ближе.
- Я когда тебя увидел, - сказал он, - сразу подумал, что тебе Новый год
до лампочки.
- Чего? - спросила девочка, не оборачиваясь. Будто Егор ей мешал и она
терпеливо дожидалась, когда он уйдет.
- Что ты тоже останешься, - сказал Егор. Он не мог объяснить ей, что
рад ее здесь видеть.
Девочка пожала плечами. Клетчатое пальто было ей коротко, а ноги - как
палки. Лампа над головами начала тускнеть, словно кто-то вспомнил, что
пора выключать свет.
- Больше никто уже не приедет, - сказал Егор.
-Да?
- Ты чего же стоишь? Пойдем отсюда. Здесь темно.
- Я не пойду.
- Глупая, там же никого нет.
- Он обещал.
- И метро уже не работает, - сказал Егор терпеливо. Здесь был человек,
который слабее его, о котором надо будет заботиться, а это важно в мире, в
котором все неизвестно.
Лампа часто замигала и погасла. Лишь слабый свет проникал снаружи
сквозь стеклянные двери. Девочка сделала несколько шагов вперед, словно
хотела заглянуть вниз, Егор не мешал ей, но она остановилась перед
непроницаемой темнотой и вдруг спросила:
- Ты где?
- Здесь я, - ответил Егор. - Пошли.
Они вышли в серый воздух. Девочка шла рядом, вцепившись Егору в рукав
пальто, словно очнулась и испугалась.
- Светает уже, - сказала она.
- Здесь всегда так, - сказал Егор, хоть и не был в этом уверен.
- Светает, - упрямо повторила девочка.
- Да ты посмотри, - сказал Егор, - снега-то нет.
- Снега нет.
Они стояли у входа в метро. Впереди был виден пустой вагон трамвая.
Трамвай был старый, такой Егор видел в кино про войну.
- Как тебя зовут? - спросил Егор.
- Люська, - сказала девочка - Люська Тихонова.
Она поглядела на Егора, и он увидел, какие у нее высокие, тонкие и
правильные, словно циркулем наведенные брови брови поехали вверх.
- Ты чего? - спросил Егор.
- Ну, я пошла, - сказала Люська Тихонова.
- Куда ты пойдешь?
- Домой, - сказала она, но после слова был маленький знак вопроса.
- Не ходи, - сказал Егор. - Я думаю, что здесь никого нет. Только ты и
я.
Брови опять убежали наверх. Зрачки у Люськи были светлые и прозрачные.
Она была готова поверить ему.
- Ты не хотела со всеми в Новый год идти, - сказал Егор. Он не
спрашивал, а объяснял.
Люська кивнула.
- Вот все ушли, а ты осталась.
Люська снова кивнула, словно тысячу раз такое проделывала. А на самом
деле ничего не поняла, потому что сказала:
- Ну, я пошла. Домой.
- Ты далеко живешь? - спросил Егор.
- За углом, вон в том доме.
- Пойдем вместе, сама посмотришь, что никого нет.
Люська быстро пошла к трамвайным путям. Егор вспомнил, что там недавно
был человек - тогда за себя он не так боялся, - он мог бы убежать. Но
теперь с ним девчонка. Егор оглянулся, палку бы найти, но ничего не увидел.
Люська вдруг замерла, глядя вверх.
- Это твои окна?
- Спят они, - сказала Люська.
- Ну, ты идешь?
- Нет.
- Испугалась?
- Не хочу.
- Слушай, я тебе русским языком говорю - никого там нет. И вообще в
Москве никого нет. Все ушли.
- Куда ушли? - брови побежали вверх.
- Вперед ушли, в следующий год.
- А мы?
- А мы остались.
- И Константина нет?
- Какой Константин?
- Это ужасный человек! - Брови изобразили крайнюю степень удивления:
как можно не знать Константина? - Он у нас живет. Раньше приходил, а
теперь совсем живет.
В тумане, затянувшем подворотню, возникла странная, даже зловещая
фигура - Егор не сразу догадался, что этого человека он видел несколько
минут назад.
Сразу бросилось в глаза, что он нес в руке тяжелый черный лом. Потом
Егор увидел, как странно этот человек одет - в распахнутое черное пальто
без одного рукава, вместо него оранжевый рукав рубашки. И уж в последнюю
очередь обозначилось лицо - мятое, серое, все висит, нижняя губа, щеки и
даже нос - дай им волю, вообще бы сползли на грудь.
Егор попытался закрыть собой Люську, а Люська не усмотрела в человеке
никакой опасности, укоризненно сказала:
- А сам говорил - никого нету!
Человеку было тяжело волочить лом, он остановился, закинул его на плечо.
Только тут Егор увидел, что человек бос.
- Пыркин, - спросила Люська, - ты куда пошел?
- Люська? Помнишь меня?
- Как же не помнить
Навигация по страницам: 1 2 3 4 5 6 7 8
Все представленные материалы выложены лишь для ознакомления. Для использования их в коммерческих целях свяжитесь с правообладателями.
Яндекс.Метрика