Произведения Кира Булычёва
Публикации о Кире Булычёве
Навигация по страницам: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Операция "Гадюка"
отделы института. Точнее сам не знаю - официального допускаполучить не смог.
Дядя Миша подошел к двери в комендатуру.
Он еще не вошел, как я почувствовал тяжелый, тупой запах смерти. Такой,
что буквально отшатнулся.
- Там... - начал я.
- Ну вот, - перебил меня дядя Миша, входя внутрь. - Вот и нашкодили.
Он отодвинулся, чтобы мне пройти. Но мне и не потребовалось входить - у
стола сидел, упав головой вперед, крупный пожилой седовласый человек в
камуфляже.
На рукаве была нашита эмблема - колба в дубовом венке.
- Должны быть еще люди, - сказал дядя Миша. - Не может быть, чтобы он
здесь один...
- Все может быть, - ответил я. - По крайней мере русским духом не
пахнет.
- Ну, тебе виднее, - согласился уволенный генерал. - Значит,
головотяпы.
- Если все это официально не существует...
- Именно так.
- То и охранять нечего.
- Комендант их знал. Иначе бы не пустил к себе. К тому же он был
вооружен.
Дядя Миша показал на раскрытую кобуру, притороченную к поясу.
- И еще у него были ключи.
Дядя Миша показал на доску, где в ячейках висели ключи. Стекло,
покрывавшее ячейки, было разбито. Некоторых ключей не хватало.
Мы выбежали из кинотеатра.
Солнце нежарко грело, расположившись на фарфоровом сентябрьском небе.
По улице шла милая девушка в джинсах и курточке, сумка через плечо.
Увидев нас, она помахала нам рукой.
- Вы к кому? - спросила она.
- Ждем комиссию, - быстро ответил дядя Миша.
У девушки было грубоватое скуластое лицо и прямые русые волосы -
волнующее лицо.
Стройная, легкая - в таких влюбляются безнадежно и безответно.
- Ждите, желаю успеха, - сказала девушка и пошла дальше по улице в
сторону поля.
- Погоди, - понизил голос дядя Миша, - дай ей отойти. Я не хочу, чтобы
местные видели, куда мы с тобой направились.
Когда девушка скрылась за деревьями, мы обежали здание, чтобы оказаться
у задней двери.
От нее вели ступеньки вниз, в подвал.
Дверь в подвал была отперта и приоткрыта.
Пройдя через служебные помещения, ничем не выдававшие специфики этого
подземелья, мы оказались в лаборатории.
Лаборатория была умеренно запущена.
В шкафу висели защитные комбинезоны.
Во мне росла тревога.
- Все неладно, - сказал я.
- Тогда быстро одеваемся, - предложил генерал.
Он снял с креплений самый большой комбинезон и влез в него. Я
последовал его примеру. Но закрывать забрало шлема не стал.
- Бахилы надевать? - спросил я.
- Обязательно.
Мы потеряли еще минуту. Тревога во мне все росла, даже под ложечкой
дергалась тоска.
- Скорее, - попросил я дядю Мишу.
- Сэкономишь минуту - потеряешь жизнь. - Он почти не шутил.
Мы пошли дальше.
К счастью, все двери на нашем пути были открыты.
Даже дверь в хранилище - достаточно скромное помещение с массивными
стеллажами, на которых лежали различного вида баллоны. Самые большие,
похожие на сардельки почти метровой длины, лежали на нижней полке. Одно
место пустовало. Может быть, оно всегда пустовало, а может быть, именно
этот баллон они и взяли.
Из хранилища двери вели дальше. В одну мы вошли, другая была закрыта.
Дядя Миша потрогал рукоять двери - ничего не вышло. Он постучал в дверь.
И когда я уже хотел сказать, что он зря тратит время, изнутри
послышался стук.
Нам ответили.
Дядя Миша склонил голову набок, будто надеялся прочесть в стуке азбуку
Морзе.
Ничего не прочел, но вдруг спросил меня:
- Эта девушка... она пошла к станции?
- Наверное, к автобусной остановке.
- Ты ничего не почувствовал?
- Ровным счетом ничего, кроме возбужденных чувств.
- Дураки, - сказал дядя Миша. - Надо ее задержать.
Изнутри стучали. Даже молотили в дверь.
На двери было колесо, как в подводной лодке.
Я попробовал его, штурвал начал поворачиваться.
- А теперь погоди, - велел дядя Миша.
Он быстро прошел назад, закрыл дверь в лабораторию.
- Не надо рисковать, - сказал он. - Ты чего перчатки не надел? Они в
верхнем кармане костюма. И забрало опусти.
Пока я надевал перчатки, он несколько раз повернул колесо.
От его напора дверь отворилась.
В отворившуюся дверь ввалился пожилой человек с бородкой клинышком. Как
дедушка Калинин.
Он попытался сбить нас с ног и убежать.
- Погодите, - сказал ему дядя Миша. - Всему свое время.
Я окинул взглядом относительно небольшой подвал, в углу которого пол
уходил полого вниз, к крупной решетке - метр на метр. На решетке лежал
баллон красного цвета. На боку его было отверстие, и из него выливалась на
прутья решетки маслянистая коричневая жидкость, похожая на плохого
качества олифу.
Возле баллона, сложив на груди руки и не обращая на нас внимания, стоял
человек в защитном, как у нас, комбинезоне, словно Наполеон, наблюдающий с
холма за битвой при Ватерлоо.
Наконец, третьим человеком там оказался Егор.
Он стоял, прижавшись спиной к стене. Егор был напуган, но старался не
подавать вида, как человек, услышавший плохой диагноз, но помнящий, что на
него смотрит хорошенькая медсестра.
Болт, которым завинчивалось отверстие в баллоне, валялся на полу.
Первым делом дядя Миша подобрал болт и завинтил отверстие, прервав
поток жидкости.
- Поздно, - сказал человек в комбинезоне. - Все уже свершилось.
- И что же свершилось? - спросил дядя Миша.
- Земля погибла.
- Сомневаюсь, - сказал дядя Миша, - и это ваше заявление требует
проверки.
Затем дядя Миша обернулся к Егору и сказал:
- А ты чего здесь стоишь, студент?
- А что?
Егору хотелось кинуться ко мне в объятия, я всей шкурой это чувствовал,
но он понимал, что положение настолько серьезно, что пока лучше постоять
на месте.
- Немедленно выходи в лабораторию.
- В лабораторию?
- В следующее помещение.
Егор послушно вышел из моечной.
- Вы кто? - спросил дядя Миша у человека в комбинезоне.
- А вы?
- Его фамилия Лядов, - сказал из лаборатории Егор. - Он здесь раньше
работал. Он убил коменданта.
- Ах, чепуха, - ответил Лядов. - Я фантом в мире мертвецов. Я не
существую. Вы, кажется, тоже.
- Ваша гадость испаряется? - спросил дядя Миша.
- Мой тигренок слабо испаряется, но концентрация его в комнате такая,
что вы все существуете в облаке. В смертельном облаке.
- Он не врет, - сказал я. - Это штука испаряется.
- Почему все они живы? - спросил генерал.
- Потому что они помрут через шесть часов. Включая эту сучку.
- Кого?
- Убийцу, которую притащил с собой этот мальчик, - сказал Лядов. - Вашу
агентшу.
- Ну да, конечно, - послушно согласился дядя Миша к моему вящему
удивлению.
- Если я до нее доберусь, - продолжал Лядов, - я ей покажу.
- Куда ведет слив? - спросил дядя Миша.
- Прямо в речку, - сообщил Лядов.
Он вел себя как террорист, выполнивший долг - убивший премьера.
- Не врет, - сказал я.
Вдруг Лядова прорвало:
- Да скажите вы вашему детектору на кривых ножках, что я никогда не
вру!
Почему он решил, что у меня кривые ноги, - ума не приложу, никогда
раньше меня в этом не подозревали.
- А теперь, - сказал дядя Миша, - все покидают это помещение. Я
повторяю: все!
И тут я не отказал себе в удовольствии.
Я схватил Лядова за рукав и потащил к выходу. Он вяло сопротивлялся и
заработал от меня подзатыльник, что, конечно, не так чувствительно, если у
тебя на голове пластиковый шлем, но всегда обидно.
Дядя Миша закрыл дверь, повернул колесо.
Меня смущало его спокойствие. Словно Земля сейчас не была на пороге
гибели.
Где-то щелкают часы - на экране появляются красные цифры: до взрыва
шесть минут, до взрыва пять минут сорок секунд...
- А этого зовут Майоранский, - сказал Егор, который поджидал нас в
лаборатории. - Это страшный убийца, хуже любого Менгеле, хуже Гитлера. Он
испытывал смертельные яды на живых советских людях.
- Я выполнял долг, я боролся с мировым империализмом...
- Ага, - согласился дядя Миша. - Такие опаснее всего.
Лядов спросил:
- А где эта баба?
- Поймаем, - спокойно ответил дядя Миша.
- Я ничего не понимаю, - сказал Егор. - Это же Верка-снайпер.
- Кто?
- Прозвище - Верка-снайпер. А вообще-то Вера, журналистка. Она мне
очень помогла.
- Откуда она выскочила? - спросил дядя Миша. - Она из вашего мира?
- Нет, я ее здесь встретил, у переходника. На трамвайной остановке. В
Питере.
- Журналистку или Верку-снайпершу? - спросил генерал.
- Сначала она была бомжихой, она, понимаете, наблюдала за переходником,
заподозрила неладное и пошла в журналистский поиск.
- Ах, как трогательно! - отметил генерал.
- Вам что-то не нравится? - спросил Егор.
Будто все забыли о яде. Я с трудом сдерживался, чтобы не прервать эту
беседу.
Дядя Миша словно почувствовал мое состояние, положил мне руку на плечо
и слегка надавил.
Он хотел меня успокоить.
Но я все равно никак не мог успокоиться. И к тому же в этом
экранированном подвале среди людей, чувства и мысли которых были в полном
раздрызге, я был беспомощен и не мог воспользоваться моими способностями.
- Что же делать? - спросил вдруг Майоранский. - Я умру?
- Это два разных вопроса и две разных проблемы, - откликнулся Лядов. -
"Что делать?" - извечный вопрос русской интеллигенции. Никогда не думал,
что вы к ней относитесь.
- К кому же я отношусь?! - Майоранский выпятил вперед острую бородку.