Кир Булычёв: Электронная Библиотека

Произведения Кира Булычёва

Публикации о Кире Булычёве

Навигация по страницам: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71

Операция "Гадюка"

оле секретарши в верхнем выдвинутом наполовину ящике
лежала пачка листков - заготовленный перекидной календарь на 1954 год.
Заготовила, но не успела положить на стол шефу.
Берия заглянул и в кабинет. Там лежало опрокинутое кресло, в открытом
шкафу висел плащ, хороший добротный серый плащ с квадратными широкими
плечами. Берия тут же вспомнил, что он-то сам ходит как бродяга,
закутавшись в одеяло, и первый же прохожий его сдаст куда следует.
Плащ был коротковат, но по ширине в самый раз. Значит, директор здесь
был приземист и в теле. Жаль, что он не оставил хороших ботинок и костюма.
И сорочки с галстуком.
"Не гневи судьбу, Лаврентий", - сказал он себе.
Он кинул взгляд на свои ноги - ноги были, к сожалению, босыми. Но
холода он не чувствовал, и то хорошо.
С появлением плаща настроение немного улучшилось - если попался плащ,
будут и ботинки. Доберемся до города, найдем людей, найдем одежду...
В плаще, куда более похожий на приличного человека, он снова вышел на
улицу. Ну хоть бы сандалии, хоть бы резиновые сапоги!
Ведь не исключено, что именно на земле эта радиация остается дольше
всего. Ты идешь, она в тебя сквозь голые пятки лезет! Да и вообще
негигиенично и опасно ходить в его возрасте босиком по земле, когда
неизвестно, какое стоит время года. Земля не ледяная, но прохладная и
голая.
Лаврентий Павлович, мучимый такими мыслями, осторожно и с оглядкой шел
по дороге, ведущей от фасада его тюрьмы. Ворота в решетке расступились. Он
рассудил, что дорога обязательно упрется в шоссейку, а там уж разберемся
по указателям, куда идти дальше, где переночевать и пообедать.
Надо сказать, что пейзаж по обе стороны дороги был странным и каким-то
неправильным. Деревьев почти не было, а если и были, то высохшие, неживые,
обломанные, а то и просто высокие пни. Такая вот полустепь протянулась
далеко вперед, тая в легком бесцветном тумане. То есть местность была как
бы открытая и в то же время ограниченная в видимости. Поэтому терялось
ощущение перспективы, и когда Берия услышал, как играет какая-то дудочка
или свирель, он не сразу даже сообразил, откуда доносится звук.
Он замер - потом увидел музыканта.
Впереди среди пней и редких стволов шел человек и играл на свирели. Он
шел по обочине, не глядя под ноги и не боясь споткнуться о корни или
камни, которыми была усеяна местность вне узкой асфальтовой полосы.
- Эй! - крикнул Берия. - Погодите.
Человек не обернулся - может быть, не услышал, так как сам производил
звуки - он продолжал приплясывать, сам себе оркестр и сам себе танцор.
Берия пошел быстрее, он вдруг понял, что ему плевать, кто этот человек
- беженец, псих или просто гуляка, - но оказалось, что больше всего на
свете Лаврентий Павлович мечтает о человеке и хуже, чем смерть, -
одиночество.
Человек не спешил, но шел так, что расстояние между ними не
сокращалось.
И тут Берия выбежал на шоссе. Сам не сразу сообразил.
Теперь музыкант шагал по обочине шоссе, а Берия семенил за ним по
центру асфальтовой полосы, перепрыгивая через трещины.
Дорожный указатель справа - "Матвеевская". Черт ее знает, какая
Матвеевская и правильно ли мы бежим.
- Эй, постой!
Впереди показалась речка. Небольшая речка, но сотворившая себе за
долгую жизнь глубокую долину, как бы громадный желоб, по которому она
спокойно виляла, окаймленная по сторонам повалившимися заборами и пустыми
грядками - когда-то местные жители здесь что-то сажали, а потом убежали.
Музыкант начал спускаться по тропинке, вниз от шоссе. Звук дудки, и без
того прерывистый и негромкий, пропал, и Лаврентию Павловичу пришлось
прибавить ходу, чтобы догнать мужчину.
Но когда он добежал до начала тропинки и поглядел вниз, то музыканта не
было ни видно, ни слышно.
Лаврентий Павлович довольно долго стоял над крутым склоном, поводя
головой и стараясь отыскать пропажу, но тщетно.
Впрочем, укрыться музыканту было негде, если не считать стоявших вдоль
берега шалашей, сарайчиков и домиков в различных стадиях деградации.
Вернее всего, именно в одном из них и спрятался музыкант. Но идти туда
и шарить по шалашам не хотелось, тем более босиком.
Он так и стоял в нерешительности, потом решил все же спуститься к
речке, посмотреть на бегущую воду - он соскучился по зрелищу живой воды.
Лаврентий Павлович начал спускаться по тропинке, глядя под ноги, чтобы
не наступить на стекло или гвоздь, - в этих местах очень много опасного
мусора.
Спустившись шагов на сто, он понял, что вокруг стало темнее - шалаши,
заборы и загородки, а также иные остатки человеческой строительной
деятельности были многочисленны, и он потерял свободу обзора.
Конечно, здесь никого не найдешь, а тропинка уже стала сырой, под
ногами хлюпнуло. Еще шаг - и попадешь в болото, тем более неприятное, что
в нем была не растительность, а валялись консервные банки.
Лаврентий Павлович поскользнулся и ухватился за тонкий столб.
Удержавшись на ногах, он поднял взгляд, и оказалось, что он стоит перед
металлическим листом, прибитым к двум толстым шестам. На листе очень
приблизительно и аляповато был нарисован олень. Так рисуют оленей на
дешевых базарных ковриках. А раньше таких зверей можно было увидеть в
Тифлисе над дверью в духан.
Пока он рассматривал некстати появившегося тут оленя, рядом с ухом
свистнуло, и железный лист задрожал от удара стрелы.
Да-да, самой обыкновенной стрелы, как у Робин Гуда.
Еще не хватало здесь мальчишек с настоящими стрелами.
- Так и убить можно, понимаешь! - выкрикнул Лаврентий Павлович. - Я
тебе уши оборву.
Но на всякий случай он отошел, шагнул в сторону и тут же провалился в
жижу глубже колен.
- Мать твою-перемать! - закричал он в сердцах. - Плащ совсем новый.
Плащ сейчас был его единственной материальной ценностью, он уже успел
полюбить его - и тут такая неприятность!
Откуда-то со стороны и в то же время сверху появился человек. Он
показался Лаврентию Павловичу очень большим и опасным. Берия отпрянул еще
на шаг и оказался в грязи по пояс.
- Я не в вас стрелял, - вежливо сказал человек, не производя никаких
враждебных движений. - Я оленя убил. Так что вылезайте.
- Вылезайте! - вдруг рассердился Берия. - Вы же меня пугнули и
заставили сюда свалиться. Неприлично как-то получается. Разве можно так к
людям относиться!
- Ну давайте лапу, - сказал человек, и Лаврентию Павловичу ничего не
оставалось, как протянуть и схватить за пальцы высокого человека. А он
оказался высоким - на полторы головы выше Лаврентия Павловича. Но очень
худым. Лицо украшала бесцветная эспаньолка и бакенбарды серого волоса,
который так и не приобрел благородного серебристого цвета.
Лицо человека было бледным, морщинистым, на голове фуражка офицерского
образца, но далеко не новая, френч, брюки-галифе и высокие, до блеска
начищенные сапоги - как только можно сохранить такой блеск в этой грязи!
Но самое удивительное заключалось в том, что вместо сабли или кортика
на портупее у этого человека висел кожаный колчан с оперениями стрел
наружу, а в свободной руке он держал нечто схожее с луком, но куда короче,
- Лаврентий Павлович не разбирался в старинном оружии, но понял, что это
вовсе не детская игрушка.
- Ах, у вас нет обуви! - расстроился высокий человек. - Или вы
потеряли?
- Нет, у меня не было.
- А как вы сюда попали? - Человек обвел рукой окрестность, как бы давая
понять, что пойма речки - его собственность.
- Тут был человек... очевидно, со свирелью, - признался Лаврентий
Павлович, - я им заинтересовался. Я давно не видел людей...
Интересно, подумал он, а рад ли я, что вижу этого человека?
- А, крысолов, - сказал высокий мужчина. - Опять заманивает. Значит, он
вас вывел из города и хотел утопить, но вы не успели?
- Я не собирался топиться.
- А он всегда так действует. Надоел мне безумно, - сказал мужчина. -
Заманивает и делает попытки утопить. Ну кого вы в наши дни утопите, а?
- Никого, - согласился Берия. Он явно столкнулся с сумасшедшим, на
психику которого так повлияла атомная война. А может, и сама радиация.
- Разрешите представиться, - сказал высокий мужчина и протянул руку
Берии, - Николай Николаевич, Николай Николаевич младший. Вам приходилось
обо мне слышать?
- А фамилия, простите?
- Фамилия обыкновенная - Романов.
- Из тех самых Романовых? - догадался Лаврентий Павлович.
- Приходился дядей покойному императору, - сказал высокий мужчина,
отчего Лаврентий Павлович окончательно убедился в том, что имеет дело с
сумасшедшим, которого лучше не сердить.
- А это мои края, - сказал Николай Николаевич, - мои заповедные, так
сказать, леса. Здесь я охочусь, думаю, отдыхаю от дел.
- Ну конечно, конечно...
- Господи, - вдруг рассмеялся Николай Николаевич, глядя на Лаврентия
Павловича сверху вниз. - Да вы, как кажется, меня полагаете психопатом, то
есть человеком ненормальным. Смотрите же: вот мое оружие, и вы видели его
губительную силу. А если хотите, мы можем сыграть в Вильгельма Телля - вы
слыхали о таком? Вы киваете, значит, я имею дело с образованным человеком.
Кстати, я не люблю разговаривать с людьми, которые не умеют или не хотят
вовремя представиться.
- Лаврентий Павлович, - сказал
Навигация по страницам: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Все представленные материалы выложены лишь для ознакомления. Для использования их в коммерческих целях свяжитесь с правообладателями.
Яндекс.Метрика