Кир Булычёв: Электронная Библиотека

Произведения Кира Булычёва

Публикации о Кире Булычёве

Навигация по страницам: 1 2 3

Снегурочка

м придет Бауэр, притащит свой диктофон
и начнет мучить Снегурочку бесконечными допросами. А как у вас это? А как
у вас то? А как проходит в ваших условиях такая-то реакция?
Снегурочка смешно передразнивала Бауэра и жаловалась мне: "Я же не
биолог. Я могу ему наврать, а потом будет неудобно".
Я приносил ей картинки и фотографии людей, городов и растений. Она
смеялась, спрашивала меня о деталях, которые мне самому казались
несущественными и даже ненужными. А потом вдруг перестала спрашивать и
смотрела куда-то мимо меня.
- Ты что?
- Мне скучно. И страшно.
- Мы тебя обязательно довезем до дому.
- Мне не поэтому страшно.
А в тот день она спросила меня:
- У тебя есть изображение девушки?
- Какой? - спросил я.
- Которая ждет тебя дома.
- Меня никто не ждет дома.
- Неправда, - сказала Снегурочка. Она могла быть страшно категорична.
Особенно если чему-нибудь не верила. Например, она не поверила в розы.
- Почему ты мне не веришь?
Снегурочка ничего не ответила.
...Облако, плывущее над морем, закрыло солнце, и волны изменили цвет -
стали холодными и серыми, лишь у самого берега вода просвечивала зеленым.
Снегурочка не могла скрывать своих настроений и мыслей. Когда ей было
хорошо, глаза ее были синими, даже фиолетовыми. Но сразу выцветали,
серели, когда ей было грустно, и становились зелеными, если она злилась.
Не надо было мне видеть ее глаза. Когда она открыла их впервые на борту
нашего корабля, ей было больно. Глаза были черными, бездонными, и мы ничем
не могли ей помочь, пока не переоборудовали лабораторный отсек. Мы спешили
так, словно корабль мог в любой момент взорваться. А она молчала. И лишь
через три с лишним часа мы смогли перенести ее в лабораторию, и доктор,
оставшийся там, помог ей снять шлем.
На следующее утро ее глаза светились прозрачным сиреневым любопытством
и чуть потемнели, встретившись с моим взглядом...
Вошел Бауэр. Он появился раньше, чем обычно, и был этому очень рад.
Снегурочка улыбнулась ему и сказала:
- Аквариум к вашим услугам.
- Не понял, Снегурочка, - сказал Бауэр.
- А в аквариуме подопытный слизняк.
- Лучше скажем - золотая рыбка. - Бауэра не так легко смутить.
У Снегурочки все чаще было плохое настроение. Но что делать, если ты
проводишь недели в камере два на три метра. И сравнение с аквариумом было
справедливым.
- Я пошел, - сказал я, и Снегурочка не ответила, как обычно: "Приходи
скорей".
Ее серые глаза с тоской смотрели на Глеба, точно он был зубным врачом.
Я пытался анализировать свое состояние и понималего
противоестественность. С таким же успехом я мог влюбиться в портрет Марии
Стюарт или в статую Нефертити. А может, это была просто жалость к
одинокому существу, ответственность за жизнь которого удивительным образом
изменила и смягчила отношения на борту. Снегурочка принесла к нам что-то
хорошее, заставлявшее всех непроизвольно прихорашиваться, быть благороднее
и добрее, как перед первым свиданием. Открытая безнадежность моего
увлечения рождала в окружающих чувство, среднее между жалостью и завистью,
хотя эти чувства, как известно, несовместимы. Иногда мне хотелось, чтобы
кто-нибудь подшутил надо мной, усмехнулся бы, чтобы я мог взорваться,
нагрубить и вообще вести себя хуже других. Никто себе этого не позволял. В
глазах моих товарищей я был блаженно болен, и это выделяло меня и отделяло
от остальных.
Вечером доктор Стрешний вызвал меня по интеркому и сказал:
- Тебя Снегурочка зовет.
- Что-нибудь случилось?
- Ничего не случилось. Не беспокойся.
Я прибежал в госпиталь, и Снегурочка ждала меня у иллюминатора.
- Извини, - сказала она. - Но я вдруг подумала, что если умру, то не
увижу тебя больше.
- Чепуха какая-то, - проворчал доктор.
Я невольно провел взглядом по циферблатам приборов.
- Посиди со мной, - сказала Снегурочка.
Доктор вскоре ушел, выдумав какой-то предлог.
- Я хочу коснуться тебя, - сказала Снегурочка. - Это несправедливо, что
нельзя дотронуться до тебя и не обжечься при этом.
- Мне легче, - сказал я глупо. - Я только обморожусь.
- Мы скоро прилетим? - спросила Снегурочка.
- Да, - сказал я. - Через четыре дня.
- Я не хочу прилетать домой, - сказала Снегурочка. - Потому что пока я
здесь, то могу представить, что касаюсь тебя. А там тебя не будет. Положи
ладонь на стекло.
Я послушался.
Снегурочка прижалась к стеклу лбом, и я вообразил, что мои пальцы
проникают сквозь прозрачную массу стекла и ложатся на ее лоб.
- Ты не обморозился?
Снегурочка подняла голову и постаралась улыбнуться.
- Нам нужно найти нейтральную планету, - сказал я.
- Какую?
- Нейтральную. Посередине. Чтобы там всегда было минус сорок.
- Это слишком жарко.
- Минус сорок пять. Ты потерпишь?
- Конечно, - сказала Снегурочка. - Но разве мы сможем жить, если всегда
придется только терпеть?
- Я пошутил.
- Я знаю, что ты пошутил.
- Я не смогу писать тебе писем. Для них нужна специальная бумага, чтобы
она не испарялась. И потом, этот запах...
- А чем пахнет вода? Она для тебя ничем не пахнет? - спросила
Снегурочка.
- Ничем.
- Ты удивительно невосприимчив.
- Ну вот ты и развеселилась.
- А я бы полюбила тебя, если бы мы были с тобой одной крови?
- Не знаю. Я сначала полюбил тебя, а потом узнал, что никогда не смогу
быть с тобой вместе.
- Спасибо.
В последний день Снегурочка была возбуждена, и, хотя говорила мне, что
не представляет, как расстанется с нами, со мной, мысли ее метались, не
удерживались на одном, и уже потом, когда я запаковывал в лаборатории
вещи, которые Снегурочка должна была взять с собой, она призналась, что
больше всего боится не долететь до дома. Она была уже там и разрывалась
между мной, который оставался здесь, и всем миром, который ждал ее.
Рядом с нами уже полчаса летел их патрульный корабль, и транслятор на
капитанском мостике непрерывно трещал, с трудом управляясь с переводом.
Бауэр пришел в лабораторию и сказал, что мы спускаемся в космопорт. Он
постарался прочесть записанное название. Снегурочка поправила его, словно
мимоходом, и тут же спросила, хорошо ли он проверил ее скафандр.
- Сейчас проверю, - сказал Глеб. - Чего ты боишься? Тебе же пройти
всего тридцать шагов.
- И я хочу их пройти, - сказала Снегурочка, не поняв, что обидела
Глеба. - Проверь еще раз, - попросила она меня.
- Хорошо, - сказал я.
Глеб пожал плечами и вышел. Через три минуты вернулся и разложил
скафандр на столе. Баллоны глухо стукнулись о пластик, и Снегурочка
поморщилась, словно ее ударили. Потом постучала по дверце передней камеры.
- Передай мне скафандр. Я сама проверю.
Чувство отчуждения, возникшее между нами, физически сдавливало мне
виски: я знал, что мы расстаемся, но мы должны были расстаться не так.
Мы сели мягко. Снегурочка была уже в скафандре. Я думал, что она выйдет
в лабораторию раньше, но она не рискнула этого сделать до тех пор, пока не
услышала по интеркому голос капитана:
- Наземной команде надеть скафандры. Температура за бортом минус
пятьдесят три градуса.
Люк был открыт, и те, кто хотел еще раз попрощаться со Снегурочкой,
стояли там.
Пока Снегурочка говорила с доктором, я обогнал ее и вышел на площадку,
к трапу.
Над этим очень чужим миром ползли низкие облака. Метрах в тридцати
остановилась приземистая желтая машина, и несколько человек стояли возле
нее на каменных плитах. Они были без скафандров, разумеется, они были без
скафандров - кто дома надевает эту требуху? Маленькая группа встречавших
затерялась на бесконечном поле космодрома.
Подъехала еще одна машина, и из нее тоже вылезли люди. Я услышал, что
Снегурочка подошла ко мне. Я обернулся. Остальные отступили назад,
оставили нас вдвоем.
Снегурочка не смотрела на меня. Она старалась угадать, кто встречает
ее. И вдруг узнала.
Она подняла руку и замахала. И от группы встречающих отделилась
женщина, которая побежала по плитам к трапу. И Снегурочка бросилась вниз,
к этой женщине.
А я стоял, потому что я был единственным на корабле, кто не попрощался
со Снегурочкой. Кроме того, в руке у меня был большой сверток со
Снегурочкиным добром. Наконец, я был включен по судовой роли в наземную
команду и должен был работать внизу и сопровождать Бауэра при переговорах
с космодромными властями. Мы не могли здесь долго задерживаться и через
час отлетали. Женщина сказала что-то Снегурочке, та засмеялась и откинула
шлем. Шлем упал и покатился по плитам. Снегурочка провела рукой по
волосам. Женщина прижалась щекой к ее щеке, а я подумал, что обеим тепло.
Я смотрел на них, и они были далеко. А Снегурочка сказала что-то женщине и
вдруг побежала обратно, к кораблю. Она поднималась по трапу, глядя на меня
и срывая перчатки.
- Прости, - сказала она. - Я не простилась с тобой.
Это был не ее голос - говорил транслятор над люком, предусмотрительно
включенный кем-то из наших. Но я слышал и ее голос.
- Сними перчатку, - сказала она. - Здесь только минус пятьдесят.
Я отстегнул перчатку, и никто не остановил меня, хотя и капитан и
доктор слышали и поняли ее слова.
Я не почувствовал холода. Ни сразу, ни потом, когда она взяла мою руку
и на мгновение прижала к своему лицу. Я отдернул ладо
Навигация по страницам: 1 2 3
Все представленные материалы выложены лишь для ознакомления. Для использования их в коммерческих целях свяжитесь с правообладателями.
Яндекс.Метрика