Произведения Кира Булычёва
Публикации о Кире Булычёве
Навигация по страницам: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
ЗАПОВЕДНИК ДЛЯ АКАДЕМИКОВ
еграмотности. Так что ты сейчас надеваешь ватник и с песнямиидешь в парк. И еще будешь мне благодарен до конца срока, что я не
сигнализировал, как ты вредно отзываешься о диктатуре пролетариата.
- Я никогда не отзывался, - напыжился Ванюша.
Но он был уже сражен.
- А еще вопрос - кому поверят, а кому нет. У меня революционный стаж и
верная служба, а у тебя? Еще надо проверить.
- А вы проверьте, - рискнул рабфаковец.
- Он идет, идет, - сказала Лидочка, которой стало жалко Ванюшу, не потому
что он был раздавлен мелким мерзавцем президентом, а потому что делалось
это с садистским наслаждением в ее, Лидином, присутствии, а Ванюша не смел
достойно ответить, видно, сам не был уверен в чистоте своего пролетарского
происхождения. - Иди, Ваня, - повторила она. - Я тебя догоню.
Ванюша еще колебался. Он сделал шаг, остановился.
- Ватники на правой вешалке висят, там для них специально сделано, -
подсказал Филиппов, который понимал, что Лидочка уходить еще не хочет, -
значит, впереди второй бой и грядущая его, Филиппова, победа.
Ванюша ушел, повесив голову. Президент расправил плечики - и Лида могла
дать голову на отсечение, что за последние минуты он подрос.
Мимо прошел один из Вавиловых. Президент на секунду отвернулся от Лиды,
потому что надо было стать во фрунт и поклониться власти, и спинка его,
узкая и согнутая, стала жалкой и патетической, его хотелось пожалеть,
погладить. Наверное, он собирает марки, подумала Лида, сидит вечерами над
альбомом, горбится и боится, что за ним придут, У него не может не быть,
как говорят англичане, скелета в шкафу - страшной тайны прошлого.
- К счастью, - сказала она президенту, - у вас на меня черных карточек
нет. И я свободна.
- Нет, не свободна, - ответил президент. - Не могу я вас, гражданка
Иваницкая, отпустить. Потому что я приговорил вас к наказанию в присутствии
многих людей, в том числе профессоров и академиков. А скажите мне,
голубушка, сколько из них ждут не дождутся моей гибели. Одни по нелюбви ко
мне, другие из зависти, что я получаю дополнительное питание в столовой,
третьи - потому что мечтают занять мое место. Лучше уж ты иди, потаскай
листья полчасика.
- Значит, ничего на меня в своих папках не нашли? - спросила Лида,
- Не надо так грубо, Иваницкая. Найти можно на каждого. А если на тебя в
той папке не было, значит, в другой есть, которая не у меня лежит, а у
товарища Алмазова. Может быть, ты еще хуже обречена, чем тот Окрошко.
Он был противен, он был циничен и нагл, и он был совершенно прав. Папка с
делом Лиды Иваницкой лежала, конечно же, в ОГПУ. А если не лежала, то это
было чудо, а кто верит в чудеса в наши дни?
- Какой же вы мерзавец, Филиппов, - тихо сказал Александрийский,
появившийся из библиотеки и подошедший незамеченным. - А я вас полагал
безобидным дураком.
Президент вовсе не растерялся. Он ответил разговорно, как бы продолжая
беседу:
- А теперь безобидных дураков, Пал Андреевич, не осталось. Их всех
скушали. Если хочешь жить, приходится крутиться.
- За чужой счет, - сказал Александрийский. Он был на полголовы выше и
даже, несмотря на болезненность и худобу, куда массивнее президента.
- Не за свой же, - президент шмыгнул носом, и Лидочка поняла, что он
пытается скрыть робость. - Я ведь тоже старые времена предпочитаю. Чтобы мы
с вами сейчас в шарады поиграли, аспиранток в темных углах пощупали и на
лыжах с горки - ау-у! Я вам всегда лучшие лыжи подбирал,
- Ну тогда я думаю, что мы с вами отлично друг друга понимаем, - сказал
Александрийский. - Вы тут же забудете об инциденте и более приставать к
Лиде не будете. Я ей обязан и стараюсь всегда платить по счетам.
- Я рад бы, - печально сказал президент. - Да не могу. Я уж говорил
гражданке Иваницкой - здесь доносчиков человек десять найдется, кто но
злобе, а кто из страха... Придется ей поработать.
Александрийский тронул Лиду за рукав.
- Посидим на веранде. Там крыша, и мы не промокнем.
- Давайте, я все же немножко поубираю листья,- сказала Лидочка.
- Вы его боитесь?
- Мне неловко перед Окрошко. Он там один.
- Если он джентльмен, то уберет за вас.
- Идите, погуляйте с профессором Александрийским. Это будет мое вам
задание, - сказал, вдруг просветлев, президент. - Я заменяю уборку
территории прогулкой с профессором.
- Ох, хитрец! - Александрийский приподнял трость, словно хотел ударить
Филиппова, но тот быстро, не оглядываясь, пошел прочь, на кухню,
Они стояли в прихожей. Справа был гардероб, где висели пальто и плащи
отдыхающих, слева за дверью - раньше Лида не замечала - была вешалка, на
которой было несколько ватников и прорезиненных плащей - оказывается, там
одевались наказанные.
Из биллиардной доносились редкие удары. Пока Александрийский одевался,
Лида заглянула туда - это была очень светлая комната, с громадным
дореволюционным столом и даже специальными высокими скамеечками для
зрителей. По стенам висели фотографии и акварели. Вокруг биллиарда лениво
бродили братья Вавиловы, отыскивая удобные для удара шары.
- Видите черный диван? - спросил Александрийский, подойдя сзади.
Под окном и на самом деле стоял диван, обыкновенный черный, кожаный.
- На нем умер философ Соловьев, - сказал Александрийский. - Он был в
друзьях с князем Трубецким, часто гостил здесь. И умер. Впрочем, откуда вам
знать философа Соловьева?
- Мой папа о нем рассказывал, - сказала Лидочка,
- Папа? А кто он?
- Он был морским офицером.
- Он жив?
- Надеюсь, - сказала Лидочка, и Александрийский не стал спрашивать далее.
Они вышли в парк, обогнули дом и перешли под колонны перед фасадом. Там
под портиком была скамья, куда не доставал мелкий дождь. Александрийский
сразу сел - он быстро уставал. Лидочка не стала садиться, она прошла к краю
веранды - хотела поглядеть, как там трудится аспирант Окрошко. Аспиранта
она не увидела, но зато на дорожке, ведущей к холму с вышкой, увидела
высокую обтекаемую фигуру Мати Шавло. Он шел, медленно покачивая вперед и
назад зонтом, словно подчеркивая им свои мысли.
Матя остановился, видно намереваясь повернуть обратно к дому, но тут
из-за угла дома быстро вышла подавальщица Полина - Лиде было ее хорошо
виднои окликнула Матвея. Звуки беседы до Лиды не долетали, зато видно было,
как Матя резко остановился, обернулся к женщине, которая стояла шагах в
десяти от него, и стал ее слушать, наклонив зонт в сторону, чтобы не мешал.
Подавальщица говорила быстро, прижав руки к груди. Она была без зонта, во
вчерашней шинели.
...Полина сказала что-то неожиданное, удивившее Матю настолько, что он
откинул зонтик назад как ружье на плечо, а сам сделал шаг вперед. Женщина
выставила руку, как бы останавливая его движение. И заговорила вновь. Но он
не хотел больше ее слушать. Это видно было по тому, как зонтик принял
вертикальное положение, а сам Матя развернулся и пошел к дому.
Женщина не пыталась его задержать,
Матя уходил от женщины все быстрее, вот-вот побежит. И буквально врезался
в Алмазова, который вышел из дома и шел в ту сторону, где гулял Матя.
Алмазов был в кожаном пальто и кожаной фуражке - к такому наряду зонта не
требовалось...
- Что вы там увидели? - спросил Александрийский.
- Ваш любимец Шавло беседовал с одной таинственной женщиной, - сказала
Лидочка. - Она ищет сокровища Трубецких и предложила Матвею Ипполитовичу
долю, если он ей поможет таскать сундуки.
- А он, конечно же, отказался, - сказал Александрийский.
- Судя по поведению, да. Но почему, профессор?
- Неужели, девушка, вам это неясно? - удивился профессор. - Матя Шавло
бескорыстен, и слухи о том, что он привез из Италии два вагона барахла,
сильно преувеличены.
- Вы ему завидуете, профессор? - сказала Лида.- Нет, не отрицайте, по
глазам вижу, что завидуете.
- Разумеется. Я меняю костюмы только четыре раза в день, а он - восемь.
Лидочка продолжала наблюдать за Матей. Сквозь стволы и переплетение почти
голых ветвей ей было видно, как он перекинулся несколькими словами с
Алмазовым. Матя махнул рукой назад - этот жест можно было понять как
рассказ о подавальщице, которая приставала к ученому. А может быть,
разговор шел о другом,
- Что еще нового? - спросил Александрийский.
- Теперь они беседуют с Алмазовым.
- Не может быть, чтобы столько людей любило гулять под дождем.
Александрийский поднялся со скамейки и, опираясь на трость, подошел к
Лиде. Алмазов и Матя все еще продолжали говорить. Потом Алмазов пошел
обратно к дому. Получалось, что он специально выходил под дождь, чтобы
перекинуться несколькими словами с Матей. Или Матя что-то сказал,
заставившее Алмазова изменить свои планы?
- Подглядывать плохо, - сказал Александрийский. - Хотите, пойдем в дом?
Здесь холодно и неуютно.
Лидочка проводила Александрийского до дома, но тут увидела Ваню Окрошко.
- Я добегу до него, - сказала Лида.
- Она принесла кусок сухаря белому рабу, - сказал Александрийский.
Сбежав с веранды, Лидочка увидела, что Матвей Шавло идет один, Алмазова
он где-то потерял. Матвей заметил Лиду, но не сделал попытки к ней
приблизиться и заговорить. Словно не заметил. Он был чем-то удручен или
опечален, но Лидочке не было его жалко - каждый в наше время заводит себе
друзей по вкусу.
В движениях людей, в запутанном и совсем не санаторном рисунке их
действий, в напряжении их отношений Лидочка ощущала предчувствие беды,
которая должна скоро обрушиться на этот тихий уголок. Я как черепаха - мне
тысяча лет, я знаю, что будет наводнение, что идет ураган, а н