Произведения Кира Булычёва
Публикации о Кире Булычёве
Навигация по страницам: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
ЗАПОВЕДНИК ДЛЯ АКАДЕМИКОВ
е бога, где-то далеко, но они сказали, что если мы будем кричать,то они нас зарежут. А когда выпили, то полезли нас насиловать, но не дико.
Моим подругам было легче, они уже не девочки, а мне всего четырнадцать и
очень больно было, но когда я хотела кричать, твой физик стал мне саблю
показывать. Я плачу, мне больно, а он смеялся, нервничал, очереди ждет...
Дождался! Они нам потом с собой сала дали, для девочек. Мы дальше
Екатеринослава не пробрались тогда, я только следующим летом в Бердянск
попала, когда там уже Врангель был.
- А Матвей Ипполитович? - спросила Лидочка.
- Что? Он мне как бы первая любовь, без спросу.
Лидочка знала, что Полина не врет. Все так и было. И может, трудно теперь
обвинять этих молодцов - они же не знали, что хорошо, а что плохо, они даже
девочек накормили... Что я говорю? Я могла бы очутиться там на пыльных
мешках, в пакгаузе, а любимый ученик Ферми грозил бы сабелькой - "Молчи!".
- А он вас узнал? - спросила Лида.
- Не знаю. Но я ему напомнила! Он говорит - не помню! А я думаю - все
помнит!
- Вы ему сказали? Зачем?
- Потому что он мне нужен. Потому что он испугается за свою карьеру и
поможет мне выбраться живой отсюда.
- А если он скажет, что ничего не было? Да и какое может быть наказание:
девушка говорит, что он изнасиловал ее на фронте Гражданской войны. А вам
скажут - ничего особенного.
- Глупая ты, Лидия, - сказала Полина. - Я не знаю, чего ему здесь нужно,
но не зря он вокруг гэпэушника вертится. А что, если завтра станет
известно, что твой Шавло был охранником Троцкого? И неважно - насиловал, не
насиловал - главное Троцкий.
В этот момент за спиной что-то скрипнуло. Лидочка даже не поняла что, но
Полина метнулась - прыгнула к кабинке - рванула дверь - крючок в сторону -
а там, внутри, съезжившись, сидела на стульчаке Альбиночка, глаза
нараспашку.
Альбина не могла отвести испуганных глаз от Полины и, поднимаясь и
натягивая штанишки, повторяла:
- Я нечаянно здесь, я нечаянно, я только вошла, а вы здесь говорите, а
мне выйти было неудобно, вот я и терпела, извините, я здесь нечаянно.
И беспрестанно говоря, Альбиночка запахнула халатик - шелковый китайский
с драконами, такие за большие деньги привозили с КВЖД, - и, уже не
оглядываясь, побежала к двери.
- Зря я ее отпустила, - сказала Полина.
- А что было делать?
- Придушить, сразу придушить. Она все слышала. И про кастрюлю, и про
Матвея Ипполитовича.
Полина еще не кончила говорить, а Лидочка уже была в коридоре - халатик
Альбины сверкнул возле лестницы.
- Альбина, - позвала Лида, стараясь говорить внятно и тихо.
Альбина остановилась, словно ждала этого.
- Вы одна? - спросила она. - Тогда не страшно.
- Я прошу вас, - сказала Лида.
- Вы думаете, что я ему расскажу? - удивилась Альбина. - Ни в коем
случае!
- Я вам так благодарна.
- Хотя мы с вами узнали такие ужасные вещи!- прошептала Альбина. - Об
этом, наверное, должна знать милиция.
- Нет!
Следуя взгляду Альбины, Лида повернула голову - Полина стояла зловещей
тенью у приоткрытой двери умывальни. Лидочка махнула ей рукой - уходи!
- Какая ужасная жизнь у людей, - прошептала Альбина. - А вы могли такое
представить про Матвея Ипполитовича?
Дверь рядом приоткрылась - неизвестно кому принадлежащий голос изрек:
- Гонг был уже давно. Постарайтесь соблюдать тишину в общественных
местах.
- Завтра все надо будет обсудить, - сказала Альбиночка. - Хорошо?
- Хорошо.
- Я только вам здесь доверяю. Как ужасно - кто-то покажется тебе приятным
человеком, а он окажется насильником.
С этими словами Альбина убежала вниз по лестнице, а Лидочка еще некоторое
время стояла неподвижно, потому что не могла разобраться в своих мыслях. Ей
хотелось поверить Альбине, и она даже надеялась, что Альбина искренне
говорила с ней. Ведь никто, кроме Лидочки, не знал, кто такая Альбина на
самом деле и как она страдает от своего унизительного положения.
Лида вернулась в умывальню, но Полины не застала - жаль, могла бы немного
и подождать. Тем более когда Альбина знает о кастрюле, спрятанной в комнате
у Лиды. Если остается хоть маленькая опасность, что Альбина вольно или
невольно проговорится Алмазову, то Лидочка окажется в опасности. Выбросить
бы эту кастрюлю...
Лидочка дошла до конца коридора, заглянула на лестницу - Полины нигде
нет. Пойти спать? Совершенно не хочется - ни в одном глазу. Снизу
доносилась тихая музыка - неужели еще кто-то танцует?
Лида начала было спускаться по лесенке вниз, к кухне, но тут музыка
оборвалась. И Лида поняла, что никого не хочет видеть. Что она смертельно
устала за этот день - если бы она знала, что хотя бы за час сможет
добраться до трамвая, до какой-нибудь телеги, которая привезет ее в Москву,
она бы не испугалась дождя и ветра - только бы отделаться от тягучей
действительности, от ощущения, будто ты упала на дорожку из размокшей
глины, набирая скорость, скользишь под уклон, стараясь уцепиться пальцами
за мокрые травинки по сторонам. Но разве так остановишься - а внизу гладкая
поверхность омута, черного в тени стволов, - так и ждет, когда ты влетишь в
пруд.
Лидочка вернулась к себе, по дороге заглянула в докторский кабинет. Дверь
в него была приоткрыта, Лариса Михайловна, освещенная слабым светом
настольной лампы, спала на кожаном диванчике, подтянув ноги, - в "Узком"
рано ложились и рано вставали.
По парадной лестнице кто-то поднимался. Лида увидела, как в коридоре
появился президент Филиппов, который нес, прижав к животу, патефон, за ним,
осторожно ступая, Марта несла пластинки в бумажных конвертах. Свободной
рукой она то и дело взбивала волосы - видно, была пьяна.
- Лида, ты почему не спишь? - спросила она, увидев соседку. - Гонг уже
звучал. Товарищ Филиппов тобой недоволен!
Филиппов зашагал быстрее, будто старался показать Лиде, что незнаком с
Мартой.
- Вы идите, идите, - сказала Марта, - я принесу пластинки через три
минуты!
- Надо помочь, - продолжала Марта так, чтобы президент слышал. И при этом
она локтем отталкивала Лиду к двери в их комнату и делала страшные глаза -
впрочем, ей и не стоило для этого особо напрягаться - глаза блестели
воодушевленно, ибо Марта намеревалась - в том у Лиды не было никакого
сомнения - подарить свое тело товарищу президенту Санузии. Только бы не в
нашей комнате, мысленно заклинала Лидочка, я так хочу лечь в постель. Она
об этом искренне мечтала, совершенно забыв о том, что всего три минуты
назад ей вовсе не хотелось заходить в комнату.
Остановившись в дверях, Марта прошептала:
- Я только отнесу ему пластинки, он такой беспомощный, все мужчины такие
беспомощные.
Мысль о беспомощности мужчин страшно развеселила Марту. Лидочка, хоть и
зажатая в дверях, видела через плечо Марты, как президент на цыпочках
пробежал полосу света, падавшую в тускло освещенный коридор из докторского
кабинета, и замедлил движение у лесенки, откуда был поворот в маленький
коридорчик к комнате президента санатория.
- Ты дверь не запирай, - продолжала жарко шептать Марта, обдавая Лидочку
запахом портвейна. - Я через час вернусь, а может, позже, но ты спи, не
обращай внимания, он очень страстный, ты же знаешь, какие страстные эти
худенькие! - Мысль показалась Марте и вовсе забавной, и она начала смеяться
высоким голосом. И Лида сказала:
- Вы идите к нему, а то всех разбудите.
- Кого еще всех?
Сказано это было тоном фаворитки, которая отныне не намерена считаться с
удобствами прочих чинов двора.
- Там Лариса Михайловна, - сказала Лида, показав на полосу света из
докторского кабинета.
- А мне что? Я имею право гулять где хочу! - сказала Марта, но уже не так
уверенно. - Не запирай, хорошо, птичка?
Лида не стала напоминать Марте, что дверь в комнату не запирается, так
как Марта знала об этом лучше, чем Лида, хотя умудрялась об этом забывать.
Лида улеглась в постель, открыла книжку и тут же поняла, что читать не
хочется. Она вскочила, босиком добежала до выключателя. В комнате стало так
темно, что перед глазами вспыхнули белые круги. Нащупав постель, Лидочка
улеглась и закрыла глаза. Но перед глазами плыли сцены и люди прошедшего
дня, впрочем, они уже не пугали и не вызывали отвращения - если их всех
понять, то они не такие плохие...
Кровать превратилась в темный вагон, колеса постукивали на стыках
рельсов, по коридору шли какие-то люди, не видные, но слышные по шагам и
разговору.
Матя заглянул в купе и склонился к Лиде. "Не спишь? - спросил он. - Мне
придется лечь с тобой, потому что иначе они подумают, что ты одна и я не
смогу тебя защитить от иудушки Троцкого". Лидочкя испытывала радостное и
благодарное чувство к Мате, который рисковал навлечь на себя гнев самого
военкома. Матя обратился к ней лицом, Лидочка попыталась обнять его, но на
Мате была такая скользкая кожаная куртка, что ее руки соскальзывали с его
спины и от этого возникало раздражение - он сейчас уйдет.
Лидочке хотелось попросить Матю, чтобы он снял эту проклятую куртку, но
она знала, что он охраняет товарища Троцкого и поэтому не имеет права снять
куртку, но никому нельзя было сказать это слово: "Троцкий". Лидочка
боролась с проклятой курткой - ну как ее снимешь? Матя помогал ей, но без
особой охоты, потому что он был на службе и ему нельзя было снимать куртку.
Ну вот наконец-то пальцы Лиды дотронулись до плеч Мати - только бы
кто-нибудь не вошел в дверь! И как будто сглазила! - вагон дернулся, дверь
с грохотом