Кир Булычёв: Электронная Библиотека

Произведения Кира Булычёва

Публикации о Кире Булычёве

Навигация по страницам: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45

ЗАПОВЕДНИК ДЛЯ АКАДЕМИКОВ

дрийский, хоть и
был бледнее обычного, спокойно уплетал рисовую кашу и никому не было дела
до нее и Полины...
А где подозреваемые? Лида поглядела на место Мати - его там не было, но
тут же обнаружилось, что это открытие и гроша ломаного не стоило, потому
что Матя, проходя мимо Алмазова, наклонился, заговорив с ним.
Президент Филиппов постучал ложкой по пустой кастрюле и воскликнул:
- Второй удар гонга уже был!
- Был! - поддержали его нестройно за столами.
- Отдыхающие из девятнадцатой комнаты за два дня умудрились во второй раз
безнадежно и преступно опоздать к завтраку. И если - в первый раз мы
ограничились выговором, то сейчас, я думаю, мы не имеем права
либеральничать!
Филиппов был маленький, худенький, толстовка на нем казалась мятой и
несвежей.
Лида взяла замершую было, как кролик перед удавом, Марту за руку и
уверенно потянула к столу.
- Вы меня слышите? - постарался рычать президент.
- Слышу, слышу, - ответила Лидочка, усаживаясь на свое место.
- Мы устроим общественный суд! - кричал президент.
- Общественный суд! Ура! - "Камчатка" буйствовала, ликовала - предстояло
зрелище. В такую погоду перспектива драматического зрелища всегда радует.
Пастернак поморщился. Николай Вавилов наклонился к брату, заговорил не
улыбаясь. Матя уткнулся в тарелку. Алмазов презрительно смотрел на
президента, а Альбиночка смотрела на Алмазова.
- Только не бойтесь, - прошептал, склонившись к самому уху, Максим
Исаевич, - мы что-нибудь придумаем.
- А что они могут сделать? - запищала Марта.
- Суд - это суд, - сказал Максим Исаевич и положил толстую ладонь Лидочке
на коленку. Лидочка дернула коленкой, как бы стряхивая паука. Максим
Исаевич сказал Марте: - Вам нужны защитники. Я буду защитником.
Александрийский сидел к Лидочке в профиль. Шум за столом стих. Вошел,
опираясь на палку, старый Глазенап. Лидочка испугалась, что идиот Филиппов
и его привлечет к суду, но Филиппов промолчал. Он уселся на свое место, луч
света, отразившись от стоявшей перед ним начищенной кастрюли, попал ему в
глаз, и глаз сверкнул, как у дракона. Кастрюля... Надо будет вернуться в
комнату до Марты и посмотреть, в конце концов, что в той кастрюле!
- А когда будет суд? - спросила Лидочка у Максима Исаевича.
- Спроси меня чего-нибудь полегче, - сказал тот, потом добавил: -
Филиппов сначала посоветуется со своим активом.
- И с начальством, - добавила Марта. Она была зла. - Никогда не
подозревала, что человек может быть так неблагодарен!
- А он тебе должен быть благодарен? - спросил Максим Исаевич
прищурившись. Щеки его порозовели.
- Разумеется, - сказала Марта и добавило, видно, чтобы у собеседника не
оставалось сомнений: - За мою бессмертную красоту.
Лидочка ждала, когда появится подавальщица. Сегодня смена Полины. Если
все, что было ночью, - бред фантазии, то Полина сейчас войдет.
С двумя заварочными чайниками вошла незнакомая старуха в белом нечистом
халате. У старухи было много золотых зубов - она, видно, гордилась ими и
все время улыбалась,
Когда старуха поставила чайник на стол неподалеку от Лидочки, та
спросила:
- А где Полина?
- А кто ее знает, эту барыню? - рассердилась вдруг старуха. - Я что,
нанималась вам чаи разносить, да? Мое место на кухне посуду мыть, мне не
платят, чтобы я чайники носила!
Лидочка поковыряла ложкой в каше. Отхлебнула чаю. Чай был жидкий,
невкусный и уже остыл. Она ждала только, когда поднимется из-за стола
Александрийский. Не дождалась и решила подождать его в прихожей.
Выходя из дверей, она оглянулась - сразу несколько человек смотрели ей
вслед - Матя, Алмазов, Александрийский, президент - каждый взгляд Лидочка
ощутила отдельно, как различные прикосновения.
Лидочка подошла к картине, изображавшей несчастную жертву крепостнических
повадок Трубецких.
Девица смотрела печально, словно догадывалась о грядущей судьбе. Или о
ней знал художник. Может, успею сбегать наверх, к себе в комнату, погляжу,
наконец, в эту кастрюлю!
Но как только Лидочка пошла к выходу из гостиной, в дверях столовой
появился Александрийский. Он шел быстрее обычного,
- Как хорошо, что вы догадались подождать, - сказал он.
- Я специально вышла.
- Вы готовы отправиться на прогулку?
- Конечно.
- Тогда пойдемте, не тратя времени даром, пока все еще за столом.
Лидочка помогла Александрийскому одеться, потом оделась сама. Из столовой
вышел Пастернак. Он спешил. Увидев Лидочку, сказал:
- Простите, я хотел проститься с вами. Я сейчас уезжаю.
- Как жалко, - искренне сказала Лидочка. На минуту вся история с Полиной
как бы отошла назад.
- Я хотел вам сказать, что двадцатого ноября у меня должен быть вечер в
Доме железнодорожников. Если вам интересно, приходите.
- Большое спасибо, - сказала Лидочка.
- Тогда я с вами прощаюсь. Через десять минут должен уйти грузовик, они
за продуктами поедут и меня захватят.
- Я была рада с вами познакомиться, - сказала Лидочка.
Она почувствовала, что Пастернаку не хочется с ней расставаться. Он будто
ждал еще - последних нужных слов, но слов не получилось.
- Лида. - сказал Александрийский отцовским голосом, - нам пора.
- Простите, - сказал Пастернак, - до встречи.
Лидочка посмотрела, как Пастернак через две ступеньки, легко взбежал на
второй этаж. Она открыла дверь, пропуская Александрийского вперед. У него
была узкая согбенная спина. Александрийский еще в дверях стал раскрывать
большой черный зонт. В лицо колотил промозглый ледяной ветер. Зонт никак не
раскрывался, его рвало из рук профессора.
- Давайте я сама, - сказала Лидочка. Она вышла на улицу, раскрыла зонт и
быстро повернула его горбом против ветра.
Они вышли за ворота усадьбы - широкая дорога вела вниз, мимо кладбища к
прудам и основному въез ду; другая, от ворот направо, - к каким-то
хозяйственным строениям.
На развилке стояла массивная старая церковь, дверь в которую была
полуоткрыта и внутри было темно, а на полу видны рваные листки бумаги.
Александрийский взял Лидочку под руку и повел направо. Пришлось идти по
скользкому глинистому валику между наполненными водой колеями. Лидочка
перепрыгнула через колею и пошла по обочине, держа перед профессором зонт.
Сама она уже успела промокнуть.
Профессор не оценил этой жертвы.
- Мы идем в гости к Полине, - сказал он. - Жаль, что вы проспали, но я
надеюсь, что мы успеем туда первыми. И все тайны разрешатся сами собой.
- А вы знаете, где она живет?
- Я узнал сегодня утром.
- Как?
- Неважно.
- Значит, вы мне поверили?
- Разумеется, я вам поверил! Ведь кто-то уронил китайскую вазу! К тому же
разговор с Полиной, который вы имели в дамской комнате, показал, насколько
Полина кому-то опасна.
- Мате?
- Кому - кому?
- Матвею Ипполитовичу.
- Да. Ему в первую очередь. Но я бы не исключал и товарища из ЧК. Как
его, Диамантова?
- Алмазова.
- Простите, я неудачно пошутил.
- А ему что нужно? - спросила Лидочка, будто бы удивленная, хотя сама еще
раньше не исключала такой возможности.
- Алмазов знал обо всем от своей любовницы. Вы же сами мне сказали, -
сказал Александрийский.
- Да, Альбина все слышала, но она дала слово, что ничего ему не
расскажет!
- И вы поверили этой шавке?
Лидочка удивилась - за время их знакомства профессор никогда не позволял
себе быть грубым.
- За что вы так ее назвали? - Лидочка почувствовала себя защитницей
несчастной Альбиночки.
- Девка, связавшая свою судьбу с такой фигурой, не может вызвать у меня
сочувствия.
Тут профессор Александрийский поскользнулся и чуть было не въехал галошей
в глубокую колею. Лидочка еле успела подхватить его, но выронила при этом
зонтик. Так что пришлось прервать разговор.
Когда наконец профессор вновь твердо стоял на дороге, а зонт прикрывал
его от дождя, Лидочка смогла разобрать, что справа тянутся низкие, вросшие
в землю одноэтажные строения с множеством окон. В некоторых горел слабый
свет - видно, даже днем в такую погоду там было совсем темно.
- Здесь жили слуги, - сказал профессор. - А теперь живет обслуживающий
персонал. Вы чувствуете разницу?
- Конечно, - сказала Лидочка. - Персонал - это звучит гордо!
- Вы умненькая девочка, - сказал Александрийский. - Вы вызываете во мне
злость тем, как вы молоды, хороши и недоступны. Злость потому, что моя
жизнь уже промчалась, а ваша еще только начинается.
Слева был запущенный яблоневый сад. Березы и кустарник уже заполнили
пространство между яблонями.
- Я не понимаю, - сказала Лидочка, - зачем Алмазову смерть Полины?
- Мы сможем ответить на этот вопрос, только когда узнаем, кто такая
Полина. Разумно?
- Да, - сказала Лидочка.
- Обычно в убийствах, которые совершает наше тайное ведомство,
прослеживается какая-то цель. И поэтому их террор держава еще может
вынести. Но как только объяснения и оправдания их действиям пропадут,
считайте, что государство на краю гибели. Начинается якобинский террор, и
он уничтожает не только врагов революции, но и самих революционеров.
Тропинка привела к двери в торце длинного одноэтажного флигеля.
Александрийский долго вытирал ноги о сделанный из пружин коврик у двери.
Лидочка сложила зонтик. Александрийский толкнул дверь и вошел. Перед ним
протянулся длинный узкий коридор, над которым висели, еле освещая его, две
лампы. По обе стороны тянулись одинаковые темно-зеленые обшарпанные двери.
- Это людская, - сказал Александрийский. - Закройте за собой дверь, чтобы
не дуло. Нам нужна шестая комната.<
Навигация по страницам: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Все представленные материалы выложены лишь для ознакомления. Для использования их в коммерческих целях свяжитесь с правообладателями.
Яндекс.Метрика