Произведения Кира Булычёва
Публикации о Кире Булычёве
Навигация по страницам: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
ЗАПОВЕДНИК ДЛЯ АКАДЕМИКОВ
табурет, а дальше, к окну,стол с толстым, исписанным до половины, в черном коленкоре, журналом.
- А ну немедленно ложитесь! - весьма агрессив но приказала девица
Лидочке: девица была не уверена в себе и боялась неповиновения.
- Зачем мне ложиться? - спросила Лидочка, стараясь не сердить сестричку,
которой при свете оказалось не более как лет семнадцать. - Я совершенно
промокла. Лучше скажите мне, в какой комнате я буду жить, и я переоденусь.
- Но Лариса Михайловна сказала, что вы должны вначале подвергнуться
медицинскому осмотру.
- Разве обязательно для этого быть мокрой?
Сестричка тяжело вздохнула и сказала:
- Может, таблетку аспирина примете?
- Я этим займусь! - раздался голос от двери. Там стояла Марта Ильинична,
которая тут же вызволила Лидочку из рук сестрички.
- Он негодяй! Таким не подают руки в порядочном обществе, - сказала Марта
Ильинична, как только они вышли в коридор. А так как первое свое
путешествие по нему Лидочка совершала с простыней на голове, то коридор ей
был внове.
В коридоре второго этажа размещались врачебный кабинет, комната для
процедур, а также несколько жилых комнат, без удобств, наструганных из
бывших классных помещений для многочисленных княжеских детей, в которых
размещались обитатели "Камчатки", то есть простые научные сотрудники,
особых заслуг не имевшие и связями в высоких сферах не обладавшие.
С торцов коридор завершался лестницами. Одна из них вела в прихожую и к
выходу на первом этаже, вторая, служебная, узенькая - на кухню. В том же
коридоре находились две туалетные - мужская и женская, - по утрам возле них
выстраивались небольшие очереди, что напоминало всем о московской жизни в
коммунальных квартирах, от которых никуда не денешься даже в покинутом
князьями подмосковном дворце.
Марта Ильинична отворила дверь и подтолкнула Лидочку вперед, чтобы та
рассмотрела их комнату.
Комната была так узка, что две кровати, умещавшиеся в ней, стояли не друг
против друга, а вдоль одной из стен. Марта сказала:
- Как ты понимаешь, у меня перед тобой преимущество, как возрастное, так
и по стажу. Так что моя кровать ближе к окну, а твоя - к двери. Надеюсь, ты
не возражаешь?
Лидочка не ответила. Она была счастлива, что ее кровать стоит ближе к
двери, - она не была уверена, что смогла бы пройти пять шагов, чтобы
добраться до дальней кровати, а два шага до ближней она одолела и рухнула
на кровать, возмущенно взвизгнувшую всеми своими старыми пружинами.
- Ты сама снимешь ботики или тебе помочь? - спросила Марта. - Ты не
возражаешь, что я тебя тыкаю? Я вообще-то не выношу эту коммунистическую
манеру - она происходит из дворницкой, но мне кажется, что мы с тобой
знакомы уже тысячу лет.
- Ничего, мне даже приятно.
Тут в дверь постучали, вошла докторша Лариса Михайловна - завитая рыжая
Брунгильда, которая заставила Лидочку лечь, пощупала пульс, потом велела
Лидочке принять горячий душ, переодеться в сухое, а завтра с утра она ее
осмотрит.
- Как там Александрийский? - спросила Марта.
- Лучше, чем можно было бы ожидать, - сказала Лариса Михайловна. - Мне
кажется, что он даже доволен приключением.
- Ой, - сказала Лидочка, - а где же мой чемодан?
- Когда ты его последний раз видела? - спросила Марта.
Лидочка совершенно не представляла, когда. Но сама судьба в лице Мати
Шавло появилась в дверях, чтобы навести порядок, - Матя принес чемодан,
который он взял у Лидочки еще в трамвае и, оказывается, не расставался с
ним до самого санатория.
Лидочка наконец-то смогла как следует рассмотреть своего нового приятеля.
Конечно же, он был фатом, но фатом добродушным и неглупым - его восточные
карие глаза смотрели со всегдашней иронией, к тому же у него были умные
губы. Другие люди определяют ум человека по глазам, а Лидочка была уверена,
что бывают умные и глупые губы.
Не успел Матя уйти, как сунулся Максим Исаевич.
Ему хотелось принадлежать к тем сферам, где происходят самые важные
события. Максима объединенными усилиями выгнали, потом ушла Лариса
Михайловна, а Марта помогла Лидочке собрать все нужное для душа и проводила
ее в туалетную, хотя, честного говоря, Лидочка готова была отдать все,
только не подниматься больше с постели.
В туалетной, облицованной белым кафелем, с окном, замазанным белилами,
кроме двух умывальников поместилась кабинка с унитазом, а рядом такая же
кабинка душа. Туда, раздевшись, и вошла Лидочка. Вода разогрелась, и
Лидочка поняла - какое наслаждение стоять под жгучими и щекочущими струями
воды, как эти струи оживляют кожу, пробуждают лицо, делают упругими груди и
живот... Оказывается, жизнь вовсе не кончена.
- Я же тебе говорила, - сказала Марта, когда Лидочка вернулась в номер. -
Ты помолодела на двадцать лет. Не возражай, я знаю, что тебе и без того
двадцать, - считай, что ты новорожденный младенец.
- Скажите, а молодой человек - мужчина, который нес Александрийского, -
это тот самый Пастернак?
- Кажется, он поэт. Не понимаю, почему им сюда путевки дают! Я очень
уважаю Пушкина, но эти современные витии - Маяковские и Пастернаки... они
выше моего понимания. И поверь мне, голубушка, что через десять лет их
никто уже не будет помнить - поэзия не может служить большевизму. Нельзя
писать о лейтенанте Шмидте.
Последние слова Марта произнесла шепотом.
- Пастернак очень хороший поэт, - сказала Лидочка. Она не любила и не
умела спорить, но ей показалось нечестным отдать на растерзание Марте
такого хорошего поэта и человека, который под холодным дождем прибежал
спасать их с Александрийским. Еще неизвестно, побежал бы Пушкин... впрочем,
Пушкин бы побежал, он был хороший человек.
- Ты меня не слушаешь? - донесся сквозь мысли голос Марты. - Здесь ты
можешь встретить удивительных людей. В Москве ты их только в "Огоньке" или
в кинохронике увидишь, а здесь можешь подойти спросить: какая погода. В
прошлый раз здесь был сам Луначарский. Он часто сюда приезжает на субботу и
воскресенье. Ты знаешь, он читал свою новую трагедию!
- В стихах? - спросила Лидочка.
Марта не уловила иронии и, сморщив сжатый кудрями лобик, стала
вспоминать, как была написана трагедия. И в этот момент ударил гонг.
Звук у гонга был низкий, приятный, дореволюционный, он проникал сквозь
толстые стены и катился по коридорам.
- Ужин, - сообщила Марта голосом королевского герольда. - Восемь часов.
Земля может провалиться в пропасть, но гонг будет бить в "Узком" в восемь
ноль-ноль.
- А что у вас надевают к ужину?
- У нас здесь полная демократия, - быстро ответила Марта. - А что у тебя
есть?
- Платье и фуфайка. И еще вторая юбка. - Лидочка открыла чемодан. Чемодан
был старенькии, сохранившийся еще с дореволюционных времен, возле замочка
он протек, и на юбке образовалось мокрое пятно.
Марта дала свою юбку. Она спешила, потому что в республике Санузин
строгие правила, и президент республики не терпит распущенности. Только
попробуй опоздать к ужину!
- И что же случится?
- А вот опоздаешь - узнаешь.
Это было сказано так, что Лидочке сразу расхотелось опаздывать, и она
покорно натянула юбку. Они пробежали коридором, спустились вниз к высокому
трюмо и оказались в прихожей - там Лидочка уже побывала сегодня. Прихожая
была пуста, если не считать чучела большого бурого медведя, стоявшего на
задних лапах с подносом в передних - для визиток.
Они оказались в столовой - ярко освещенной, заполненной лицами и
голосами. Лидочку оглушили крики и аплодисменты - они предназначались им с
Мартой.
Когда аплодисменты и крики стихли, за длинным, покрытым белой скатертью
столом поднялся очень маленький человек - его голова лишь немного
приподнималась над головами сидящих.
- Это наш президент, - прошептала Марта, вытягиваясь словно при виде
Сталина.
- Добро пожаловать, коллеги, - заговорил президент. - Будучи общим
согласием и повелением назначенным в президенты славной республики
Санузии...
- Слушайте, слушайте! - закричал Матя Шавло, изображая британский
парламент.
- ...Я позволю себе напомнить нашим прекрасным. дамам, что гонг звенит
для всех, для всех без исключения.
Пока шла эта игра, Лида смогла наконец рассмотреть зал, куда они попали.
Зал был овальным, дальняя часть его представляла собой запущенный зимний
сад, а справа шли высокие окна, очевидно, выходившие на веранду. С той
стороны зала стоял большой овальный стол, за которым свободно сидело
несколько человек, среди них Лида сразу узнала Александрийского и одного из
братьев Вавиловых. За вторым, длинным, во всю длину зала, столом, стоявшим
как раз посреди зала - от двери до зимнего сада, - народу было достаточно,
хотя пустые места оставались. И наиболее тесен и шумлив был третий стол -
слева.
- Я намерен был, - надсаживал голос президент Санузии, - выделить дамам
места за столом для семейных, потому что там дают вторую порцию компота, но
их странное пренебрежение к нам заставило меня изменить решение! - Голос у
него был высокий и пронзительный, лицо, туго обтянутое тонкой серой кожей,
не улыбалось. Это был очень серьезный человек. - Мой приговор таков: сидеть
вам на "Камчатке"!
Это заявление вызвало вопли восторга за левым столом.
- К нам, девицы! - закричал знакомый Лидочке Кузькин - аспирант ее
Института лугов и пастбищ. - К нам, Иваницкая! У нас не дают добавки
компота, зато у нас настоящая демократия!
Места для Марты и Лидочки были в дальнем конце стола, и пришлось идти
сквозь взгляды и возгласы.