Произведения Кира Булычёва
Цикл "Алиса"
Навигация по страницам: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Город без памяти
уки к сердцам, воиныгладили себя ладонями по щекам. Наверное, решила Алиса, это местный собор.
За собором с площади открылся вид на море.
Вернее, на море и на небо сразу - они были голубыми и сливались на
горизонте так незаметно, что не догадаешься, где кончается вода, а где
начинается воздух.
С этой площадки открывался другой мир, он был шире, душистей и даже
теплее. И теплота в нем была наполнена упругим ветром, который мог
разгуляться, набрать силу и впитать в себя просторы моря, пышность облаков
и запах соли...
Море было пустым. Только у берега, куда сбегали кривые, узкие улочки,
чернели полоски рыбачьих лодок, а далеко, у самого горизонта, виднелся
одинокий белый парус.
Занудные, скучные и пыльные запахи города сразу исчезли...
Единороги замерли, глядя вперед, - возможно, они никогда еще не видели
моря и не знали, какие бывают в мире просторы.
Один из единорогов легонько ударил золотым копытом по камню, и из камня
вырвался столб искр. Братья тоже не двигались и тоже молча глядели вперед;
они были лесными жителями, а в лесу горизонт всегда закрыт деревьями, мир
огражден зелеными стенами.
Сзади слышалось дыхание воинов. Но никто не сказал ни слова.
И неизвестно, сколько бы длилась эта сцена, если бы не пронзительный голос
Вери-Мери:
- Поклоны, поклоны, мы не можем задерживаться!
- Проклятие! - Левый Крот ударил единственным сапогом в бок единорога, тот
недовольно дернул головой, но подчинился и медленно начал спускаться вниз.
Они долго ехали по улицам, кривым и вблизи совсем не таким приятным и
веселым, какими казались с верхней площади. Они были пыльными и грязными,
там стояла вонь от жаровен, бродили облезлые псы, из-за покосившихся
заборов вылезали цепкие колючки кустов, в пыли возились грязные детишки.
Море часто пропадало из виду, но присутствие его все равно ощущалось -
сейчас откроется за поворотом, сейчас блеснет между кустов.
Минут через десять они выехали на большой плац, окруженный некогда
роскошными, а теперь запущенными и полуразрушенными строениями. На
фронтоне одного из них, над колоннами - пять на месте, шестая рухнула и
валяется, рассыпавшись на каменные бочонки, - выбиты слова: "Музей
искусств". Перед музеем - деревянные ящики, затянутые с одной стороны
решетками. В ящиках скорчились голые люди. К столбу, врытому в землю перед
входом в музей, был привязан человек, два других полосовали его бичами, и
после каждого удара на спине несчастного вздувалась красная полоса.
- Что там? - спросила Алиса.
- Тюрьма, - ответил Левый Крот равнодушно.
- Тюрьма? А раньше что было?
- Здесь всегда была тюрьма, - откликнулся Вери-Мери, что семенил рядом с
единорогом, стараясь не отстать. - Там даже написано: "Тюрьма". - И он
показал потной ручкой на надпись: "Музей искусств".
- Кто вам сказал? - спросила Алиса.
- Все знают, - ответил Вери-Мери.
Рыцари свернули к другому, самому большому на той площади дому. И не надо
было быть мудрецом, чтобы догадаться, что там когда-то был театр: над
широким входом, к которому вела пологая лестница, виднелись полустертые
изображения поющих и танцующих фигур.
Сейчас сбоку от лестницы к невысоким столбикам был прибит длинный брус -
коновязь, стояли привязанные к нему лошади, одни под попонами, другие с
разукрашенными седлами, рядом лежали носилки. Вокруг толпились слуги и
воины.
Кроты спрыгнули с единорогов, появление которых вызвало оживление среди
челяди и охраны.
Воины Кротов отвязали и положили на землю статую "Читательницы". Вери-Мери
осмотрел Алису и остался недоволен.
- Она одета не так, - сказал он.
- Так раздень ее, - отмахнулся Левый Крот.
Кроты волновались, они боялись того, что ждет их, но скрывали страх за
грубостью. Кричали на воинов, топали, говорили громко.
Вери-Мери рванул Алису за рукав серенького платьица, что дала ей Речка,
которое она надела поверх комбинезона.
- Это сними! - приказал он.
Алиса не выносила, когда ее хватают даже за рукав. Разумеется, старших
бить нельзя... Но тут она не выдержала, схватила пигмея за руку, вывернула
ее назад и сделала ему подсечку. Пигмей взлетел в воздух и шлепнулся задом
о каменную мостовую.
Как он взвыл! Рыцари схватились за мечи, слуги и воины, окружившие их,
захохотали. Никто не любил Вери-Мери.
- Убью! - завопил пигмей, поднимаясь и потирая ушибленный копчик.
- Только попробуй! - ответила Алиса.
- Хватит шуметь, - сказал Левый Крот. - Пускай остается как есть. Еще не
хватало нам устраивать драки перед дворцом Повелителя.
По лестнице к ним уже спешил какой-то поклон, на лице которого были
нарисованы желтые и зеленые круги, в ушах висели тяжелые медные серьги,
длинная розовая тога развевалась, как облако.
- Что за шум?! - закричал поклон. - Вы забыли, где находитесь?
- Мой слуга нечаянно упал, - сказал Левый Крот. - Это больше не повторится.
Правый Крот промолчал, но Алиса увидела, как побелели его пальцы, которыми
он схватился за рукоять меча.
- Так чего же вы здесь прохлаждаетесь? - сердился вельможа. - Все уже
собрались. Как докладывать?
За его спиной стояли два стражника с обнаженными мечами.
- Доложи: Великие и Кровожадные Кроты, бароны леса, - сказал Правый Крот,
- прибыли просить защиты, милости Повелителя и принесли с собой дары.
- Кроты? Вам запрещено входить во дворец, - сказал вельможа. - Вы нарушили
мир в столице и, предательски напав из-за угла, убили знаменитого и
величественного поклона Червяка Самоготолстого.
- Клевета! - воскликнул Левый Крот. - Чье слово против нашего?
- Слово его воинов.
- Слово воинов - грязь и ничтожество перед словом поклонов, - сказал
Правый Крот и решительно пошел к лестнице.
- Стойте, ждите! - Вельможа отступал перед рыцарями, которые решительно
шагали вверх по ступеням.
- А вы за нами! - обернулся Левый Крот к воинам и Алисе. - Девчонка,
статуя - все здесь?
Вельможа повернулся и кинулся внутрь театра.
Стражники, хоть и держали мечи перед собой, медленно отступали, не смея
напасть на знаменитых разбойников.
Так они и прошли через холл театра, где сохранились окошки, над которыми
было написано "касса", мимо холла с остатками гардероба.
Тут их ждал следующий заслон.
Это были воины громадного роста в кольчугах и стальных шлемах. На плече
каждого, вцепившись когтями в кожаную подушечку и уставившись желтыми
злыми глазами на пришельцев, сидел орел. В руках они держали раздвоенные
на концах короткие мечи.
Между воинами стоял длинноносый старик с острой седой бородой, на голове
которого возвышалось чучело попугая.
- Остановитесь! - произнес старик. - Вы нарушаете тишину дворца. Нам не
нужны разбойники в нашем великом и культурном государстве.
- Мы требуем, - сказал Левый Крот, - чтобы нас провели пред сверкающие очи
Радикулита Грозного, нашего господина и покровителя.
- Вы нарушили закон!
- Закон? - сказал Левый Крот. - Закон устанавливают благородные поклоны.
Пусть судит нас сам Повелитель.
- Тогда отдайте оружие, - сказал старик, - и вас выслушают.
Братья переглянулись. Они колебались. Но спереди стояли стражи в
кольчугах, с орлами на плечах.
- Разрешите нам взять с собой подарки Повелителю? - спросил Левый Крот.
- Подарки всегда разрешается брать, - согласился старик.
Мечи братьев звякнули о пол. Их воины, что несли Белую Даму, тоже положили
на пол оружие.
Старик подошел к дверям, над которыми была надпись: "Партер", распахнул их
и воскликнул:
- Рыцари лесного замка, кровожадные зубастые Кроты приползли на брюхе
просить милости и прощения Повелителя Радикулита Грозного.
Голос его гулко разносился по зрительному залу.
В ответ послышался гул многочисленных голосов. Затем голоса стихли и
послышался низкий хриплый голос:
- Пусть войдут.
Они вошли в зрительный зал.
Давно в нем не играли спектаклей. Давно уже упали, сгнили портьеры, слезла
бархатная обивка с кресел, да и кресел почти не осталось. Лишь десятка
два, кое-как сбитых и починенных, обтянутых мешковиной, стояли полукругом
в пустом и гулком зале. В креслах сидели поклоны.
На сцене стоял великолепный трон, освещенный множеством факелов и свечей.
Трон был белый, с высокой спинкой, белыми подлокотниками, с двигающейся
полочкой под рукой, чтобы можно было положить на нее что захочешь... И тут
только Алиса сообразила: это же старинное зубоврачебное кресло!
В кресле сидел пожилой мужчина с перебитым носом. Его редкие пегие волосы
были собраны в пучок на макушке. Пучок был охвачен узкой золотой полоской
с зубцами - короной. Одет мужчина был просто - в кольчугу на голое тело.
Лишь на пальцах сверкали перстни. На переносице Повелителя были очки с
одним стеклом. Он снял очки, протер стекло, глядя на вошедших, которые
растворились в полутьме громадного зрительного зала, снова надел их.
Алиса обратила внимание на то, что на сцене стоит еще и большой шкаф. Где
же она его видела? Конечно же, он стоял на плоту, который плыл по реке! И
в шкафу ехал знаменитый и великий Столп невежества. Покровитель
беспамятства. Главный вкушец Клоп Небесный.
Пока Повелитель манипулировал с очками, дверцы шкафа раскрылись и оттуда
выглянул Клоп в синей хламиде, расшитой серебряными звездами.
- Позор! - воскликнул он. Сделал шаг назад, и двери шкафа закрылись вновь.
- Позор! - закричали поклоны, что собрались в зале. Они подпрыгивали в
креслах, размахивали кулаками, строили рожи, но, правда, ни один не
поднялся с места и не по