Произведения Кира Булычёва
Роман "Река Хронос"
Навигация по страницам: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Книга I
а?- Видела, но не узнала. Там темно было, наверное.
- О чем ты говоришь? - спросил Коля.
- Ты не понял? О Глаше. Все думают, что она без сознания, и ждут,
когда она придет в себя.
- А почему она без сознания?
- Ты ничего не знаешь? - удивился Андрей.
- О чем я должен знать?
- Что моего отчима ограбили, что было нападение!
- Еще чего не хватало! Почему никто мне ничего не говорит? Лида, мы
же виделись с вами три дня назад, как я приехал. Почему вы мне не сказали?
- Мы так мало говорили, - сказала Лидочка, оробев. Она отыскала под
столом пальцы Андрея и схватилась за них, как ребенок.
- Все в Ялте знают, - сказал Андрей. - Мы тоже думали, что ты знаешь.
- Я не в Ялте. Я в Феодосии. Расскажите по-человечески, что
произошло?
Андрей рассказал. Он рассказал скупо, как о давно прошедшем событии.
- Да... - сказал Коля наконец. - Куда катимся? Человеческая жизнь
теряет цену.
Андрей смотрел на море. Далеко по горизонту серым силуэтом двигался
военный корабль. Он вспомнил, как спорили два грека по дороге из Алушты.
- Видишь? - спросил Андрей Лидочку.
- Они на учения ходят из Севастополя, - сказал Коля. - Патрулируют
берег.
На фоне серого силуэта образовалось махонькое ватное облачко. Рядом с
ним - другое.
- Учебные стрельбы, - сказал Ахмет, которому тоже хотелось показать
свою образованность.
Облачка поплыли вверх, образуя зонтики, как бы стараясь слиться с
облаками в небе. Издалека донесся тяжелый гул.
- Смотрите! - Лидочка обернулась к Ялте, что полукругом расстилалась
слева внизу. В скоплении домиков недалеко от набережной поднимался черный,
расширяющийся кверху столб дыма. Затем, ближе к порту, - второй.
- Что это?
- По-моему, это стреляют, - сказал Ахмет. - По-моему, это не учебные
стрельбы.
- Значит, это не наш корабль?
Лидочка вскочила.
- Турецкий, да?
- А что же наши? Что же они смотрят? Этого не может быть. - Андрей
смотрел, как новое облачко образовалось возле силуэта корабля, и ждал
новой волны гула, ждал с любопытством, зная заранее, как человек, кинувший
камень с обрыва, что сейчас снова в Ялте поднимется черный взрыв. И
старался угадать - где. Он не угадал. Рвануло куда ближе к порту.
- Ну поехали, поехали же! - умоляла Лидочка.
- Может быть, переждать здесь? - спросил Коля. - С нами дама. И мы не
знаем, сколько продолжится обстрел.
Но его не слушали.
Когда они въехали в город, корабль уже скрылся за горизонтом.
Двухэтажный дом горел, и из него выносили вещи. В порту был разрушен склад
- над ним поднимался черный маслянистый дым. Лидочка попросила остановить
у здания порта. Они побежали внутрь. Там была бессмысленная суматоха,
звонки по телефонам, споры. Двое матросов ввели третьего, раненого, у него
была в крови щека, и он прижимал к груди кое-как обмотанную вафельным
полотенцем руку.
Кирилл Федорович был на месте, он велел Лиде спешить домой и
успокоить маму. От облегчения Лидочка начала плакать. Они повезли ее
домой. Ахмет сразу уехал.
Став свидетелем бурной сцены возвращения домой дочери, <которую уже
не ждали>, Андрей хотел вернуться к себе, но Евдокия Матвеевна уговорила
его вынести топчан в небольшой сад сзади дома, и там он лег. Андрей был
благодарен Евдокии Матвеевне. Ему никого не хотелось видеть. Он лежал,
прищурив глаза, и смотрел сквозь осеннюю листву на солнце. Потом незаметно
заснул. А проснулся, когда уже был вечер.
После ужина он, помаявшись в нерешительности, спросил Лидочку:
- Ты не обидишься, если я сегодня попрошу у Евдокии Матвеевны твоей
руки?
Лидочка удивилась. Захлопала ресницами, как ребенок, которому обещают
поездку на рождественскую елку, а может, в цирк.
- Ой, что ты! - сказала она. - Сейчас?
- А ты возражаешь?
- Я совершенно ни капельки не возражаю, - сказала Лидочка решительно.
- Но сейчас такое время, что ничего неизвестно.
- Именно поэтому я не хочу откладывать.
Лидочка взяла его за руку и повела в залу, где мама накрывала на
стол.
- Мама, - сказала она, - папа уже встал?
- Иду, - отозвался Кирилл Федорович. - Иду, иду. - Он был в халате и
шлепанцах. - Это был немецкий линейный крейсер <Гебен>, - сказал он. -
Прорвался из Босфора. Наши линкоры ведут преследование. Сегодня-завтра с
ним будет покончено.
- Папа, погоди, - сказала Лидочка, - Андрей хочет сказать важную
вещь.
Отец не заметил, что они стоят держась за руки. Но Евдокия Матвеевна
заметила. Она смотрела на сплетенные пальцы.
- Извините, наверное, вам покажется, что сейчас не время и я еще
очень молод, - сказал Андрей. - Но я прошу Лидиной руки.
- Я согласна, - быстро сказала Лида, будто боялась, что родители
откажут или, еще хуже, будут смеяться.
- Ну что ж. - Кирилл Федорович, к которому все обернулись, откашлялся
и сам посмотрел на жену. - Конечно, это неожиданно, но, с другой стороны,
если есть чувство? Правда, Дуся?
- Идите, я вас поцелую, - сказала Евдокия Матвеевна. - Вы - хорошие
дети.
Она поцеловала Андрея в лоб, потом Лиду. Кирилл Федорович ушел, и
Евдокии Матвеевне пришлось звать его. Он переодевался.
- Несолидно! - смущенно откликнулся он. - Надо в мундире.
Перекрестив их, Евдокия Матвеевна серьезно сказала:
- Я рада, что вы нашли друг друга. Я не желаю Лиде другого мужа, а
себе зятя. И дай вам Бог держаться друг дружки в наше жестокое время. Но
пока что о свадьбе и речи быть не может.
- Мы еще и не обсуждали, - сказала Лидочка. - Ты не беспокойся.
Здесь она была командиром, и в конце концов все получалось так, как
она хотела.
За ужином никто и словом не упомянул свадьбу. А Андрею в какой-то
момент показалось, что свадьба уже свершилась. Давно.
И он уже много, может, сотни раз сидел за этим столом в этой зале. И
даже то, что Кирилл Федорович стал говорить о политике, о наступлении в
Галиции и перспективах на Средиземном море, было привычным.
Потом Евдокия Матвеевна вдруг смутилась - где постелить Андрею. Но
Андрей напомнил, что ночует в доме отчима. Это привело его будущую тещу в
ужас.
Когда он шел по переулку, он тихо повторил слово: <Невеста>. Это было
очень красивое слово.
Лидочка высунулась из окна:
- Приходи как можно раньше!
Спустившись на набережную, он увидел небольшую толпу. Толпа была
неподвижна и под светом фонарей казалась театральным хором.
Оказалось, что люди рассматривали воронку, которая осталась после
взрыва немецкого снаряда. Воронка была неглубока, но землю разметало
вокруг и розовый куст лежал на боку.
* * *
На этот раз дом отчима был не столь зловещ, как вчера.
Полицейский, узнавший Андрея, был добродушен. Он зашел в дом следом
за Андреем и, когда тот предложил напоить его чаем, сразу согласился, сам
разогрел самовар, а пока Андрей был у себя в комнатке, пошел в сад и
крикнул оттуда:
- Не возражаете, если я яблочек соберу? Все равно пропадут.
Яблоки у отчима были чудесные. Он сам выводил новые сорта, даже ездил
к одному чудаку в Козлов Тамбовской губернии, о котором был высокого
мнения. <Человек не признает Менделя, - говорил отчим, - но чутьем,
интуицией добивается сказочных результатов. Бербанк бы ему позавидовал. К
сожалению, Россия не страна для талантов. Талант у нас не только оценить,
но и использовать не умеют>.
Когда обрадованный разрешением полицейский шумно полез в сад, Андрею
стало жалко, что тот погубит что-нибудь из трудов отчима, и он, не
решившись отказаться от непродуманного решения, вышел в сад за урядником,
полагая, что в его присутствии тот особенно не разгуляется. Тем более что
в саду уже было почти темно, и цепочка лампочек, зажженная Андреем,
придавала ему праздничный вид, словно сейчас с террасы послышатся голоса
гостей и звон бокалов. Полицейский оказался не нахальным, веток не ломал,
набрал разных сортов полную фуражку и, положив ее на столик в саду,
сказал, что, когда сменится утром, отнесет домой, у него трое хлопчиков,
пускай побалуются. Полицейский был усатый, грузный, говорил певуче и
вставлял в речь украинские слова.
Андрей вынес уряднику стул, чтобы тому не сидеть ночью на камне, но
тот сказал, что служба этого не дозволяет, после чего уселся на стул и тут
же задремал.
На второй этаж Андрей не поднимался. Когда они расставались на ночь,
полицейский сказал:
- Я вам, господин студент, туда ходить не советую.
- Почему?
- Я туда часом подымался - ну ровно вурдалаки... - Он не смог яснее
выразить мысль, но Андрей понял.
Было уже около двенадцати, и Андрей улегся спать у себя, не закрывая
дверь в коридор, чтобы услышать, если что-то произойдет снаружи. Он думал,
что долго не заснет. Он вновь и вновь повторял в памяти сцену официальной
помолвки в доме Иваницких, стараясь воспроизвести, как бы для истории,
каждое слово и жест действующих лиц, потом подумал, как он мало знает
Лидочку, у которой обнаружился решительный характер. Наличие у Лидочки
характера Андрея умилило, и в этом умилении он заснул.
Проснулся он оттого, что кто-то заглядывал в окно.
Странно, но спящее сознание Андрея пробудилось не от звука, а именно
оттого, что в прямоугольнике окна образовался темный силуэт, закрывший
луну.
Андрей открыл глаза и мгновенно сообразил, где он, почему он в этом
доме. Видно, и в